– Я позабочусь о постели, – говорю я. – Ты заканчивай, а потом мой руки.
Он кивает в знак согласия, и мы оба приступаем к работе.
Закончив раньше него, я начинаю рыться в корзинах с припасами, будто меня интересует их содержимое, и стараюсь не пялиться на него. Но эта задача мне не под силу, потому что мне хочется следить за каждым его движением, вплоть до того, как он изящно моет руки, намыливая и ополаскивая их у входа в пещеру. Я и подумать не могла, что руки могут быть такими сексуальными, но то, как он ловко скользит пальцами по ладоням, производит на меня впечатление.
Это даже лучше, чем порно.
Раахош оборачивается и, должно быть, замечает выражение моего лица, потому что начинает красться ко мне, как хищник, и я поднимаюсь на ноги, изнывая от желания. Он притягивает меня к себе, скользит пальцами по волосам, а затем, откинув мою голову, дарит самый сексуальный и жаркий поцелуй на свете. Его язык, обжигающий и требовательный, скользит по моему, и я стону от желания, пока он срывает с меня одежду.
– Обнаженная, – шепчет он между поцелуями. – Ты нужна мне обнаженной.
Боже, я определенно хочу быть голой. Позволяю ему расшнуровать мою тунику, в то время как дразнящими движениями скольжу по его твердому животу и мышцам на груди. Касаюсь пальцами защитных пластин, изучая их, пока он стаскивает с меня одежду, и когда он ворчит, послушно поднимаю руки, чтобы помочь ему.
Оставшись в нагрудной повязке, штанах и ботинках, сажусь на пол, чтобы снять обувь. Раахош стонет, будто должен прикоснуться ко мне прямо сейчас, нависая надо мной и скользя хвостом по моему позвоночнику. Мне нравится эта нежная ласка. Наконец, скинув ботинки, тянусь к нему, чтобы развязать шнурки на штанах, облегающих его мускулистые ноги. Даже в этом он чертовски хорош. Кто бы мог подумать, что мужские ляжки могут быть такими сексуальными? И пока я стягиваю с него штаны, меня так и подмывает облизать его.
– Боже, я так возбуждена.
– Поторопись, чтобы я мог довести тебя до оргазма, – рычит он.
Я выгляжу так, будто никуда не спешу? Скольжу рукой по его ноге, направляясь к набедренной повязке, но он сексуальным движением отводит мою руку в сторону и опрокидывает меня на меха. Затем одним движением срывает с меня штаны и, раздвинув мои ноги (будто меня нужно уговаривать), ныряет вниз.
Издаю сдавленный крик удовольствия, когда его горячий, шершавый язык находит клитор и принимается ласкать его в том ритме, который заставляет меня трепетать и кончить. Он дразнит мои складки, двигаясь и облизывая их, прежде чем вернуться к клитору и уткнуться в него носом. Он крепко сжимает мои бедра, и я чувствую, как его хвост скользит и оборачивается вокруг моей ноги, что заводит меня сильнее.
– Раахош, – стону я, зарываясь пальцами в его густые волосы. – Позволь мне…
– Нет, – приглушенно рычит он и яростно проводит языком по моему клитору. – Я ждал этого весь день. Сейчас мое время.
Я вздрагиваю. Кто я такая, чтобы с этим спорить? Я извиваюсь, когда движения его языка становятся более решительными и агрессивными. Жар в моем теле нарастает. Я хочу, чтобы он остановился. Я хочу, чтобы он никогда не останавливался. Я хочу, чтобы он лизал меня быстро и медленно. Я хочу его. И когда он засовывает палец глубоко в мою вагину, я выгибаюсь и прижимаюсь к его губам, чувствуя, будто вот-вот умру.
Порой мне кажется, что меня слишком легко ублажить. Все дело в том, что до Раахоша у меня не было большого опыта в оральных ласках, и потому я взрываюсь, как салют на День Независимости, как только мой пришелец принимается за дело. Или, возможно, все дело в его шершавом языке. Или в его стремлении угодить мне и явном удовольствии, которое он получает, вылизывая мою киску. Что бы то ни было, это никогда не перестает доводить меня до оргазма, такого сильного, что я содрогаюсь всем телом, а моя киска так отчаянно сжимается вокруг его пальца, будто пытается поймать его в ловушку. Все это время мой удивительный мужчина лижет, сосет и дразнит меня, будто единственная цель в его жизни – довести меня до оргазма. Даже когда я кончаю, он продолжает ласкать мой клитор, проводя шершавым языком по краям чувствительного бутона и подталкивая к еще одному оргазму. Он снова проникает в меня и дразнит основание влагалища влажным от моих соков пальцем.
– О, Раахош, – громко стону я, задыхаясь от желания. Он так мастерски владеет своим языком. Еще один стон зарождается в моей груди…
И становится визгом от шока, когда он берет свой палец, свой волшебный, прекрасный палец, и заталкивает его в мою задницу.
Вечеринке подходит конец, а оргазм, за которым я гналась, загибается на корню. Я с визгом поджимаю ноги, случайно ударив ими Раахоша по ушам. Он стонет и отстраняется, а я в шоке отползаю от него.
– Что, черт возьми, это было? – я возмущенно кричу. Я не против анальных игр, но нужно же предупреждать. Я из тех, кого нужно долго уговаривать прежде, чем неожиданно постучаться смазанным пальцем в укромное место.
– Приятель, никогда не заходи через черный ход без разрешения!
Раахош потирает ухо, хмурясь. Его глаза так блестят, что кажется, излучают ярость. Он долго смотрит на меня, тяжело дыша. Кожа Раахоша раскраснелась от того, что совсем недавно он доставлял мне удовольствие, рога темно-синие у основания, а когда он садится, вижу, что его член тверд, как камень, капельки спермы блестят на головке. Однако его плечи напряжены от гнева, а губы поджаты.
Я смотрю на него, потому что не понимаю, что, черт возьми, происходит.
Я жду, что он что-нибудь скажет, но он молчит. Так продолжается еще мгновение, а затем Раахош встает и вихрем уносится вглубь пещеры, где хранятся припасы.
Он в бешенстве. Это очевидно. Я узнаю сердитое подергивание хвоста и то, как он держится, будто палку проглотил. Ну и ладно, я тоже зла. Согласна, нам предстоит еще многое узнать друг о друге. Но, черт возьми, в чем проблема предупредить девушку, прежде чем лезть ей в задницу. Я потираю зад, все еще шокированная тем, что произошло. Подобные эксперименты совсем не в духе Раахоша.
Черт, он так странно себя ведет в последнее время.
Я начинаю волноваться. Он ведет себя так, будто его что-то беспокоит, что-то, связанное со мной. Не дождавшись его возвращения, я встаю и направляюсь за ним. Заглядываю в соседнее помещение, здесь довольно тесно и темно ввиду отсутствия огня. Замечаю, как Раахош, стоя на коленях, разворачивает меха на полу.
– Что ты делаешь?
Он не оборачивается.
– Готовлюсь ко сну.
Он будет спать здесь? Без меня?
Я брызгаю слюной.
– Мы что, даже не поговорим об этом? Ты просто собираешься уйти от разговора, даже не потрудившись объяснить, почему решил, что засунуть палец мне в задницу – отличная идея?
Не думала, что такое возможно, но его плечи напрягаются еще сильнее, а хвост яростно хлещет по полу. Он не оборачивается, продолжая стелить меха резкими движениями.
– Ну и? – подталкиваю я к разговору. – Ты, очевидно, не хочешь говорить, но это так на тебя не похоже, что начинает беспокоить. Поэтому я назову причины, а ты останови меня, если попаду в точку, – скрещиваю руки на груди, изучая его со спины. – Ты засунул палец мне в задницу, потому что… заблудился, верно?
Раахош не обращает на меня внимания.
– Ты думал… если потянешь достаточно сильно, то сможешь вытащить оттуда хвост, и мы станем одинаковыми?
Его хвост мечется по полу, хотя он делает все возможное, чтобы игнорировать меня.
– У тебя охотничьи критические дни, и поэтому ты не в духе. Или у тебя понизился уровень мидихлориан, а значит, ты уже никогда не станешь джедаем, – для верности добавляю шутку из «Звездных войн».
Он стискивает зубы и смотрит на меня через плечо.
– Прекрати. Просто… забудь об этом.
Я подхожу и хватаю его за рог, не за обрубок, а за тот, который неровно закручен вокруг головы.
– Я не собираюсь останавливаться, болван-переросток, потому что люблю тебя и хочу знать, что тебя гложет. Мы поговорим об этом.
Я продолжаю дергать за рог, наклоняя его голову и вынуждая посмотреть на меня, но он закрывает глаза. Так продолжается довольно долго, а потом он вздыхает и отстраняет мою руку.
– Я хотел… доставить тебе удовольствие, – говорит он хриплым, напряженным голосом.
От этого мое сердце сжимается, и я кладу руку ему на плечо.
– Ты и так доставляешь мне удовольствие. Каждый раз, когда мы в постели.
Раахош качает головой.
– Я хотел сделать что-то большее. Я должен был сделать что-то большее. Тебе нужен хороший, достойный партнер. Я знаю, что угрюм и со мной непросто ужиться. Знаю, что некрасив, и к тому же нахожусь в изгнании. Не хочу, чтобы ты думала, что твое кхуйи ошиблось. Я должен стараться лучше, чтобы доставить тебе удовольствие и сделать счастливой.
Ох.
Мой бедный, милый пришелец.
Мое сердце обливается кровью. Я опускаюсь на колени и обхватываю его руками, прижимаясь щекой и грудью к его широкой спине.
– Как ты можешь так думать? – тихо спрашиваю я, поглаживая его.
Долгое время он ничего не говорит, лишь расслабляется от моих прикосновений. Затем наконец произносит:
– Мой отец…
– Ни слова больше, – шепчу я, понимая, что он хочет сказать.
Паразит отвечает только за зачатие ребенка, но не гарантирует счастливого спаривания. Я помню рассказы Раахоша о ненависти родителей и о том, какими несчастными они были. Поэтому Раахош решил, что должен стать богом в постели (как будто уже им не стал), чтобы осчастливить меня. Полагаю, именно поэтому он так странно себя ведет в последнее время.
Он беспокоится, что недостаточно хорош для меня.
И одна мысль об этом делает меня счастливой. Ни один мужчина не прикладывал столько усилий, чтобы сделать меня счастливой в отношениях. Тот факт, что я его пара, что я рядом с ним, значит для него очень много. Впервые ему кто-то завидует, потому что его партнерша – человеческая женщина. Потому что у него есть отношения и будущее. И пусть он изгнан, я знаю, что большинство одиноких мужчин из племени с радостью поменялись бы с ним местами, лишь бы обрести вторую половинку.