стоимости он мог, но по-настоящему поднять цену так, чтобы покупатель выложил больше, чем собирался, и сам не понял, как его на это раскрутили… Такого Серега совсем не умел.
Впрочем, была одна покупка, которую он намеревался сделать без помощи Мыша. Причем немедленно. А именно – сделать жене свадебный подарок. Жена, в общем-то, и не возражала. Но сначала захотела посетить ряды, где торговали тканями. Она же теперь – мужняя жена. Следовательно, одеваться по-девичьи ей уже не пристало. Серега не спорил и в детали не вдавался. Надо – купим. Че у нас, денег нет, что ли?
Купили. Еще купили корзинку, чтобы складывать приобретения.
Украшения, золотые, серебряные, камни-самоцветы, обереги, даже диковинные павлиньи перья – все это продавалось на двух длинных рядах, располагавшихся сразу за «текстильными», так что далеко идти не пришлось.
Вдоль ювелирных рядов расхаживал стражник, молодой отрок в высоком коническом шлеме. Шуганул оборванца, которому здешний товар явно не по карману, хлопнул по спине парня, заспорившего слишком громко с одним из продавцов. Присматривал, одним словом.
Серега долго присматриваться не стал, выхватил взглядом бусы из ярко-красных камешков, указал продавцу.
– Гранатовое монисто! – торговец пересыпал алые бусины из ладони в ладонь.– Как раз к белому личику твоей милани, воин! Всего-то две гривны…
– На две гривны коня купить можно,– усмехнулся Серега.
Он не знал, сколько по-настоящему стоят камни, но ничуть не сомневался, что купец загнул раза в два. Однако гранаты действительно смотрелись бы на Сладе совсем неплохо.
– Их везли издалека, воин, из-за моря ромейского, по шелковому пути из страны синов… – Торговец глядел не на Духарева, а на Сладу: молодушка попросит – и мужчина не откажет.
– Да неужели? – удивился Серега.– Значит, сначала на восход везли, а потом обратно? Что, там покупателей не нашлось?
Купец смутился. Насчет Китая он, конечно, приврал. Гранаты он купил у угров. За четверть гривны.
– Гляди, Хайнар, узнаешь ли ты эту бронь? – неожиданно пророкотал за спиной Духарева мужской бас.
– Да, я узнаю ее, Свейни,– откликнулся другой голос.– Это бронь моего брата Виглафа.
Бугристая от мозолей ладонь легла на шею Духарева.
– Эй, словенин, где ты взял этот панцирь?
Серега развернулся, одновременно смахивая чужую руку.
Нурманов было двое. Один рыжий, второй блондин, светловолосый и светлобородый.
И физиономия блондина была определенно знакома Духареву. Потому что белокурый нурман был очень похож на своего брата Виглафа. Волколюда.
– А-а-а… – протянул рыжий, увидев Серегины усы.– Это не славянин, это свежевылупившийся варяг, обрядившийся в славянские портки.– Тебя спросили, откуда у тебя эта бронь, варяг? Ты выиграл ее в кости? Только не ври, что взял ее в бою!
Духарев молчал, разглядывая нурманов, определяя, насколько они опасны, какова вероятность, что ему удастся справиться с обоими?
Не слишком большая вероятность. Нурманы выглядели очень серьезными ребятами.
Кто-то из покупателей остановился, любопытствуя. Потом еще один. И еще…
Серега глянул поверх голов, выискивая Устаха, но товарища поблизости не просматривалось.
– Почему я должен тебе отвечать? – поинтересовался Духарев.
– Потому что ты – бродяга-варяг, а я – сотник смоленского воеводы,– усмехнулся светлобородый.– Иди, отроч, мы сами разберемся,– бросил он подоспевшему рыночному стражнику.
Стражник тут же развернулся и отвалил. Вероятно, нурман не врал насчет «сотника».
Серега глянул через плечо: Слады рядом уже не было. Вот это хорошо.
– Что молчишь, варяг? Язык проглотил от страха? – спросил рыжий. И добавил что-то по-нурмански. Оба северянина засмеялись.
– Ты правда хочешь знать, как мне достался этот доспех? – спокойно спросил Духарев.– Или тебе просто потребовалось почесать свой блудливый язык о мои славянские сапоги?
– Нет! – ухмыльнулся рыжий.– Я думал остричь твои крысиные усики на кисточку для сумки, но теперь вижу, что они не годятся. Слишком воняют крысиным пометом. Ты уверен, что успеешь отыскать крысиную нору, варяг, чтобы спрятаться, если я рассержусь?
– Пощади,– сказал Серега.– Если ты рассердишься – я умру от смеха.
Он тянул время, надеясь на появление Устаха… Пока не сообразил, что вероятность того, что помощь подоспеет не к нему, а к сотнику смоленской дружины, существенно выше.
– Ты хочешь узнать, как мне досталась эта броня, нурман? – произнес Духарев.– Тогда взгляни вот сюда! – и показал на свое плечо, где был пришит погоном клок волчьего меха.
Рыжий начал было что-то говорить, что-то обидное, но Хайнар остановил его одним движением руки.
– Я тебя правильно понял, варяг? – спросил он.
Глядя прямо в эти синие, как озерная вода, глаза, Серега кивнул.
– Как твое имя, варяг? – спросил нурман.
– Сергей.
– Не слыхал… – задумчиво проговорил Хайнар.– Ты одиночка, или у тебя есть вождь?
– У меня нет вождя,– ответил Духарев.– Хочешь предложить мне служить в твоей команде?
– Нет,– качнул головой нурман.– Нет, варяг. Ты убил моего двоюродного брата Виглафа, поэтому я убью тебя.
– Погоди, нурман! – сквозь толпу зевак протиснулся Устах и встал рядом с Духаревым.– Погоди! Ты что, требуешь верегольд за брата?
– Ты его друг? – спросил Хайнар.– Ты тоже убивал моего брата Виглафа?
– Твой брат был не один,– негромко произнес Устах.– Их было шестеро.
– Верю,– кивнул нурман.
– Они напали первыми,– еще тише проговорил Устах.
– Верю,– вторично кивнул Хайнар.
– Ты ищешь нашей смерти как человек смоленского воеводы или как родич убитого? – На этот раз Устах говорил в полный голос, он явно чего-то добивался. Серега не понимал его игры, но доверял варягу и не вмешивался.
Нурман ответил не сразу.
– Как родич,– наконец ответил он.
– Ты говоришь это при свидетелях?
– Да! – твердо ответил Хайнар.
– Мы пойдем на перекресток? – спросил Устах.
– Зачем? – шевельнул плечами нурман.– Это не хольмганг… Это месть! – И, выхватив меч, без предупреждения нанес удар, целя в Серегину открытую шею.
Духарев не ожидал нападения, но натренированный организм ожидал его всегда и успел отреагировать, поэтому меч лишь скользнул по плечу, срезав с него клок волчьей шкуры.
Слева от Духарева со звоном столкнулись клинки Устаха и рыжего Свейни.
Толпа отпрянула назад: никто не хотел угодить под случайный удар меча. Торговец драгоценностями поспешно ссыпал камни в мешочек.
Хайнар ударил снова – и Духарев опять не успел выхватить меч. Уклоняясь, он спиной упал на прилавок, перекувырнулся через него, сбив с ног торговца. Меч нурмана разрубил доски. Оставшиеся драгоценности полетели на мостовую. Хайнар с места, толкнувшись двумя ногами, перепрыгнул через прилавок, но Серега, тем же манером, перекувырнулся через второй барьер и пнул прилавок навстречу нурману. Тот подпрыгнул, задел ногами размотавшийся рулон льняной ткани, мгновенно выпутался, но Серега уже выдернул из-за головы собственный меч и следующий удар принял на толстое основание клинка. На мече нурмана образовалась зазубрина, и его хозяин тут же изменил манеру боя. Теперь они с Духаревым топтались друг против друга и приглядывались. Серега прекрасно понимал, что перед ним – опытный боец, намного опытней его самого…
Хайнар тоже не хотел рисковать. Хайнар считал высоченного варяга серьезным противником. Несерьезный не одолел бы Виглафа. Одного парированного удара Хайнару хватило, чтобы выяснить, что враг сильнее физически. Он видел, что варяг моложе, у него длиннее руки, да и меч тоже… Зато он, Хайнар, побеждал в десятках поединков, а всем известно, что сила побежденного переходит к победителю. Еще Хайнар подумал, что поспешил. На то, чтобы разбудить священную ярость Одина, опытному воину требовалось совсем немного времени, но вряд ли молодой варяг даст Хайнару даже лишнее мгновение.
Хайнар слышал, как за его спиной бьются рыжий Свейни со вторым варягом. Слух говорил ему, что варяг, как и Свейни, опытен и осторожен. Как только Хайнар покончит с убийцей брата, он поможет Свейни.
Хайнар сделал отвлекающее движение, перехватил меч двумя руками и обрушил сокрушительный удар на голову варяга. Тот отпрыгнул влево. Меч Хайнара, изменив направление, небесной молнией полетел за врагом, увлекая за собой Хайнара, в последний миг Хайнар отпустил правую руку, удлиняя удар, ощутил, как священная ярость наполняет его… И тут же Хайнар почувствовал, как клинок разрубает тело. Хайнар услышал вопль, учуял запах крови, зарычал по-медвежьи… И увидел, что варяг цел, а на мостовой валяется какая-то славянская баба.
Кровь пролилась, но то была не кровь врага, и дух Одина покинул Хайнара. Но сила не покинула викинга. Его меч взлетел, отбивая, смахивая вражеский клинок, метнулся вперед, словно отравленный язык Фафнира. Варяг не успел уклониться – острие со скрежетом скользнуло по панцирю Виглафа. Панцирь выдержал.
«Отличная бронь,– подумал Хайнар.– Я буду носить ее».
Варяг отступал. Он оказался простоват: ловился почти на каждый обманный жест Хайнара. Простоват, доверчив, но очень быстр. Хайнар никак не успевал его достать, еще и потому, что длина атаки у варяга была на две пяди больше. Поэтому варяг и отступал, все время увеличивая дистанцию. Это было неглупо с его стороны, но неудобно для Хайнара, который большинство своих противников убил именно встречным ударом.
Лицо варяга покраснело. Кажется, он очень сердит. Но все равно отступает, великаново отродье! Хайнар снова ощутил прилив священной ярости, зарычал и рванулся вперед…
Этот псих зарубил женщину! Развалил почти пополам, как мясник – свиную тушу. Серега поверить не мог, что это случайность. Он же видел, как виртуозно нурман управляется с мечом. Козел! Нурман и есть нурман. Ему лишь бы убивать!
Духарев был зол, но самоконтроля не потерял. И не мог не восхищаться нурмановой тактикой. Как этот негодяй виртуозно его разводит. И не только движением клинка: шажком, жестом, поворотом бедра. То притворно открывается, то показывает атаку справа, атакует слева… как бы! И все-таки справа. Если бы нурман двигался чуть быстрей, Серега уже валялся бы на мостовой. Но нурман только один раз показал настоящую скорость… Когда зарубил женщину. Или он придурок. Или это была демонстрация. Для Духарева. Типа: я с тобой играю и прикончу, когда захочу.