Она смеялась и смеялась. А я думала, если есть и такие ведьмы, то представление людей о них не то что не верные, а в корне ошибочны. Ощущение, что эта женщина может всех обнять, накормить и обогреть.
Подул ветерок, ведьма перестала хохотать и приложила ладонь колбу козырьком. Пару секунд она всматривалась в небо, потом довольно закряхтела и хлопнула в ладоши. Из избы выпорхнула черная шляпа с повисшим концом и водрузилась ей на голову.
Ведьма поправила ее и немного сдвинула назад.
Снова подул ветерок, послышалось тихое «апчхи», затем на траву перед домом опустилась метла с молодой рыжей ведьмой верхом. Платье черное, в облипочку, но декольте закрыто, в отличии от моего. На лице улыбка, глаза светятся травяным сиянием. На голове шляпа, но почему-то без полей, в которой она больше похожа на чародея или мага, чем на ведьму.
Едва коснувшись земли, ведьма спрыгнула с помела и поправила платье, хотя на ее фигуре оно сидит идеально. Талия осиная, бедра как у «песочных часов», а грудь высоко, словно на ней белье «балконет».
Она откинула на спину огненные локоны и приблизилась, вертя головой.
– Леонора еще не прибыла? – с опаской спросила она.
Толстая ведьма пожала плечами и обвела территорию рукой.
– Как видишь, – сообщила она.
– Фух, – облегченно выдохнула рыжая. – Как Бирнан сообщил, что явилась нарожденная, прыгнула на метлу, и весь полет боялась заявиться позже. Потом лекций на целый день хватило бы. На тему, какие современные ведьмы безалаберные и не учтивые.
Зеленоглазая открыла рот, чтобы сказать еще что-то, но неожиданно запахло озоном. Я покрутила головой в поисках туч или чего-то, что могло бы источать этот запах. Но на небе ни облачка. Звезды мерцают, месяц блестит, все, как в самую летнюю ночь.
Ведьмы переглянулись, рыжая предусмотрительно прошагала на порог к толстухе. Они снова переглянулись. Та, что с мундштуком, опустилась на табуретку, и сделал вид, что затягивается. Но в трубке даже самокрутки не оказалось.
Рыжая осталась стоять с гордо выпрямленной спиной. Из-за безбортной шляпы ее фигура кажется особо вытянутой.
– Знаете, – начала я, пытаясь завязать разговор, – я пыталась добраться к вам очень долго. И вытерпела столько, что на десять жизней хватит. Не думала…
– Погоди, – прервала меня толстуха. – Сейчас прибудет, и расскажешь.
– Кто прибудет?
Она кивнула вверх. Снова пахнуло озоном, а в небе мелькнуло темное пятно. Не успела я опомниться, как передо мной на траву опустилась ведьма.
Настоящая, ортодоксальная, архетипичная. В правой руке метла помелом вверх, на голове остроконечная шляпа, чем-то похожая на мою. Но у этой поля шире и в середине блестящая пряжка. Сама облачена в длинное черное платье с закрытым воротником и широкой юбкой. Тоже мое прежнее напомнило, только на этой ведьме оно смотрится как на… ведьме.
Острый нос на сухом лице чуть загнут вниз, а несколько невзрачных морщин не только не портят, но и добавляют важности. В серых глазах холод и спокойствие, от которого стынут внутренности и отнимается язык.
Каждая моя клеточка ощутила мощь и силу в спокойствии этой ведьмы.
Она бросила короткий взгляд на двух других, и посмотрела на меня. Показалось, что ноги приросли к земле, а я ощутила себя недоведьмой, тлей и дитем одновременно.
Несколько секунд она пронизывала меня холодом, затем повернулась к толстухе и произнесла сдержанно:
– Где ее охранники?
Ведьма с мундштуком стряхнула невидимый пепел из трубки и проговорила:
– Не знаю. Бирнан доносил, что бегали, искали ее по всем мирам. Орали, а она не отзывалась.
Перед носом старшей ведьмы, которая, вероятно и есть Леонора, пролетела стайка сияющих насекомых. Та даже не моргнула, а взгляд снова приковался ко мне.
– Почему не отзывалась? – обратилась она ко мне, и я ощутила себя голой на экзамене в университете.
Повисла пауза. Ведьмы испытующе смотрели на меня, а я пыталась найти силы, чтобы ответить. Но во рту пересохло, язык прилип к небу, а спина взмокла, как после суток работы в поле.
Когда попыталась вдохнуть, воздух застрял в легких, я закашлялась. От ужаса задрожали колени, хотя прежде такое испытывала лишь перед зачетом по физкультуре и когда узнала, что муж от меня ушел.
Видя, что мои потуги ответить безуспешны, остроносая ведьма снова заговорила:
– Хорошо. Тогда скажи, откуда у тебя это платье?
Я, наконец, смогла справиться с языком и выдавила осипшим голосом:
– Одна ведьма дала. Мое испортилось.
– Одна ведьма? – спросила она, и сердце пустилось в пляс.
Сглотнув, я произнесла:
– Да. Ведьма на окраине деревни с той стороны гор.
Взгляд старшей ведьмы стал холодным, как ледник в самом центре Арктики, она подняла подбородок и сказала:
– Нарожденная, а уже успела столько натворить. Как можно было попасть к … Что она тебе сказала?
– Да вроде ничего такого… – соврала я, понимая, если передам наш разговор, старшая ведьма устроит такое, что не скоро забуду.
Леонора впилась в меня взглядом, я сглотнула, но глаза не отвела.
– Невыносимо, – проговорила она. – Совершенно очевидно, молодые ведьмы не соблюдают приличий, и творят, что вздумается. Возможно, мы слишком много возлагаем на нарожденных, которые появляются так не регулярно. А потом творят такое, что приходится месяцами исправлять. А эта самая наглая и бестолковая из всех, что видела.
Внутри закипело, горячая обида растеклась по грудной клетке, а когда достигла лица, щеки загорелись. Я попыталась загнать ее обратно, умножая дроби в уме, но она все ползла и ползла. Когда в глазах защипало, и горячая струйка скатилась до подбородка, я быстро смахнула и произнесла тихо:
– Не смейте.
– Что прости? – спросила старшая, приподняв бровь.
Остальные тоже застыли и наклонились вперед, внимательно следя за каждым моим движением.
– Не смейте, – повторила я, чувствуя, как праведный гнев прорывается наружу. – Не смейте меня унижать. Вы бросили меня в мир, который считала сказкой. Одну! Меня соблазнял демон, лил мед в уши ангел! Я побывала в Преддвериях Ада и Рая, даже в Лимбе! И выбралась. Сама, без чьей-либо помощи. И даже спасла одного призрака. А вас всех не было рядом. Я прошла через все сама, без охранителей и старших ведьм. И вы не имеете права меня унижать. Понятно? Не смейте!
Я замолчала, вытаращившись на ведьм. Грудь ходит ходуном, сердце тарабанит так, что вот-вот выпрыгнет наружу, а в висках шумят водопады. Но дышаться стало легче, несмотря на то, что секунду назад накричала на главную ведьму Круга.
Та смотрела на меня бесстрастно, словно я жук или муравей. Взгляд такой же ледяной и пронзительный, словно сканирует меня рентгеном.
– Понятно, – холодно произнесла Леонора и обратилась к рыжей. – Узнай, где Асмодей и Кафриэль. Скажи, что нарожденная в Долине. Их услуги больше не требуются.
Рыжая ведьма кивнула и скрылась в темноте дома, а старшая снова перевела на меня взгляд и продолжила вглядываться. Возникло ощущение, что копается в самых недрах души, выворачивает наизнанку все секреты и страхи. Лезет в такие сокровенные вещи, о которых сама не решаюсь думать.
Затем глянула мне куда-то за спину. Седые брови сдвинулись, между ними пролегла глубокая морщина. Лицо приобрело грозный и, в то же время, завораживающий вид. А я подумала, что если быть ведьмой, то такой, как она.
– Что-то не так, – произнесла она с нажимом. – Это не твоя тень.
В ту же секунду раздался грохот, за ним последовала ослепляющая вспышка. Глаза больно резануло, я зажмурилась. Меня швырнуло на стену дома, голова ударилась обо что-то острое.
Прикрыв затылок руками, я попыталась укрыться от возможных осколков. Сквозь грохот и шипение послышались крики и лязг, затем запахло гарью.
Спустя секунду открыла глаза и посмотрела на пальцы. На них осталось красное пятно, что значит, шляпа не спасла от удара. Но когда подняла взгляд, про рану забыла.
Долина в дыму, ведьминские дома вспыхивают, как сухая солома в жаркий день, из них выбегают ведьмы, кто-то вылетает из дымоходов на метлах. Некоторые, охваченные пламенем, несутся к реке и с шипением ныряют в темные воды. По долине носятся какие-то мужики с факелами и дырявыми приборами. У реки столпотворение, эти мужики бросают сетки и вылавливают обожженных ведьм, чтобы тут же топить.
Меня охватил ужас и бросило в пот, как в первую брачную ночь, во рту пересохло.
– Что это… – только и смогла выдавить я.
В этом момент дом толстой ведьмы охватило пламенем. Из дверей вылетела рыжая на метле с горящим подолом и кинулась в сторону реки.
– Стой! – закричала я, но она уже не слышала.
Сама толстуха металась из стороны в сторону и что-то судорожно бормотала. От этого бормотания огонь в ее избе постепенно угасал, но остальные дома только сильней разгорались.
Лишь Леонора все так же неподвижно стоит на траве, сжимая черенок метлы. Глаза не мигают, она смотрит на меня бешеным взглядом, все сильнее сдвигая брови. Кажется, происходящее ее вообще не трогает. Даже дым облетает стороной черную, сухую фигуру в шляпе.
Она шагнула вперед и произнесла, голосом, от которого Ад может замерзнуть:
– Ты привела инквизиторов в Долину Ведьм!
– Это не я! – попыталась я оправдаться.
Лицо Леоноры потемнело, ноздри раздулись.
– За тобой пришла чужая тень! – вырвался из ее глотки нечеловеческий голос. – Ты привела целое полчище!
В голосе старшей ведьмы прозвучало столько боли и разочарования, что внутри все оборвалось.
– Я не знала… – прошептала я и вдруг поняла, что все это время имели ввиду мертвецы, когда говорили о моей тени.
Меня затрясло. Я оглянулась и застонала. По долине носятся толпы инквизиторов. Их так много, что похожи на орды муравьев, которые опустошают гнезда, оставляя после себя только обглоданные кости и пустые ветки.
Воздух сотрясается от криков и воплей, слышен треск огня и грохот ломающихся домов.