Три девятки бомбовозов «Йокосука-Гинга» и три четырехмоторных «Синзана». Последних и вовсе четыре штуки построили – тяжеловатым получился бомбовоз.
Японские конструкторы еще не брались за большие машины, поэтому схитрили – компания «Императорские авиалинии Японии» купила американский «Дуглас – Ди-Си 4 Е» и передала его воякам.
Те, однако, не преуспели, да и сами штатовцы вскоре отказались от данной модели. Но «Синзан» летал.
Шесть пулеметов, четыре тонны бомб…
В этом вылете 3-й эскадрильей командовал сам Жилин – комэск Афонин признался, что ему «не по себе как-то», если один из пилотов – маршал авиации. Иван не спорил.
– Я – Змей! Пролетаем Мишань.
– Принял, – ответил Жилин. – Я – Варяг! Вызываю Грифа!
Гриф – Гриша Фалин, пилот самолета-разведчика «Су-12» – тут же отозвался:
– Гриф на связи! Наблюдаю противника! Двадцать семь средних бомберов и три тяжелых! Курс девяносто. Истребители сопровождения – типа «Зеро», числом до двенадцати.
– Вас понял, Гриф.
Иван посмотрел вверх – «Су-12», выполненный по двухбалочной схеме, как знаменитая немецкая «рама», медленно полз в вышине. Позывной «Гриф» полностью отвечал ситуации – «Су-12» парил на большой высоте, ему сверху было видно все.
– Я – Варяг! Группа, внимание! Курс – двести семьдесят. Идем с набором!
«Мигари» пошли с форсажем, задирая носы. Земля вокруг словно расширялась, из-за хребтов всплывали все новые и новые горные гряды.
– Вижу самолеты противника! – оповестил группу старлей Краюхин. – Красиво идут, «Йоко-суки».
Самолеты шли строем на высоте четыре тысячи метров – три девятки бомберов «Гинга» впереди, за ними следовали «Синзаны» – их крылья, отягощенные моторами, отходили от фюзеляжей приподнято, тупым углом. Восьмерка «Зеро» прикрывала бомбардировщики сверху, четверка – снизу.
Тяжелый гул наплывал, грозя.
– Я – Варяг! Четверке Зорина заняться «верхними», четверке Строгова – «нижними». Остальные атакуют бомбовозы. Северцев! Идешь за мной, будем бить ведущего первой девятки. Вальцев! Бьешь крайнего слева. Беньковский! Твой – крайний справа. Атакуем!
Восемь «МиГов» разошлись. Четыре истребителя понеслись вниз, нанося «соколиный удар» японским «нулям», прикрывавшим бомберы сверху, а две другие пары, мимоходом запалив одну из «йоко-сук» (как сочно акцентировал это название Краюхин), вышли из пике и ударили по истребителям противника снизу.
От залпа 37-миллиметровой и пары 23-миллиметровых пушек уберечься трудно, а еще сложнее пережить его. Два «Зеро» сразу посыпались вниз – один потерял крыло, другому разнесло мотор.
Оставшаяся пара огрызалась, строча из пулеметов. Самолет комзвена Строгова едва не попал под удар ведомого пары – японец расходившимся по курсу маневром «ножницы» вышел ему в борт. Выдал очередь, вот только Строгов был быстрее, и пули со снарядиками прошли мимо. Да, «Зеро» – это вам не что-нибудь. Две пушки да пара пулеметов. Опасный зверек…
– Краюхин, прикрой! Атакую!
– Добро!
Жилин отвернул, с пике обстреливая «Гингу», летевшую во главе девятки. Пушчонки размолотили кабину, бомбовоз свалился на крыло и почти отвесно полетел к земле. Врезался в склон сопки и покатился грохочущей лавиной – фугаски рвались, ломая деревья.
Клин бомбардировщиков, потеряв вожака, начал рассыпаться, однако назад не повернул. Немецкие «Юнкерсы» обычно, стоило только сбить ведущего, мигом вспоминали, чья шкура ближе к телу, – вываливали бомбы куда придется и драпали. А вот японцы сумели организоваться… Или это тот самый азиатский напор, когда пилоты надрываются в кабинах, орут «банзай», а все остальное – судьба?
– Северцев! Второй заход!
– Есть второй заход!
Пулеметы «Гинги» долбили без перерыва, пуская трассеры веерами, но у Жилина опыт был. Сколько он сбил бомбардировщиков, уже и не упомнить. Штук семьдесят как минимум…
В эфире зазвучали голоса японских пилотов:
– Тэнно-хейко-банзай!
– Яриман! Кисамара! Дзаккэнае![12]
Иван зашел сбоку, выворачивая самолет и атакуя в положении «вверх колесами». Мелькнуло крыло «Гинги», в котором множились рваные дыры. Запарил, забрызгал серой моросью бензин и как-то нехотя загорелся.
– Северцев! Добавь!
– Уже!
Два или три снаряда разбили мотор, и бензин полыхнул, охватывая плоскость. Рванул, выворачивая края обшивки и оголяя нервюры – «кости» крыла. Пилот «Гинги» поневоле снизил высоту и опорожнил бомбоотсек – фугаски разорвались внизу, поднимая дыбом поле, засеянное чумизой.
«Зоринцы» уже расправились с двумя «Зеро» и гонялись за оставшейся парой. Беньковский разделался с бомбовозом на фланге и накинулся на следующего в очереди.
Самолет Краюхина промчался мимо жилинского «мигаря» – как-то тяжеловато промчался. Ничего удивительного – половина фюзеляжа в дырках!
– Краюхин! Как жизнь?
– Нормально, командир!
– Не дует?
– Не-е! Мотор шепчет!
– Северцев, набираем высоту!
– Есть!
Оба «МиГа», надрывно воя, пошли в небо. С высоты было хорошо видно, сколько сбитых осталось по пути следования бомбовозов – черные столбы дымов уходили в небо.
Первая эскадрилья тоже постаралась – та девятка, что шла справа, превратилась в тройку.
– Северцев, атакуем «больших»!
– Так точно!
«Синзаны» летели, соблюдая строй, как будто ничего не происходило вокруг.
Жилин свалил самолет в крутое пике и открыл огонь с километровой дистанции – снаряды рвали и терзали крыло вокруг одного из моторов бомбовоза. Винт прокрутился и замер, двигатель задымил.
Борт стрелки палили, сжигая стволы пулеметов, но особого вреда «мигарям» не нанося.
– Северцев, бьем эрэсами!
– Бьем, командир!
Истребитель был «затарен» не полностью – под крыльями оружейники подвесили всего по четыре РС-132, чтобы не отяжелять «МиГ».
Два эрэса ударили «Синзану» в борт, и Жилин, сам не желая того, попал в яблочко. То есть в бомбоотсек.
Взрыв получился со «спецэффектами» – вся середина самолета восклубилась огненной тучкой, одно крыло налево, другое направо, нос закувыркался вперед, следом полетел хвост.
Осколки и разлетевшиеся обломки задели «Синзан», следовавший сбоку и сзади, – борт испестрили пробоины, один из моторов заглох. Для четырехмоторной машины это было не критично, но Жилин с Северцевым «помогли» – добавили по две короткие очереди, сберегая боеприпас.
– Попал, командир!
Остановился еще один из двигателей, рядом с задымившим, и «Синзан» плавно накренился – с одним крылом далеко не улетишь. Теряя высоту, здоровенный бомбовоз заскользил вниз и вбок. Распахнулись бомболюки, высыпая свой убийственный груз. Самолету малость полегчало, но подъемной силы не прибавило – опущенное крыло чиркнуло по сосняку на склоне сопки, пропахало борозду и отломилось, а «Синзан» с нелепо задранной плоскостью так и упал, взрывая землю, сминая фюзеляж, распарывая листы дюраля.
– Я – Варяг! Группа, внимание! Все атакуем слева!
Истребители сместились, оставляя в покое единственный уцелевший «Зеро». Тот заметался и вдруг бросился в пике. Он не был подбит или даже задет, но, по всей видимости, японский летчик решил, что позор разгрома лучше не переживать.
Со всей скорости «Зеро» врезался в землю, одновременно забуриваясь и разлетаясь на мелкие кусочки.
– Молодец! – прокомментировал Аганин. – Нам боеприпас сэкономил!
– Атакуем!
Плотный огонь с левой стороны вызвал понятную реакцию – уцелевшие бомбардировщики подались вправо, немного меняя курс.
Лишившись истребителей-«овчарок» и «пастухов»-ведущих, самолеты летели туда, куда их вел Жилин, – на позиции зенитной батареи.
Боекомплект на «МиГах» заканчивался, пора было передавать противника «по эстафете» – пускай зенитчики тоже постреляют.
– Расходимся по флангам!
– Есть, командир!
– Я – Варяг! Вызываю пэвэошников! Ермаков, ты где?
– На позиции! Ждем!
– Приготовиться!
– Готовы!
«Волки» привели «стадо» на бойню.
100-миллиметровые зенитные орудия зачастили, поражая цели. Неподалеку в лесочке пряталась радиолокационная СОН – станция орудийной наводки – двухосный фургончик с решетчатой тарелкой антенны на крыше.
Зенитки долбили с частотой пятнадцать выстрелов в минуту, бомбовозы не выдерживали и одного попадания снаряда, а белых и черных облачков разрывов хватало.
Бомберы заметались, попав в засаду, вот только уйти им было трудновато – наведением пушек в упреждающую точку «занимался» гидросиловой привод, да и весь процесс уничтожения был механизирован – установка взрывателя, досылание, закрытие затвора, выстрел, открытие, экстракция гильзы. Так что все происходило быстро и четко – снаряды отламывали «Гингам» хвосты и крылья, выдирали моторы, разносили кабины в частом переплете. Бомберы падали, разваливаясь, метались в воздухе, пытаясь то ли увернуться, то ли скрыться.
«Поголовье» резко снижалось, пока последний из «Синзанов» не остался в одиночестве. Тяжелый бомбардировщик вошел в разворот, плавно описывая дугу и бомбя артбатарею. Несколько орудий опрокинулось, подпрыгнул, распадаясь, фургончик СОН.
– Я – Варяг! Сбить, на хрен!
«Мигари» открыли огонь по уходившему «Синзану», держась в почтительном отдалении, чтобы не схлопотать шальной 100-миллиметровый снаряд. Зенитки сказали свое веское слово – разрывы сместились к самому фюзеляжу, «освежевывая» самолет.
Теряя обшивку квадратными метрами, бомбардировщик далеко не ушел – пошел на вынужденную и сел на брюхо, громадным плугом пройдясь по полю и даже крылья не обломав.
По дороге запылили БТР, спеша к «Синзану». Жилин скомандовал:
– Я – Варяг. Возвращаемся.
Строй потрепанных «мигарей» повернул на восток. Скоро можно будет перебазироваться на аэропорт под Муданьцзяном – дорога свободна…
Глава 9Красные и белые
Маньчжурия, Муданьцзян, 6 июля 1945 года
«Только вперед и никаких задержек! Отдельные опорные пункты обходить. В крайнем случае – подавить огнем, заставить умолкнуть и – вперед. Ваша цель – захватить мосты, овладеть узлами дорог, удержать их до подхода пехоты, передать ей и опять – вперед!» – в таком духе инструктировали танкистов ударной группировки.