Представьте себе байкера. Откуда-нибудь из Айдахо. Который всю жизнь гонял на «Харлее», жрал пиво и бил морды в кабаках. Два метра ростом, брюхо — с пивной бочонок, рыжая бородища — веником, прикид, ухватки…
Коршунов настолько обалдел, что даже не сразу заметил, что за «байкером» маячит кузнец Травстила, а за кузнецом — очень озабоченный Черепанов. Живой.
При виде командира у Коршунова сразу отлегло от сердца. Ну раз командир здесь, значит, все будет в порядке!
«Байкер» неторопливо двинулся по дороге, миновал ворота (местные поспешно убрались с его пути), приблизился к Алексею. Отпихнул ногой сочащиеся дымом останки гранаты. Остановился. Бесцеремонно оглядел Алексея. Ражий наглый детина. Вид зверообразный и абсолютно асоциальный. На широкой, изукрашенной синими узорами морде — волосатая пасть, мясистый красный нос и кустистые брови, под которыми спрятались маленькие хитрые глазки.
Вокруг ощутимо сгустилась тишина. Коршунов услышал, как в избе всхлипывает Рагнасвинта.
Лапы у «байкера» были волосатые, в синих узорах татуировок. На правой костяшки сбиты — видать, недавно кому-то в пятак заехал. Подошел, навис над Алексеем. Весь в коже, заклепках и побрякушках, металлических, костяных, деревянных. С бизоньей шеи свешивается обильная коллекция клыков и когтей, а поверх всего, на кожаном ремешке, — здоровенный серебряный серп. Еще бы молот — и вылитый символ бывшего СССР.
Детина постоял немного, с носка на пятку перекатываясь, потом хмыкнул в бородищу и нацелился кулачищем — Лехе в живот. Коршунов перехватил. Удержал не без труда. У нормального мужика нога тоньше, чем рука у этого дяди. Померились немного: кто сильней. Сильней явно был «байкер», но он же и уступил. Отошел на шаг.
Тут вперед протолкался Черепанов, встал рядом.
«Байкер» проворчал что-то одобрительное. Хлопнул Геннадия по спине: аж гул пошел. Черепанов даже не качнулся. Борец, блин. Подмигнул Лехе и сам, точно так же, смачно приложил ладонью «байкеру» между лопаток. Тот крякнул. Похоже, удивился. Среди местных возникло некоторое движение и ропот. Но детина на них небрежно, через плечо рыкнул — и тишина.
В этой тишине детина опять подал голос: рявкнул нечто одобрительное, на Коршунова с Черепановым показал, потом повернулся и вразвалочку двинулся прочь. По дороге Травстилу с собой прихватил.
И как будто барьер рухнул. Вражда ушла. Местные смущенно заулыбались. Книва подошел. Его оттеснил Фретила, поспевший аккурат к шапочному разбору. Про дочь спросил.
— Рагнасвинта! — окликнул Коршунов.
Она тут же появилась. Синий вкладыш от спальника — вместо плаща. Надменно сообщила папаше: Аласейа подарил. Книва захихикал… И моментально схлопотал по загривку.
Смущенный Хундила что-то толковал Черепанову. Извинялся. В гости приглашал: показывал знаками, что готов проставиться. За обиду, значит.
Народ понемногу расходился.
Рагнасвинта вилась вокруг Коршунова, на своих поглядывала высокомерно, на Алексея — подобострастно. Ластилась, как котенок. Фретила на дщерь взирал с одобрением, Книва скалился.
— Ты где был? — спросил Коршунов.
— К Травстиле ходил, — ответил командир. — Насчет оружия пообщаться.
— И как?
— Нормально. Что у тебя здесь стряслось?
— А хрен их знает, чего они вдруг взъелись. — Коршунов пожал плечами. — Рассосалось, и ладно.
— Ну уж нет, — возразил командир. — Это надо выяснить. Чтобы впредь — без таких эксцессов. Если бы мы не подоспели — попортили бы тебе организм. Необратимо.
— Это точно, — согласился Коршунов. — А что это за мужик такой — с серпом и банданой?
— Главный жрец. Архиепископ местный. Овидой зовут. Его Травстила вызвал. Как я понимаю: нас с тобой протестировать.
— И каковы результаты?
— Сам видишь. Все путем.
— А если бы этот Овида нас не одобрил?
— А ты угадай! — Командир усмехнулся. — Ладно, проехали. Таможня дала добро. Он у них — высший арбитражный судья по религиозным вопросам.
— Значит, теперь мы с тобой — официально зарегистрированные боги? — спросил Коршунов.
— Не думаю. С богами так фамильярно не обращаются. Но, может, это и к лучшему. Лучше быть простыми авторитетными парнями, чем липовыми божествами. Тем более, мы теперь с местными вроде как родня. — Черепанов подмигнул Коршунову. — Как ночь прошла, по кайфу?
— Не то слово! — Алексей расцвел улыбкой. — А у тебя?
— Аналогично. Девочка меня навсегда запомнит, отвечаю.
— Угу. Интересно только, почему она смылась, даже золотишка своего не прихватив?
Черепанов нахмурился:
— Да? Это новость. Впрочем, ладно. И это выясним. Вот сейчас пойдем к Хундиле пиво пить — и выясним. Книва, спроси у аттилы Фретилы, он к Хундиле дринковать идет?
Книва-толмач осведомился. Его папаша с важностью кивнул.
Черепанов поглядел на Алексея:
— Давай, Леха, иди приведи себя в порядок, и двинулись. Что-то я проголодался.
— Пошли…
На полпути Коршунов вдруг сказал:
— А я гранату сигнальную рванул.
— Да, — кивнул подполковник. — Я слышал.
— Нет, ты не понял. Я эту гранату им прямо под ноги кинул, Герменгельду с Вутерихом.
— Ну и что?
— В том-то и дело, что ничего! Я бы на их месте полные штаны наложил, а этим — как с куста. Ну, оглушило чуток. Ей-богу, ты бы больше испугался!
— Вот это вряд ли, — сказал Черепанов. — Только с чего ты взял, что они должны были в штаны наложить?
— Ну, сам подумай: с их точки зрения, это — волшебство. Вроде огнедышащего дракона. Ну вот я сам сколько раз читал: какой-нибудь мужик закурит при дикарях — и те сразу на колени. Сверхчеловек, блин! Огнем дышит! А тут — ноль эмоций. Не укладывается у меня в голове такое, не понимаю.
— А придется, — усмехнулся Черепанов. — Поскольку — голый факт. И насчет сигарет… Ты, Леха, в какой-такой литературе это читал? Что-то я не припомню…
— Ну… — Коршунов напряг память, вспомнил: — «Янки при дворе короля Артура»!
— А еще?
Алексей вторично напряг извилины, выдавил еще название:
— «Потомки скифов»! В детстве читал. Там, кстати, похожие мужики описаны. Даже серьезнее. Так те скифы сначала собаки испугались, потом курения…
Черепанов ухмыльнулся еще шире.
— Крутые у тебя источники информации, — заметил он. — Настоящие монографии по этнографии. Фантастика — она и есть фантастика. Тем более, тех времен: от писателей, которые писали про кабинетных ученых. В пенсне. Которым только трубкой попыхивать и умные слова говорить, поскольку больше ничего и не могут. Вот и приходится писателю изгаляться: табачным дымом дикарей пугать. Индиана Джонс — и тот авторитетней выглядит. Могу тебе точно сказать: реального дикаря сигареткой пугать — все равно что отморозка-ваххабита — фотографией летающей тарелки. Можешь мне поверить, я этих дикарей… — Тут подполковник осекся и закрыл, даже можно сказать, захлопнул рот.
Коршунову очень хотелось поинтересоваться, где это Генка успел пообщаться с дикарями, но он понимал, что бесполезно. Ничего командир не скажет. Поэтому он спросил о другом:
— И все-таки, Генка, объясни мне, темному, почему наши дикари моей гранаты не испугались? Я бы, например, точно испугался, если бы, скажем, из-за вон того холма огнедышащий дракон выскочил.
— Неверная ассоциация! — сказал Черепанов. — На дракона бы ты, в нормальных условиях, скажем на Дворцовой площади, вообще не среагировал бы. Решил бы, что голография какая-нибудь. А вот встреть ты в лесу тигра уссурийского… Ты ведь раньше на воле тигров не встречал?
— Не доводилось, — осторожно ответил Коршунов.
— Ну вот. Идеальный случай. Тигра ты в природе не встречал. Но как он выглядит, слышал. Даже видел. Так что элемент неожиданности есть, но несколько смягчен. Особенно если ты перед этим тигриные следы видел и в принципе допускаешь, что можешь его встретить. И встречаешь. Конечно, можешь в этой ситуации и в штаны наложить. Было дело, накладывали. Но, судя по моему собственному опыту и исходя из заключения психологов, которые тебя к полету допустили, твое поведение должно быть иным. Особенно если у тебя, скажем, карабин имеется. Что ты сделаешь, а?
— Хм… Тигр — животное серьезное, — признал Коршунов. — Не думаю, что я пойду на конфликт. Попытаюсь разойтись мирно.
— А если не выйдет?
— Буду стрелять. А куда деться?
— Вот именно. Улавливаешь связь?
— Не очень…
— Эх ты! Кабинетный ученый! — Черепанов засмеялся. — Ты со своей гранатой — вроде того тигра. Ты прикинь местный менталитет. Для них всякое волшебство-колдовство — не экзотика и статьи в желтой прессе. Для них это жизненная реальность. И они к этой реальности подготовлены. Даже получше, чем ты — к появлению тигра. У них на эту тему отлично проработанные инструкции. И тщательно разработанные законы. Вот они как раз появлению дракона не удивятся и даже не сочтут его галлюцинацией или, тем более, голографией. Они для начала попытаются этого дракона классифицировать, а потом будут совершенно точно знать, как себя вести. Если компетентные местные специалисты говорят, что при появлении такого дракона следует наложить в штаны — наложат. Если в инструкции сказано, что дракона следует порадовать девственницей — найдут девственницу. А если — копьем в глаз, значит — копьем в глаз. Улавливаешь ассоциацию?
— Все еще не совсем, — признался Коршунов.
— А я вот понемногу начал разбираться, — сказал Черепанов.
— Ну и?..
— Я это, понимаешь, допер, когда сегодня с Травстилой толковал. Который поначалу не знал, как со мной разговаривать… Как бы это сказать… В общем, статуса моего не знал. И ему это мешало. Хотя ему как раз намного меньше, чем прочим. А потом архиепископ местный ему пару слов сказал — и все на места встало. У меня знакомый был, опер. В серьезных чинах, но с юмором. Так он развлекаться любил. Зайдет в какой-нибудь отдел, где его не знают, сядет в уголке и сидит, присматривается. К нему, естественно, тоже присматриваются: что за мужик? А он внешне неприметный. Росту среднего, лицо обычное… Типичное даже. Так вот, к нему сначала присматриваются, потом беспокоиться начинают: непонятный мужик. Поведение нехарактерное. Кончалось обычно тем, что кто-нибудь поактивней все же интересовался насчет документов… Ну это уже отдельная история. Суть не в том. Суть в том, что, когда мой знакомый в конце концов удостоверение предъявлял, где четко написано: кто, что, должность, звание, — сразу все успокаивались. Вот и мы отчасти, как тот опер. И статус наш неясен был. До сих пор. А потом пришел специалист, изучил