Это не особо помогает мне избавиться от беспокойства по поводу принятия в свое тело долбаного симбионта.
– Ты чувствуешь, как оно движется? Ты знаешь, что оно внутри? Оно… говорит с тобой?
– Говорит? – Ее глаза расширяются, и она смеется, пока не замечает, что мое лицо остается серьезным. Ее смех затихает. – Нет, конечно нет. Оно не говорит. Это все равно что иметь сердце, или легкие, или желудок. – Она снова пожимает плечами. – Некоторые проживают всю свою жизнь, не чувствуя резонанса. Резонанс – это единственный раз, когда кхуйи пробуждается. Затем оно яростно заявляет о своем присутствии.
– Мурчанием?
– Мур… что?
– Таким звуком. – Я пытаюсь горлом сымитировать его. – Оно заставляет тебя мурчать рядом со своей парой, верно?
– Это больше, чем просто звук, – говорит она, завязывая последнюю из веревок вокруг моего запястья. – Ты чувствуешь сильнейший порыв, когда кхуйи оживает. Это как… прилив духа.
Видно, что ей сложно описать это.
– Как адреналин? – Я размышляю, а затем добавляю: – Как бывает, когда очень быстро бежишь с холма? Или во время охоты?
– Да, но больше. Еще это радость обладать и принадлежать. Твоя пара принадлежит тебе, и те, кто познал это, говорят, что со временем это чувство усиливается. Трудно описать. Нет, это больше, чем просто чувство, это знание.
Меня немного беспокоит то, что я слышу. Представляю, через что проходит Вектал, когда резонирует со мной. Впрочем, он не кажется таким уж взволнованным. Испытывающим чувство собственничества – да, а еще довольным. Может быть, у всех это проявляется по-разному.
– Это часть нашей жизни, – мягко говорит она. – Кхуйи выбирает себе пару, и оно никогда не ошибается. Невозможно описать удовольствие от резонанса с твоей парой.
– И ты счастлива с партнером, которого оно для тебя выбрало?
На ее лице появляется милая улыбка.
– С моим Кашремом? Нет, сначала я была очень зла. Кхуйи не всегда выбирает того, кого мы бы хотели видеть рядом. Кашрем – скорняк, а не охотник. Я была молода, и меня привлекал один охотник, с которым я тогда делила постель. – Ее длинные ресницы дрожат, она наклоняется к своей корзине и что-то из нее достает. – Я принесла тебе это. Вектал говорит, ты все время мерзнешь, поэтому надеюсь, что это поможет тебе согреться.
Кажется, она намеренно изменила тему разговора.
– С кем ты делила постель до того, как… э-э… найти резонанс? – спрашиваю я, беспокоясь, не запрещено ли поднимать эту тему.
Но выражение ее лица бесхитростно.
– С Векталом.
Ревность пронзает меня, словно острый нож. Значит, это любовница моего пришельца? Моего Вектала, который жил холостяцкой жизнью, прежде чем нашел резонанс во мне? Я сразу представляю себе, как Майлак и Вектал кувыркаются в кровати, он лижет ее так же, как меня, затем она встает и бежит к другому мужчине только потому, что нашла в нем отклик.
Тут моя ревность угасает, и я преисполняюсь состраданием к Векталу. Как это, должно быть, непросто иметь любовницу в племени, где так мало женщин, и которую потом у тебя забирают. Полагаю, для него это было тяжелое время. Возможно, поэтому он чертовски рад, что я у него есть. Я чувствую прилив нежности к этому большому варвару.
Сегодня ночью я его точно отблагодарю.
Вектал
Как я и предполагал, у мужчин возникло бесконечное множество вопросов. Будут ли женщины резонировать? Сколько их? Как они выглядят? Есть ли у них пары? Имеют ли они фигуру женщин са-кхуйи?
– Различия незначительны, – говорю я им. – У них нет хвостов и клыков, и рты у них маленькие. Они не могут есть свежее мясо, поэтому они должны жарить его до тех пор, пока оно не потеряет вкус.
Кто-то изображает звук рвоты.
– Но… ты нашел в ней отклик? Она такая маленькая, она может принять тебя в своем теле? – об этом спрашивает Салукх, самый большой из наших охотников. Без сомнения, он представляет себя рядом с крошечной Джорджи, представляет, как пытается войти в нее. Эта мысль почему-то меня злит. Я знаю, что вопрос по сути невинный, у Салукха никогда не было пары, и он очень хочет ее найти.
Я должен поделиться той информацией, которая у меня есть. Рассказать им, что скользить в тугой, влажной киске Джорджи – это как сон. Что она дрожит и сжимается вокруг моего члена, когда испытывает удовольствие, совсем как наши женщины. Что ее соски покрыты мягкой кожей и розовые, как и ее язык. Но это кажется слишком интимным. Однако я вижу голодный взгляд Салукха и понимаю, что он надеется найти резонанс в одной из женщин-людей, найти среди них пару и завести семью, это его самое большое желание. Поэтому привожу несколько скупых фактов.
– У нее есть шерсть еще в одном месте на теле. Между ног. – На восклицания мужчин я добавляю: – И третий сосок.
– Еще один сосок? – спрашивает Раахош резко, не веря. – Где?
– Тоже между ног.
Он фыркает, явно находя это смешным.
– Она уродлива и еще не сразу соглашается на спаривание? Ей вообще повезло, что у нее есть ты.
Его слова приводят меня в бешенство. Я поднимаюсь на ноги.
– В тебе говорит горечь, Раахош. Ты завидуешь, что я нашел отклик, когда твой собственный кхуйи молчит все эти годы. Моя пара идеальна во всех отношениях. Это не ее вина, что она родом из мест с другими обычаями. На ее родине люди сами выбирают себе пару.
Кто-то перешептывается об этом странном обычае.
– Джорджи скоро примет кхуйи, – говорю я им.
Она должна. Я не могу думать о том, что она оставит меня и вернется на свою странную планету. Эта мысль пронзает меня как нож я с трудом переношу боль, которую она приносит.
– Когда она почувствует, как кхуйи внутри нее резонирует, то поймет, что значит быть связанной со своим партнером. А до тех пор я буду ухаживать за ней с лаской и нежностью. То, что я не вызываю у нее отклика, не означает, что я буду относиться к ней как-то иначе.
– Хорошо, что Джорджи нашла отклик в тебе, Вектал, а не в Раахоше. Он бы счел ее ущербной, – дразнит Ахако.
Ноздри Раахоша раздуваются. Он бросает на меня холодный взгляд и стремительно покидает собрание мужчин.
Я устало потираю лицо. Я рад быть дома, среди своих, но мое тело изнемогает по Джорджи. Мне не терпится оказаться с ней в постели.
– Мне понадобятся охотники и припасы, – говорю я им. – Завтра утром мы отправимся спасать людей. Кто готов присоединиться ко мне?
Вскоре у меня набирается группа добровольцев. Все они молоды и не имеют пары. Те, кто постарше, возможно, привыкли к своему одиночеству, но молодые, как и я, жаждут обрести партнера. Со мной идут: мускулистый Салукх, веселый Ахако, тихий Пашов и его брат Зеннек, вспыльчивый Рокан, у которого острый язык и еще более острое чутье, опытный Золая и мрачный, неулыбчивый Хэйден, чья печальная история служит уроком для остальных. Подозреваю, что утром объявится Раахош и присоединится к нам. Он отличный охотник, несмотря на горечь внутри него.
Майлак тоже захочет пойти, но Кашрем не отпустит ее, ведь путь слишком далек, а она вынашивает ребенка. Она останется здесь.
Группа набрана, и я отдаю приказ подготовить пайки для женщин-людей (слегка поджаренные и без специй), запастись водой, теплой обувью, одеждой, взять столько одеял, сколько сможет унести каждый. Из странного корабля-пещеры, где обитают женщины, мы отправимся прямо на охоту на са-кохцка. Там мы добудем женщинам их кхуйи.
И тогда Джорджи будет резонировать со мной, а ее жизни не будет угрожать болезнь кхуйи. И она, и наш ребенок будут в безопасности.
– Отдохните, – говорю я охотникам. – Отправляемся с восходом второго солнца.
Мужчины расходятся, хотя я сомневаюсь, что кто-нибудь из них сможет уснуть. Они будут мечтать о человеческих женщинах с плоскими лицами и гладкими телами с тремя сосками.
Я выхожу из пещеры, горя желанием снова увидеть свою половинку. Ахако выкрикивает шутку, но я игнорирую ее; мне все равно, кажусь ли я нетерпеливым. Любой одинокий мужчина с радостью бы поменялся со мною местами, и они это знают.
Внутри моей пещеры темно и тихо, в очаге не горит огонь. Но он мне и не нужен, я прекрасно ориентируюсь в своем маленьком жилище. Подхожу к кровати и слышу тихое дыхание Джорджи – кхуйи снова ликует. Мое сердце переполняется любовью и страстью к этому мягкому, но волевому человеку. Она для меня все.
Провожу рукой по ее мягкой гриве, она просыпается.
– Вектал?
– Не вставай, – говорю я ей, снимая штаны. – Я сейчас присоединюсь к тебе.
Она садится, и в бледном свете я вижу ее взъерошенные волосы.
– Кажется, ты собирался разбудить меня слиянием наших ртов.
Ее голос хриплый и полон обещаний, он заставляет мой член напрячься.
– Ты устала и должна поспать, мой резонанс. Мы выдвигаемся рано утром.
– Тогда надо поторопиться, – заявляет она, и ее руки тянутся к моим штанам. Я не смею пошевелиться, пока она развязывает шнурки моей набедренной повязки и стягивает одежду. Мой член вырывается на свободу, а мгновение спустя оказывается в ее маленьких теплых ручках. Невероятно, но он становится еще тверже.
– Я мечтала об этом весь день.
Это кажется слишком невероятным, чтобы в это поверить.
– Правда? – Мои руки скользят по ее мягким волосам, не в силах сопротивляться желанию прикоснуться к ней. Смахиваю волосы с ее лба, она обхватывает руками мой член и крепко сжимает его. Это не так приятно, как погружаться глубоко в ее влагалище, но я очарован и возбужден ее движениями.
– Да.
Говоря это, она скользит губами по головке моего члена. Судорожно глотаю воздух, кхуйи начинает твердо и настойчиво пульсировать от желания.
Затем она берет мой член в рот. Я едва могу поверить в происходящее. Чувствуя, как головку члена окутывает теплая влага, и я чуть не извергаю свое семя. Издаю стон, все мое тело напрягается. Это несравнимо ни с чем. У меня были женщины, которые доставляли мне удовольствие губами, но ее губы… другие. Она сосет меня своим мягким ртом с гладким, скользким языком, и я словно погружаюсь в ее влагалище. Только благодаря силе воли я не заталкиваю член глубоко в ее рот. Я не хочу, чтобы она задохнулась.