Открыв глаза, обнаружила прямо перед носом щеку со шрамом. Веки сомкнуты, губы раскрылись в жуткой ухмылке, а по дому разносится мерное сопение.
– Оборотень? – прошептала я ему на ухо.
Тот шевельнул носом и остался в блаженном сне.
Я нерешительно пошевелилась, боясь спугнуть везение, но оборотень только всхрапнул.
Чтобы выбраться, пришлось подсунуть голову ему подмышку, неподъемная туша едва не раздавила меня. В конце концов, с пыхтением и стараниями, удалось вылезти из его хищных объятий.
Тело оборотня растянулось на мешковине. Спина медленно вздымается, руки почти по швам, голова неестественно повернута. Если бы не дыхание, можно счесть за труп.
Внутри поднялась новая волна адреналина, голова заработала, как генератор. Я быстро оглянулась, на глаза попался нож. Лезвие блестит на столе в свете печи, ручка резная, любовно украшенная фигурками и знаками.
Через пару мгновений я уже осторожно отрезала клок шерсти с лопатки белого оборотня, который принял человеческий облик, чтобы взять себе жену.
–Так-то, – шепнула я.
Сунув пучок в карман джинсов, одернула подол и выскочила из избы.
Темнота вокруг стала плотней, а, может, показалось после освещенной хижины. Там тоже не белый день, но все же видно, куда наступать.
Я бежала наугад, отдавшись на волю чутью, помня наказ Асмодея ему доверять. Если прежде была тропа и сплетенные ветки деревьев над головой, то теперь просто кусты и темные силуэты. Корявые ветки цепляются за платье и норовят сорвать шляпу. Но та намертво приклеилась к голове, и отделяться согласна только со скальпом. Поэтому отдирать от палок трудно вдвойне.
Под ногами хрустят ветки, я несусь, словно от стаи «боулингов». Справа и слева тревожные шорохи, где-то постоянно ухает филин. Воздух дрожит от криков ночных тварей и совсем не добавляет оптимизма.
Не знаю, сколько бежала, но через некоторое время тьма стала рассеиваться. Деревья из многоруких монстров превратились в нормальные стволы с ветками. Кустарники, все еще плотные, но уже не тянутся за мной в попытке оплести.
Дыхание совсем сбилось, легкие саднит, колени дрожат, сердце ударяется в грудную клетку. Я немного сбавила темп и стала прислушиваться.
Вокруг тихо, только какая-то козявка потрескивает в траве. Ветки над головой поредели, из-за туч на несколько минут выглянула луна и осветила старый лес.
– Жуть какая, – бросила я, на бегу сглатывая густую слюну. – Надеюсь, он на долго отрубился…
Кривые ветки, словно лапы, тянутся вверх, изъеденные трещинами стволы кажутся живыми и покачиваются от ветра. Умом понимаю, деревья не могут перемещаться самостоятельно, но уже уяснила – жизнь моя круто поменялась, а в Лимбе вообще можно ждать чего угодно.
Когда впереди появилось темное пятно, не сразу узнала в нем плетеные арки. Только пробежав еще метров двадцать, различила лозы плющей. Листики на них шевелятся, и призывно наклоняются к проходу.
– Наконец-то, – выдохнула я и направилась сквозь заросли.
Через минуту над лесом прокатился вой. Я вздрогнула и резко обернулась.
– Очнулся.
Сокрушаясь, что мощности «волчьего сна» оказалось мало, сопоставила расстояние с силой зверя и поняла, он будет здесь минут через пять.
Подхватив подол платья, кинулась в сторону плетеных арок. Пока опасности не было, двести метров казались ерундой. Теперь же ощущение, что проход все дальше и дальше, прямо как когда сорвала сиреневой травки.
От предыдущей беготни отдохнуть не успела, тело возмущенно заболело, ноги заныли. Если бы у них были рты, взвыли бы, как загнанные собаки. Единственный, кто не подвел, это адреналин, который гонит кровь по венам, заставляя водопады в ушах грохотать, а арочный проход впереди медленно, но приближаться.
По лесу прокатился сухой хруст, раздались встревоженные крики птиц и животных. Затем прямо за спиной раздался вой. Я набегу оглянулась и увидела пару горящих глаз метрах в двадцати.
– Убирайся! – выкрикнула я, перепрыгивая поваленное бревно.
До арки осталось рукой подать, нужно лишь поднажать. Даже при звериной скорости, оборотень не успеет.
Я победно улыбнулась и быстрей заработала ногами, хотя с моими никудышными способностями это сложно.
– Не уйдешь! – раздался грозный рык за спиной.
Мимо меня пронеслось что-то горячее и яркое. Через секунду плетеная арка вспыхнула и заполыхала.
Длинные языки пламени быстро расползлись по веткам, даже послышался жалобный плач. Воздух наполнился гарью, а лес залился оранжевым свечением и стал похож то ли на прибежище индейцев, то ли на площадь инквизиции.
Топот сзади приближался. Я с удивлением обнаружила, что все еще бегу. Бегу прямо в огонь.
– Дура! – зарычал оборотень.
– Сам такой!
– Сгоришь! Ты ж живая! Не беги! Иначе все подожгу!
– На все огня не хватит… – прошептала я и припустила быстрей.
Меня охватило странное, необъяснимое чувство уверенности, похожее на то, какое приходит в момент гнева. Так было с зубастыми шарами, и с растением, и со всем остальным. Только тогда оно было похоже на вспышку сверхновой, а сейчас – ровное и четкое.
Но сгорать я совершенно не планировала. В голове заметались мысли, и, вместе с тем, где-то в глубине возникло холодное спокойствие. Словно все происходит не со мной, и я наблюдаю за собственным телом.
Я бежала.
Арку полностью охватил огонь, и теперь она похожа на врата Ада. Но в Преддвериях Ада я была, и никаких врат не видела.
Земля стала вязкой, ноги начали проседать в грунт, я с трудом выдергиваю стопы, словно бегу по манной каше. За спиной оборотень, уже чувствую горячее дыхание и запах звериной пасти.
Изо рта помимо воли вырвалось:
– Помогите!
Затем перед глазами вспыхнули звезды, я подскочила, руки вытянулись над головой, как у пловца, а через секунду меня уже несло к земле, будто собираюсь нырнуть.
Пальцы погрузились в почву, словно в теплую воду, затем голова и все остальное. Через мгновение земля сомкнулась надо мной.
Глава 17
Я погружалась все глубже. Оказалось, земля может быть жидкой, и одновременно, не заливаться в нос и уши. Вокруг поплыли жирные дождевые черви, разноцветные кивсяки с хитиновыми панцирями, какие-то букашки. Перепуганный крот вытаращился на меня слепыми глазами и быстро задергал носом.
Меня несло бурным, но целенаправленным потоком мимо корней и ходов подземных животных. Даже не думала, что под землей дерево такое же раскидистое, как и сверху. Корневища замысловато переплетаются, расходятся в ширь и в глубь.
Я посмотрела вниз и ахнула. Подо мной зияет бездна, в сравнении с которой Марианская впадина просто овражек.
Из пропасти тянет холодом и небытием. Когда-то давно я была на горном озере. Красивое, холодное, с маленькими тритонами. Вода была настолько прозрачной, что возникал обман зрения, и камешки на дне казались совсем рядом. Но стоило нырнуть, погружалась на два метра. Озеро было тектонического происхождения и располагалось в каком-то жутком разломе. Глубину его точно никто не знал, потому, что красивое дно с разноцветными камешками тянулось ровно до разлома. Дальше начиналась непроглядная чернота и леденящий холод.
Из-за того, что оно пресное, плавалось там тяжело, легкая вода плохо держала, затекала в уши и нос. И когда я стала переплывать его, глубоко осознала ошибку. Чернота из разлома тянула вниз, вода больше напоминала зыбучий песок, а сил становилось все меньше. Тогда хватило ума развернуться и погрести обратно, а когда выбралась на берег, наверное, час провалялась в траве, приводя в порядок дыхание и нервы.
Сейчас, глядя на то, что раскинулось подо мной, разлом в озере кажется не больше трещины в асфальте.
В животе все сжалось, желудок провалился, словно я на аттракционе резко лечу вниз. Хотела вскрикнуть, но во время вспомнила, что под землей, где полно червяков и козявок.
Меня еще минут пять несло над космической чернотой сквозь корни и изумленных кротов. Пару раз в лицо попадали дождевые черви, один быстро слетел из-за скорости, другой – долго копошился на лбу, пока не зацепился за корень. Но я боялась пошевелиться и продолжала нестись вперед, выставив руки перед собой, как пловец.
Еще через минуту кроты и кивсяки поползли вниз. Бескрайняя чернота подо мной стала если не меньше, то не такой пугающей. Спустя еще несколько секунд, ощутила, как меня с силой выдавливает вверх, а черви и корешки замелькали перед глазами, норовя снова прилипнуть ко лбу.
Потом меня тряхнуло и выбросило на поверхность, как пробку от шампанского. Успела лишь заметить яркое пятно луны и черные силуэты деревьев. Перевернувшись в воздухе, грохнулась в траву и замерла.
В горле сухо, словно там Сахара или сам Ад, в носу засвербело, глаза заслезились. Я сжалась и чихнула, стараясь, чтобы получилось тихо. На траву вылетели кусочки земли и корешков.
Брезгливо вытерев нос и стараясь не сильно задевать ушибленное место, я приподнялась на локтях и повертела головой.
Сквозь стебельки видна окраина леса и дом мага посреди пустыря. На крыше снова сидит филин и светит глазами-плошками, а на пороге бочка с витиеватым растением.
Я еще немного полежала, приводя в порядок пульс, дыхание и мысли, затем поднялась и отряхнула платье. После заплыва сквозь почву и космическую бездну оно в комьях земли, кореньях, на плече прилип червяк. Пришлось снять его и закопать у пенька. Особо теплых чувств к беспозвоночным не питала, но жалко, если издохнет по моей вине.
Шляпа приросла к голове и сползать не намеренна. Я проверила оборотничью шерсть в кармане джинсов и облегченно выдохнула. Затем еще раз поправила платье и направилась к дому.
То, что меня протащило в обход плетеных порталов, догадалась сразу. Но оборотень сжег одну арку, а как это скажется на безопасности, только небу известно.
Я прошагала мимо деревьев, пересекла усыпанную гравием пустошь и остановилась на пороге. Из бочки высунулось шипастое щупальце.