Для меня дни еще никогда не были так наполнены надеждой и радостью. Моя вторая половинка (поверить не могу!) сидит у огня с двумя женщинами, шьет туники и болтает. Под сердцем она носит моего ребенка. Мое кхуйи издает тихое, приятное мурчание при виде нее, и я рассеянно потираю грудь, наблюдая за ней издалека, тогда как следовало бы затачивать острие копья. Мне нужно будет проверить ловушки, но я не могу заставить себя покинуть пещеру, не тогда, когда Джорджи сидит рядом с Джо-си и Ки-рой и слегка встряхивает гривой, прежде чем снова склониться над шитьем. Завитки ее невероятно мягкой гривы ложатся на плечи и манят прикоснуться к ним.
Я думаю о них и о том, как ее волосы касаются моего паха, когда она ласкает меня своим маленьким ртом, который переворачивает мой мир и заставляет видеть звезды.
Я хорошо ее знаю. Я знаю, когда она чем-то расстроена. Я узнаю это по тому, что ей требуется немного больше времени, чтобы ответить на вопрос, по небольшой морщинке между бровями, когда она шьет, по тому, что она долго смотрит на огонь.
Она говорит, что счастлива со мной, но… правда ли это? Неужели меня недостаточно для моего прекрасного человека? Потому что она для меня все.
Джорджи отрывается от шитья и встречается взглядом со мной. Улыбка, которую она посылает мне, искренна и полна любви. Мне вдвойне приятно, когда она подносит руку ко рту и прижимается к ней губами. Это называется «воздушный поцелуй», он имитирует соединение ртами на расстоянии. Я делаю то же самое, поднося руку ко рту, а затем облизывая ее долго и медленно, чтобы она могла понять, какие именно части тела я хочу соединить.
Ее щеки заливает яркий румянец, и она склоняет голову, продолжая улыбаться. Что бы ее ни беспокоило, это не наши отношения. Довольный, я беру свое копье и поднимаюсь. Время охотиться.
Хэйден, находящийся рядом, смотрит на меня с отвращением.
– Ты что, только что лизал свою руку?
– Для моей партнерши, – говорю я ему, как будто это все объясняет.
Он только ухмыляется, качая головой.
Он не понимает, каково это – найти резонанс в такой женщине. Он никогда этого не испытает, и на мгновение мне становится его жаль. Но жалостью не прокормишь Джорджи, поэтому я отправляюсь на охоту.
В тот вечер, после того как я проверил ловушки и заготовил новые, я принес домой свежепойманного прыгуна, его мясо было поджарено (это отвратительно) для Джорджи, и мы удалились в нашу пещеру. Я немедленно опустил заслонку на входе, чтобы нас не беспокоили, и моя подруга вопросительно подняла бровь, глядя на меня в этой странной человеческой манере.
– Ты собираешься умыться?
– Нет. Я собираюсь соединиться языками с моей сладкой человеческой женщиной, – отвечаю я, притягивая ее ближе. Я целую ее, дразня легкими облизываниями и наслаждаясь тихими вздохами возбуждения, которые она издает. – Прошло слишком много времени с тех пор, как я пробовал на вкус свою партнершу.
Джорджи смеется.
– Ты пробовал ее на вкус сегодня утром.
– Это слишком, слишком давно, – утверждаю я, опускаясь перед ней на колени. Я расшнуровываю ее легинсы, обнаруживая под ними еще одни, короткие. – Что… что это такое?
– Это кожаные трусики, – отвечает она с гордостью. – Я сама их сшила.
– Но… зачем? – Они завязываются на шнурок и заканчиваются чуть ниже бедер. – Они совсем не выглядят теплыми. Эти части твоего тела мерзнут? – Я удивленно смотрю на нее. Я чего-то не знаю, о чем мне стоит беспокоиться? Ее влагалище легко охлаждается?
– Эм, потому что их носят под одеждой? – Она смущенно пожимает плечами. – Так же, как нагрудную повязку.
Еще одно новшество, которое мне предстоит освоить. Но поскольку оно отвлекает Джорджи от спаривания, все, что я говорю, это:
– А. Можно я сниму их с тебя?
– Конечно. – Она протягивает руки к моему лицу и касается подбородка. – Я скучала по тебе.
– Я отсутствовал совсем недолго. – Несмотря на это, я тоже скучал по ней. – Скоро мне придется отправиться на длительную охоту, подошла моя очередь.
– Знаю. Я пытаюсь мысленно подготовиться к этому. – Она проводит пальцем по моей нижней губе. – А до тех пор мы будем веселиться, верно?
– Когда я вернусь, нам будет так «весело», что ты не сможешь ходить прямо несколько дней. – Я развязываю шнурки ее странных коротких легинсов и стягиваю их, чтобы обнажить нежный пучок завитков между ее ног. – Аххх. Я дома.
Джорджи хихикает.
– Так это твой «дом», малыш?
– Почему бы и нет? Мой язык идеально скользит здесь. – Я обнимаю ее за бедра и облизываю складки влагалища. – А мои пальцы и член идеально сюда входят. Что это, если не дом? – Я смотрю на нее снизу вверх. – Ты мой дом, Джорджи. Где бы ты ни была, я хочу быть рядом.
Выражение ее лица смягчается.
– Я люблю тебя.
Люди всегда говорят такие вещи, будто слова, произнесенные вслух, делают их более реальными, чем поступки.
– Я тоже тебя люблю, – отвечаю я, потому что знаю, что ей приятно это слышать. Я могу часами ублажать ее тело, удовлетворять потребности и делиться самыми сокровенными мыслями… и все же ей нужно услышать эти три слова. Я учусь произносить их вслух, потому что не хочу видеть боль на ее лице, когда забываю о них. – Я люблю тебя всю.
– Но некоторые части больше, чем другие? – дразнит она.
– Нет! – восклицаю я. – Я люблю их все одинаково. Нет такой части твоего тела, которую я предпочел бы другой. – Я снова целую пучок волос между ее ног. – Ложись, я хочу попробовать тебя полностью.
Она стягивает свою тунику и откидывается на меха, ее глаза сияют. Мне нравится видеть их такими наполненными жизнью и яркими от света кхуйи. Ее взгляд изменился с тех пор, как я увидел ее впервые, – тогда ее глаза были безжизненными и бесцветными. Но теперь кхуйи придает ей сил, и мой ребенок подрастает у нее в животе. Наконец-то мы станем семьей. Эта мысль вызывает умиротворение.
Сначала я целую мягкий живот своей пары, где нас ждет ребенок.
– Мне он нравится, – признаюсь я. – Такой мягкий.
Джорджи ерзает подо мной, ее руки тянутся к моим рогам. Она любит, когда я прикасаюсь к ней, но она так нетерпелива. Она извивается, как попавший в ловушку прыгун, и я двигаюсь выше, чтобы увидеть, как покачиваются ее соски. Мне нравится ее грудь. Несмотря на то что она еще не выкармливает нашего ребенка, ее грудь большая и округлая.
– Здесь ты еще мягче, – бормочу я, прижимаясь губами к темно-розовому соску.
Она делает глубокий вдох.
– Они становятся чувствительными.
– Правда? Мне не стоит к ним прикасаться?
– Нет, все в порядке, – успокаивает она. – Просто… чувствительные.
Я наклоняюсь и облизываю кончик одного из сосков, и Джорджи стонет, выгибаясь подо мной.
– Лучше?
– О, боже, да. – Вздох вырывается из ее груди, и она прижимается ко мне. – Я люблю тебя, Вектал.
Я рычу, довольный тем, как быстро она тает в моих объятиях. Воздух в пещере наполняется ее возбуждением, и я упиваюсь этим ароматом, густым и сладким. Он манит меня, и я облизываю второй сосок, прежде чем опуститься между ее ног.
– Я люблю твою вагину, – признаюсь я, раздвигая ее складки и обнажая загадочный третий сосок. – Я люблю росу, которую она выделяет только для моего рта. Мне нравится, какая ты мягкая, мне нравится твой запах. – Я трусь носом о ее складки, дразня кончиком носа сосок. – Твой вкус – единственное, что мне нужно каждый день.
Она стонет, поднимая бедра в предвкушении.
– Вектал, – задыхается она, держась за мои рога. – Заставь меня кончить.
– Заставлю, – обещаю я, а затем провожу языком по ее складкам. Она недовольно хнычет, и мне нравится смотреть, как она извивается. – Сначала… скажи мне, что тебя беспокоит.
Джорджи тяжело дышит, ее руки крепко сжимают мои рога.
– Ч-что?
– Мне нужно знать. – Я поднимаю голову, чтобы встретиться с ней взглядом. – Есть что-то, чем ты со мной не делишься, и я узнаю это прежде, чем заставлю тебя кончить.
Ее глаза распахиваются.
– Мы можем поговорить об этом в другой раз? – Она направляет мою голову вниз, указывая, что я должен вернуться к ласкам.
При других обстоятельствах я бы никогда не отказал в такой просьбе, но у Джорджи есть от меня секреты. Мне это не нравится. Меня это беспокоит. Мне нужно услышать, что она счастлива со мной. Что она не станет одной из тех женщин, которые беспрестанно оплакивают свою судьбу. Поэтому я наблюдаю за ней и жду.
– Вектал, – отвечает она, хмуро глядя на меня. – Ничего плохого не произошло…
Я наклоняюсь и позволяю своему дыханию щекотать ее влагалище, пока мои пальцы держат его открытым.
Ее охватывает дрожь, и она стонет. Я вижу, как образуется еще больше ее сладкой росы, и у меня текут слюнки. Я хочу ощутить ее вкус… но сначала должен узнать секрет.
– Скажи мне, и я заставлю тебя кончить так сильно, что ты будешь кричать, мой резонанс, – бормочу я, приближаясь к ней губами. Я не касаюсь ее, просто жду.
– Все в порядке! – кричит она, выгибаясь. – Клянусь!
– Джорджи.
Она прижимает кулак к своему гладкому лбу, хрипло дыша.
– О, боже, не могу поверить, что ты это делаешь.
– Я хочу вылизать тебя, моя половинка. Ты не представляешь, как сильно, я этого хочу, – рычу я. Мой член пульсирует от возбуждения, и я хочу войти в нее глубоко после того… как ощущу ее сладость на губах.
Но тайна висит в воздухе, и мне это не нравится.
– Я хочу, чтобы ты доверяла мне, рассказывала обо всем, что тебя беспокоит. Ты знаешь, мое сердце принадлежит тебе.
– Дело… дело не в тебе. – Она закрывает лицо руками. – Я просто веду себя глупо.
– Я не думаю, что ты глупая, – уверяю я и ложусь рядом с ней на меха. Я обхватываю ее лицо ладонями и притягиваю к себе. – Что тебя так беспокоит, мое сердце? Скажи, и я сделаю все, что в моих силах.
Она смотрит на меня с опаской.
– Я не хочу, чтобы ты счел меня сумасшедшей.
– Никогда.