Я не знаю, почему чувствую себя ответственной за них, но чувствую. Я не могу быть им матерью, так как мы одного возраста, но ощущаю себя лидером, который покидает свою команду.
Почти уверена, что с командой так не поступают.
С другой стороны… Разве не в этом кроется цель моего путешествия? Я делаю то, что должна, для своей команды. Я внутренне подавляю тревоги и улыбаюсь Векталу, когда он протягивает мне руку.
– Пора в путь? – спрашиваю я, и он кивает.
Мы выходим на заснеженные просторы, и сразу могу сказать, что это будет еще одно тяжелое путешествие. Я вспоминаю о прошлом походе, когда мы очень спешили, а сугробы были настолько большими, что я не могла идти и Вектал нес меня на спине. Он говорит, что был вовсе не против, но я всегда беспокоюсь, что буду ему в тягость, потому что там, откуда я родом, таскать на спине взрослого человека не принято. Путешествовать обезьянкой на спине другого? Не вопрос. Часами напролет пробираться по заснеженной, скалистой местности ледяной планеты? Легко.
Когда мы выходим из пещеры, Вектал поворачивается и смотрит на меня. Его рука сжимает мою, а хвост виляет. В другой руке он держит копье, и сегодня на нем жилет с ножами. Мой мужчина полон решимости обеспечить безопасность своей леди, и это, вероятно, должно настораживать, но вместо этого я думаю, что он выглядит чертовски привлекательно. Он наблюдает за мной и ждет, после чего, наконец, спрашивает:
– Где ты хочешь провести медовые луны?
– Ты позволяешь мне выбрать? – Честно говоря, у меня есть четкое представление о том, куда хочу направиться. Но я думала, что у меня будет больше времени, чтобы склонить его к этой идее, возможно, после игривого секса, после того, как мы уже будем в дороге…
Вектал выжидающе смотрит на меня.
Кажется, сейчас самое подходящее время. Я делаю глубокий вдох, успокаиваясь, а затем говорю ему правду:
– Я хочу вернуться на корабль.
Он поджимает губы, будто обдумывая.
– В пещеру предков?
– Нет, – признаю я. – Хотя это хорошая идея, но я хочу вернуться на корабль, на котором мы прибыли. На корабль, где вы спасли нас. Почти всех нас.
Вектал хмурится, услышав это.
– На вершине горы?
Я киваю.
– Мне не нравится это место. Там опасно.
– Знаю.
– Гора усыпана норами метлаков, там холоднее, а сугробы еще выше. Тебе будет трудно.
– Знаю, – повторяю я. – Но мне нужно вернуться. – Я облизываю сухие губы. – Пожалуйста, это для меня важно.
Он вонзает копье в снег, а затем берет обе мои руки в свои. Наши рюкзаки висят на его большой, сильной спине, а мои руки свободны.
– Джорджи, – продолжает он. – Я не думаю, что твоя просьба глупа. Я беспокоюсь о своей драгоценной партнерше. Не хочу подвергать тебя опасности после того, как ты вошла в мой мир. Ни тогда, когда ты вынашиваешь моего ребенка, ни тогда, когда ты – причина того, что я дышу. – Он качает головой, глядя на меня. – Мне важно понять, почему ты хочешь вернуться. Ты уже много дней что-то скрываешь, и я хочу узнать правду. Всю правду. Ты можешь довериться мне. Неужели ты думаешь, что я буду осуждать тебя?
Я с трудом сглатываю. Он прав. Я была слишком скрытной.
– Просто мне тяжело довериться. Я привыкла все делать сама. Привыкла быть тем, кто пытается все исправить. – Я убираю свою руку из его и указываю на пещеру. – Даже здесь я стараюсь сделать все возможное для остальных.
– Я твоя пара, – говорит Вектал глубоким нежным голосом. – Если ты не можешь обратиться ко мне за помощью, то к кому ты можешь обратиться?
Он прав. Хотя я понимаю, что моя просьба кажется странной, но знаю, что он прав.
– Я хочу вернуться на корабль, потому что Крисси, Пег и Доминик погибли, а мы даже не похоронили их. Вокруг творилось такое безумие, что у нас не было времени, чтобы устроить им достойные проводы, и я чувствую, что подвела их. – Я с трудом сглатываю комок, который собирается у меня в горле. – Мне нужно по-настоящему попрощаться с ними.
Он не смеется. Не говорит, что я сумасшедшая. Он просто наблюдает за мной своими слишком понимающими глазами.
– Это важно для тебя?
– Очень. Они были под моей ответственностью, и я подвела их. Самое меньшее, что я могу сделать, это похоронить их.
– Тогда мы сделаем это. У нас будут хорошие медовые луны. Мы похороним мертвых, а потом спрячемся в пещере и предадимся безумному сексу, пока ты снова не начнешь улыбаться.
Я смеюсь. Как ни странно, я уже чувствую себя немного лучше. То, что я с ним поделилась, принесло облегчение. Он не вел себя так, будто я сошла с ума, намереваясь несколько дней подниматься в гору на опасную территорию только для того, чтобы похоронить несколько незнакомцев, которые давно мертвы.
– Спасибо за понимание, Вектал.
Мой большой пришелец бросает на меня напряженный взгляд, затем подходит и касается моей щеки. Его пальцы теплые, несмотря на падающий снег и холодный ветер.
– Тебе не нужно благодарить меня, мой сладкий резонанс. Ты моя пара, и нет ничего, чего бы я для тебя не сделал.
Он такой хороший. Я действительно самая счастливая из женщин.
С того момента, как встретила Вектала, я никогда не чувствовала себя такой защищенной и окруженной заботой. Такой понятой. Даже когда у нас был языковой барьер.
Мы с разных планет, из разных культур, но где-то там, в космосе, кто-то решил, что мы должны быть вместе.
Я бесконечно благодарна за это. Я улыбаюсь своему привлекательному пришельцу и сжимаю его руку.
– Идем?
Вектал
Несколько дней спустя
Я целую обнаженное плечо своей пары, чтобы разбудить ее.
– Джорджи, мой резонанс, – шепчу я. – Уже светает.
Она стонет и переворачивается в мехах, уткнувшись лицом мне в грудь.
– Еще пять минут.
Я улыбаюсь, прижимая ее к себе. Она может поспать еще несколько минут, если хочет. В конце концов, это наши медовые луны. Особое путешествие только для двоих. Я глажу ее по спине, следуя изгибу ее позвоночника, пока она дремлет рядом со мной.
Это были тяжелые три дня для моей девушки. Будь я один, мне бы не потребовалось так много времени, чтобы добраться до летающей пещеры Джорджи. Но нет причин спешить, когда моя партнерша рядом. Поэтому мы каждую ночь останавливаемся в пещерах охотников, спим в мехах и едим свежую пищу. Это приятная часть нашего путешествия, даже несмотря на то, что Джорджи слишком устает для спаривания. Я не возражаю, ведь могу обнимать ее, но, по-моему, это не самые удачные медовые луны по человеческим меркам. Но это то, чего хочет моя пара, и я ни в чем не могу ей отказать.
Она решительно шла по снегу рядом со мной столько, сколько могла. Иногда она уставала и начинала волочить ноги, тогда я нес ее на руках, как ребенка. Она ворчала по этому поводу, но держалась за мою шею, расслабляясь, и когда она осыпала мою кожу легкими поцелуями, это того стоило.
Джорджи зевает и трет глаза.
– Я проснулась.
– Оно и видно, – поддразниваю я, постукивая по кончику ее маленького человеческого носа.
– Давай перекусим перед уходом.
Мы одеваемся, садимся у остывшего костра и завтракаем. Ей все еще не нравится вкус каха – дорожного пайка. Она морщит нос от его пряного аромата. В последнее время мы делаем его менее острым для людей, но я не подумал прихватить такой, когда собирался в дорогу. Отвлекся, думая о моей половинке.
– Поймаю тебе что-нибудь на ужин, – обещаю я, когда она делает большой глоток воды.
– Все в порядке. Я начинаю к этому привыкать. Постепенно.
– Из тебя плохой врунишка, – смеюсь я.
– Наихудший. – Она морщит нос. – Это и правда не так уж ужасно. Я просто драматизирую. Я никогда не любила острое, даже в человеческой еде. – Словно желая доказать, что с ней все в порядке, она откусывает еще один кусок и запивает большим количеством воды. – Ну что, пойдем?
Я киваю, затем убираю пещеру и пополняю припасы для следующего охотника. Джорджи укутывается в свою одежду, и пока она надевает варежки, я натягиваю капюшон плаща на ее милое личико, а затем украдкой целую.
– К вечеру мы будем в твоей летающей пещере.
Джорджи делает глубокий вдох.
– Хорошо. А Доминик? Рыжеволосая девушка?
– Она неподалеку. – Я до сих пор помню душераздирающий вид этой замерзшей в снегу человеческой женщины. То, как на мгновение я подумал, что это Джорджи. Как мое сердце бешено колотилось. Мне становится не по себе от одного воспоминания, и я прижимаю свою пару к груди. Хочу, чтобы этот день прошел для нее хорошо. Стараюсь не думать о плохом. О том, что, возможно, метлаки или другие хищники добрались до мертвых первыми.
– Мы заберем ее и похороним вместе с остальными, да? – тихо спрашивает Джорджи.
– Конечно. – Это важно для нее, и я не могу ей отказать. Тем не менее я хочу подготовить ее морально. Возможно, то, что что мы найдем, будет не тем, что она ожидала. – Мой резонанс, я не хочу, чтобы ты волновалась заранее, но есть вероятность, что хищники добрались до них раньше нас.
– Я знаю, – отвечает она, и я вздыхаю с облегчением. – Поверь, эта мысль постоянно крутилась у меня в голове. Но если я могу сделать хоть что-то, чтобы упокоить их с миром, я сделаю это. – Она смотрит на меня снизу вверх своими ярко-голубыми глазами, сияющими из-под капюшона. – Еще раз спасибо.
– Не нужно благодарности, – ласково отвечаю я.
– Ладно. – Джорджи робко улыбается мне, но в ее глазах читается ужас. – Полагаю, нам лучше выдвигаться.
По дороге она рассказывает мне о человеческих обычаях погребения. Они сильно отличаются от тех, что приняты у са-кхуйи. Тем, кто пал, читаются стихи и молитвы, им высекают памятники из камня. Мы не можем сделать этого для погибших человеческих женщин, но Джорджи говорит, что это не важно. Важны моральные и физические усилия, которые мы прикладываем к этому делу.
Я рассказываю ей о тех немногих обычаях са-кхуйи, что есть. Случается, что кто-то не возвращается с охоты – их тела так и не находят. Случается, что кто-то погибает от хищников, и только ножи и личные вещи передаются семье. Рога погибшего отпиливают, чтобы выразить скорбь, голову посыпают снегом, и скорбящие оплакивают свою утрату. Племя благодарит за все того, кто ушел, а потом… жизнь продолжается.