Ладно, возможно, это была не лучшая моя выходка. Но в целях саботажа девушке приходится идти на отчаянные меры, если она хочет вернуть своего мужчину. А вернуть Раахоша – моя единственная цель.
Только спустя пару часов мне удается улучить удачный момент для реализации плана. Я беспокойно блуждаю по пещерам, раздражая всех, с кем сталкиваюсь, пока Кира, сжалившись надо мной, не протягивает плетеную корзину.
– Вот. Ты можешь пойти со мной за мыльными ягодами. Наши запасы на исходе.
– Ты уверена, что я могу выйти наружу? – я бросаю многозначительный взгляд на Аехако – моего вездесущего стража. Он стоит в паре метров от меня, вырезая что-то из кости. Это похоже на женскую фигурку, на одной стороне головы которой есть небольшая отметина, что делает ее слишком похожей на Киру. Любопытно. Мужчина не скрывает своего интереса, но Кира, похоже, держит его на расстоянии.
Сейчас это не моя проблема.
Она краснеет и подходит к Аехако.
– Я беру Лиз с собой, чтобы пойти за мыльной ягодой. Мы все время будем в поле зрения. Мы не уйдем далеко.
Он убирает нож, поднимается на ноги и лениво потягивается, затем потирает живот.
– Я пойду с вами.
Я замечаю, что взгляд Киры следует за его рукой.
Мой взгляд следует за его ножом.
Она издает звук недовольства, но Аехако этим не остановить. Мы с Кирой надеваем меховые накидки и обуваем тяжелые ботинки, а затем выходим с корзинами в руках. Аехако следует за нами на расстоянии нескольких шагов, не привлекая внимания, но оставаясь начеку. День выдался ясный, солнца-близнецы выглядывают из-за серых, привычных облаков, практически ослепляя снежной белизной вокруг. Белые заснеженные холмы, белые скалы, белые равнины – все такое белое, белое, белое.
Я не вижу Раахоша. Это мне даже на руку, но я все же жажду увидеть его высокое, худощавое тело и покрытое шрамами лицо.
Без него я чувствую себя неполноценной.
Мысли о моем изгнанном мужчине придают смелости осуществить план. Последствия могут быть плачевны, но в отсутствии других вариантов это лучшее, что я могу сделать, чтобы показать, насколько далеко могу зайти, чтобы вернуть Раахоша. Когда мы поднимаемся на гребень скалы, я притворяюсь, будто спотыкаюсь и мне трудно подняться. Отбрасываю корзину и с удовлетворением наблюдаю, как она катится вниз по склону.
– Черт возьми.
Кира оборачивается и смотрит на меня с беспокойством.
– Ты в порядке?
– Да. Просто слегка подвернула ногу, – она подходит ко мне, чтобы помочь подняться, и я указываю на корзину. – Я в порядке. Можешь принести ее?
Она кивает и бежит за корзиной, а я остаюсь лежать, притворно потирая лодыжку. Краем глаза наблюдаю, как Аехако бежит ко мне трусцой (немалый подвиг, учитывая эти сугробы), а затем наклоняется.
– Помоги мне подняться, – прошу я, протягивая левую руку.
Когда он хватается за нее, я хватаю другой рукой нож, висящий у него на поясе.
Он тянется за ним, но я опережаю и направляю нож ему в пах.
– Не двигайся.
Большие брови инопланетянина приподнимаются. Он выглядит скорее удивленным, чем напуганным.
– И что ты собираешься делать?
– Беру тебя в заложники, – отвечаю я, поднимаясь на ноги. Перемещаюсь ему за спину и прижимаю кончик лезвия к месту, где у человека находится почка. Понятия не имею, где она находится у са-кхуйи, но мои намерения остаются прежними.
– В заложники? – переспрашивает он.
– Ага. Если это нужно для того, чтобы быть изгнанным, тогда ты – мой заложник. Руки вверх, приятель.
Аехако разражается смехом, но делает так, как я говорю, и когда Кира возвращается к нам, с двумя корзинами в руках, вид у нее свирепый.
– Что ты творишь, Лиз?
– Беру Аехако в заложники, – весело отвечаю я. – Мне нужно, чтобы ты вернулась в пещеры и передала мои условия освобождения.
– Что делать мужчине, который хочет ухаживать за человеческой женщиной? – спрашивает Аехако, вырисовывая хвостом непристойные фигуры на снегу. Он лежит на боку, скучая.
– Поцелуй ее, дурачок, – я сижу неподалеку, скрестив ноги. Мы всматриваемся в горизонт. После того, как Кира ушла, Аехако забрал свой нож, но согласился остаться «пленником». Мы сели и начали болтать.
Как и любой са-кхуйи, Аехако хотел узнать больше о людях. Так мы и перешли к теме ухаживаний и секса.
– Она не хочет целоваться.
Не хочет? Кира сумасшедшая.
– Тогда дари ей подарки.
Он задумывается.
– Какие именно? Что-то из того, что я делаю своими руками?
Поскольку я все еще нахожусь в режиме саботажа, обдумываю, что может смутить Киру больше всего.
– Человеческие мужчины дарят женщине, с которой хотят спариться, особый подарок.
– Вот как? – он выпрямляется.
Я авторитетно киваю.
– Точная копия твоего пениса из кожи, дерева, или кости. Чтобы она могла попробовать его и посмотреть, нравится ли ей то, что он предлагает.
Не стоит благодарности, Кира.
Вместо того чтобы выглядеть потрясенным, Аехако размышляет об этом.
– Член у меня что надо.
– Я в этом уверена, – как и в том, что не хочу его видеть.
– И большая шпора. Очень большая. Должен ли я отразить это в моем подарке? – он смотрит на меня.
– Хм. Хороший вопрос. У людей нет шпор.
– Нет шпор? Почему? – Аехако в шоке.
– Приятель, откуда мне знать? Я не изучала «сравнительную анатомию» в колледже, и почти уверена, что мы не можем сравнить шпору ни с чем другим. Для чего она?
Он на минуту задумывается, а затем пожимает плечами.
– А для чего нужны яйца?
Он это всерьез?
– Они создают семя.
Аехако выглядит удивленным.
– Правда? Но как… – он замолкает и указывает на горизонт. – Они приближаются.
– Наконец-то, – поднимаюсь на ноги, испытывая облегчение, что мы закрыли тему «полового воспитания», потому что я знаю только человеческую анатомию. Кира может продолжить этот разговор с ним. – Мне, наверное, стоит забрать нож обратно, если мы собираемся провернуть это дело как надо.
Он протягивает нож рукояткой вперед.
– Постарайся не порезать меня, – он делает паузу. – Если только не думаешь, что Кира захочет быть моей сиделкой.
– Очень в этом сомневаюсь, – я встаю позади Аехако, упираясь ножом в «почку», пока остальные поднимаются по гребню скалы. Они собрали внушительную группу. Я вижу Киру, Вектала, Джорджи и несколько охотников са-кхуйи.
Вектал в ярости, но я приподнимаю подбородок и смотрю ему прямо в глаза. Я больше никому не позволю собой помыкать. Это – моя жизнь, а Раахош – мой партнер. Они больше не могут держать нас на расстоянии.
– Ты как заусенец у меня на хвосте, Лиз, – говорит Вектал, приближаясь. – Пытаешься разозлить настолько, чтобы я изгнал тебя? Но этого не произойдет. Ты – женщина и вынашиваешь ребенка.
– Я тут кое-кого похитила, – я указываю ножом на Аехако. – Кажется, наказание за похищение – изгнание, верно? Так что изгоняй меня.
Вождь скрещивает руки на груди и смотрит на меня, прищурившись.
– Это совсем другая ситуация.
– О, теперь мы делаем исключения? А что, если бы я резонировала для Аехако и похитила его? Ты бы все равно позволил мне остаться в пещерах, только потому что у меня вагина?
Он хмурится и смотрит на Джорджи.
– Ва… что?
Она потирает переносицу.
– Женские части тела. Она имеет в виду женские прелести. Лиз, в чем, черт возьми, твоя проблема?
– Я хочу, чтобы мой партнер вернулся! – рявкаю я. – Вот моя гребаная проблема! Если он не может вернуться, тогда отправьте меня к нему!
– И ты готова отказаться от комфортной жизни в племени? – спрашивает Вектал, который больше не злится. Он выглядит уставшим. Будто я замучила его до смерти. Отлично.
– Это не мое племя, – я чувствую себя такой же уставшей, как Вектал. Уставшей и печальной. – Вы, ребята, забываете, что около шести недель назад у меня была совершенно другая жизнь. Меня похитили пришельцы, ни о чем меня не спросив. Они не сказали: «Эй, Лиз, как ты относишься к тому, что тебя продадут как скот? Или рабыню? Ты не против?» – Джорджи закатывает глаза, но я продолжаю. – Потом мы приземлились здесь, и снова попали в плен к пришельцам. На этот раз мне сказали, что моя роль – быть женой и инкубатором для детишек. Никто не спросил, хочу ли я детей. Никто не спросил, хочет ли Джорджи детей. Нас никто ни о чем не спросил, – мой голос дрожит, и меня бесит, что я все еще эмоционально реагирую на это. – Но мы согласились. Я встретила Раахоша и поначалу терпеть не могла его. Но со временем поняла, что он просто пытается заботиться обо мне как умеет. И когда перестала злиться на него, то поняла, что он мне нравится. Он умный, заботливый и смелый. И я влюбилась в него. Но как только я это сделала… бум! Вы забрали его у меня, – я с трудом сглатываю комок в горле. – Теперь он – мой дом. Так что, да, я бы оставила все ради него. Он мой, а я его. Ты бы сделал это ради Джорджи, а я делаю это ради него.
Вектал снова вздыхает, но на лице Джорджи появляется намек на улыбку, а на глазах блестят слезы. Она все понимает, даже если ее партнер – нет. Он смотрит на нее, и выражение его лица смягчается. Он притягивает ее к себе и прячет ее под мышкой, возможно, представляя себя на месте Раахоша.
– Существуют правила, – говорит Вектал. – Их нарушение влечет за собой наказание.
– Жизнь с Лиз – это то еще наказание, – шутит Аехако.
Я даже не возражаю.
Вектал потирает подбородок.
– Я подумаю над тем, что ты сказала, Лиз. И мы еще раз обсудим положение Раахоша со старейшинами. В конечном счете, решение за мной, но… мне нужно подумать.
– Мне тоже есть что сказать Лиз, – бормочет Джорджи и кладет руку Векталу на плечо.
Выражение его лица смягчается, когда он смотрит на свою пару и кивает.
Вектал обращается к Аехако.
– Собери охотников, найди Раахоша и приведи его. Нам нужно поговорить.
Аехако кивает подбородком в мою сторону.