Потом брусчатка кончилась, пошла сухая пыльная земля. Затем парк, а демон все тянет меня куда-то сквозь деревья. На лице неприятная улыбочка, от такой сразу кажется, что обманули, но еще не знаешь в чем. Взгляд то ли веселый, то ли напряженный, сбоку не понятно. В обоих случаях в уголках глаз собираются морщинки. У Асмодея их вообще нет.
– Куда ты, рогатое исчадие, тащишь меня? – наконец, спросила я, когда свернули с тропы и полезли сквозь заросли кустов.
Листья должны быть зелеными, но из-за рыжей подсветки кажутся черными. Асмодей тревожно оглянулся, и проговорил, отодвигая ветку:
– Хочу тебе кое-что показать.
– Проблемы?
– Именно их, – согласился демон.
Хотела поинтересоваться, что ж там за страсти такие, но деревья неожиданно кончились, и мы оказались на краю обрыва. Прямо под ногами расстилается оранжевая пустошь, над ней точно такая, только светится. Примерно через километр масляным блеском сверкает черная вода. Противоположный берег скрыт густым туманом.
Демон демонстративно провел рукой над пустошью и проговорил важно:
– Проблема первая. Река душ. В твоем мире известная как Стикс.
Я с изумлением уставилась на блестящую вдалеке поверхность. Отсюда она кажется ровной, как почерневший лед.
– Погоди, – сказала я и потерла лоб. – Стикс из греческого эпоса. А ты христианский демон. Тем более, Стикс должен быть не в Преддвериях Ада, а вообще в царстве мертвых.
– Ты это реке скажи, – усмехнулся Асмодей. – Она течет сквозь все миры и в каждом свое название. Фисон, Ганг, Лета и куча других. Если это не вяжется с твоей картиной мира, ничем не могу помочь. Люди такие люди. Из-за того, что потеряла метлу, придется воспользоваться рекой.
Со стороны Стикса повеяло смолой. Когда присмотрелась, заметила, что пустошь подергивается, как марево над асфальтом. Возле берега оно плотнее и колышется в разнобой.
Несколько секунд щурилась, пытаясь разобрать, что ж там такое. Когда от общей массы отделилось маленькое пятнышко – дошло.
– Это души? – спросила я.
– Сообразительная, – похвалил демон.
Как представила, что придется ломиться сквозь них, по спине пробежали мурашки.
– Слушай, – сказала я. – Зачем нам туда надо, а? Разве ты не можешь снова – фр-р-р, и мы уже в нормальном мире?
Он странно посмотрел на меня. Задним умом поняла, что сболтнула глупость, но остальной мозг настоятельно требует объяснений.
В небе загремело. Со стороны, откуда мы пришли, поползли тяжелые ржавые тучи, даже для Преддверий Ада слишком быстрые. Воздух рокочет и потрескивает, словно в облаках несутся всадники апокалипсиса.
Только хотела спросить, как Асмодей дернул меня за локоть и повалил в кусты. Ветки зашелестели, я возмущенно задрыгалась и стала ругаться, пытаясь скинуть с себя увесистую демонскую тушу. Но тот зажал мне рот и прошептал, выглядывая из-за веток в небо. Все формулы по физике моментально вылетели из головы, а тело охватил трепет.
– Тихо ты, – произнес он.
Пришлось подчиниться, боясь снова разозлить винторогого охранника, но еще больше – потерять контроль из-за волн жара, которые одна за другой прокатились от макушки до пяток.
Ржавое облако торпедой несется по небосводу. Время от времени из клубов вылетают искры и молнии. Когда поравнялось с обрывом, облако на несколько секунд притормозило.
Несмотря на бешено скачущее сердце, я затаила дыхание и вытаращилась на тучи. Ощущение, что оттуда кто-то наблюдает, вот-вот должен опуститься перископ или какая-нибудь труба.
Демон постарался накрыть меня полностью, чтоб даже нос высунуть не могла. Получается только из-под шеи наблюдать, и то лишь половину картины, потому, что левый глаз загораживает идеально вылепленный подбородок.
Мы лежали неподвижно, я слышала свой пульс и его горячее дыхание, от которого рассудительность медленно испарялась. Спустя пол минуты в тучах снова загрохотало, они понеслись дальше в сторону реки и через несколько мгновений скрылись за горизонтом, утонувшем в тумане.
– Фух. Повезло. – проговорил Асмодей. – Не хочется Цербера встретить у самых ворот. Он с давних времен тут хозяйничает. Вроде не плохой пес, но правила сменились, а он все бдит. Теперь, вот, в облаке носится по небу.
– Ц-цербер? – выдавила я, с трудом соображая.
– Угу, – согласился демон.
Меня охватила дрожь, жар в теле превратился в настоящее адское пекло, внизу живота запульсировало, а мысли превратились в густой кисель. Во рту высохло. Повинуясь древнему, как мир инстинкту, я обхватила шею демона и потянулась к его губам. Когда до них осталось пол сантиметра, сквозь кашу чувств и желаний пробилось сознание, крохотное, как песчинка в океане.
Свой хриплый голос услышала, словно через стену:
– Не прикасайся… ко мне.
– Что? – переспросил он, явно понимая, как на меня действует.
– Не прикасайся… – прошептала я.
Он хмыкнул. Наклонившись к самому уху произнес горячо:
– Уверенна? Я могу склонить… На нашу сторону. Прямо сейчас.
В голове заискрилось, жар стал нестерпимым, а пульсация внизу живота превратилась в тугой комок, который ищет выход.
Все еще глядя в его гипнотические глаза, я пробормотала в полубреду:
– Уверенна.
Показалось, на лице Асмодея мелькнуло удивление. Он еще пару секунд испытующе вглядывался в меня, потом сказал, скатываясь на землю:
– Тебе хоть что-нибудь рассказали?
Он сел, подтянул колени к груди и положил на них локти, как на картине Врубеля, только одинокого взгляда не хватает.
Наваждение быстро отступило. Но я несколько секунд лежала неподвижно, приводя в порядок мысли и взбудораженное тело.
Потом оперлась на ладони и села. Вытерев лицо от пыли, аккуратно, чтоб не задеть нос, повернулась к Асмодею и проговорила:
– Если речь о том, как жить со всем этим, то нет. Мне никто ничего не рассказал. Сначала ты нес околесицу в машине. Потом ворона и ангел говорили много и не по делу. Так что вот она, я. Ведьма, которая понятия не имеет, что это значит.
Лицо демона стало кислым, ноздри раздулись, из них вылетели две тоненькие струйки дыма. Он закатил глаза, совсем, как Кафриэль, только у этого получилось загадочней.
Рогатый потер подбородок и проговорил, глядя на пустошь:
– Как всегда. Пернатый намелет чепухи, запудрит мозг. А потом говорит, мол, это демоны всех путают. Что, и Бирнан не объяснил?
Я покачала головой, Асмодей продолжил:
– Значит, слушай, дорогуша. У тебя есть дар, потому как нарожденная. Это значит – такая родилась, независимо от того, кто был в роду. Чтобы стать полноценной ведьмой, необходимо пройти инициацию. Некое задание, которое выдают старшие ведьмы Круга.
– Это что, Круг старух с метелками?
– Не перебивай, – предупредил демон, не оборачиваясь. – Те, кто ее не проходят, начинают заниматься всякой ерундой. Ну знаешь, желчные бабки, нытики всякие. Не важно. Ты думай о том, как справиться. Что за испытание, известно лишь старейшим ведьмам Круга. После него сможешь выбрать сторону. Хотя могла бы уже сейчас.
Он хитро улыбнулся. Но я слушала демона, глядя на рыжий обрыв, и почему-то думала о разбитой машине. Очень хотелось, чтобы урод заплатил, за то, что сделал. Так не поступают с хорошими людьми. А я непременно хороший человек.
Еще вспоминала бывшего мужа, его стремительный побег. И ощущала, как где-то внутри поднимается доселе не ведомое чувство превосходства.
Воздух колыхнулся и снова принес запах смолы. Мои соломенные локоны откинуло на спину, края платья задрался. Демон чуть наклонился и с любопытством заглядывает под него. Я победно ухмыльнулась, на мне еще джинсы.
– Так что там с проблемами? – спросила я, стараясь выгнать из головы мысли о мести. – Неужели нельзя вернуться?
Демон шумно поскреб подбородок и выпрямился. Наличие джинсов его определенно разочаровало.
– Почему нельзя? – протянул он задумчиво. – Можно. Только другим путем. Была бы метла, добрались бы за полчаса. Наслышан об их скорости. Но теперь придется тащиться через пустошь. А здесь, должен тебе сказать, живых не любят. Хоть ведьм, хоть страусов.
– Как же так?
– А за что вас любить? Они тут корячатся в поту и пыли, воды выпросить не могут. Что говорить о других радостях? Не подумай, я их не жалею. Все по-честному, кто на что учился, как говорится. Но если бы на их месте увидел, как живчик расхаживает по аду, очень рассердился бы. Когда…
Я замахала руками, прерывая неожиданный поток откровений, и произнесла:
– Погоди. Все никак не ответишь. Почему нас обратно не перенесешь?
Над Асмодеем хрустнула ветка. Он не поднимая ног, отодвинулся, оставив на земле вытянутый след. Вверху снова хрустнуло, палки качнулись, и ветка с сухим стуком рухнула на землю в паре сантиметров от рогатого. Тот даже не посмотрел, лишь отряхнул с плеча мелкие палочки.
– Понимаешь в чем дело, – произнес он и пнул носком землю. – Я демон. Выпускают нас отсюда неохотно. Только по призыву или в особых случаях, вот как сейчас. Я должен охранять тебя от инквизиторов и излишней активности ангела. Соображаешь? В вашем мире я как…
Демон почесал правый рог, лицо на секунду стало таким, словно доказывает теорему Ферма. Потом взгляд просветлел, если так можно назвать полыхнувший в глазах огонь.
– Как лук! – сообщил он довольно.
– Такой же горький? – поинтересовалась я.
Он отмахнулся.
– Нет. Многослойный. Когда отпускают куда-то, я как бы в образе.
Я непонимающе подняла бровь. Лицо демона скривилось, он раздраженно зарычал и вскочил, подняв с земли коричневое облачко. Когда пыль осела мне на платье, Асмодей подошел к краю обрыва и приложил ладонь козырьком ко лбу.
Я засмотрелась, наблюдая, как демон взирает на высохшую адскую пустошь, за которой блестит Река мертвых.
Неожиданно осенило, телефон все еще в кармане.
Осторожно, чтобы не шуметь и не привлечь внимание любвеобильного охранителя, я задрала платье, пальцы скользнули в карман джинсов. Нащупав мобильник, вытянула его и навела камеру на спину демона. В отличие от призрака, на котором телефон не захотел фокусироваться, демон оказался чертовски фотогеничным.