Он лениво открыл глаза, повернул голову.
– А, это ты…
– Да, я, – ответил старик.
Он подошел ближе.
– Меня зовут Вемунд, если ты не помнишь.
– Ага, я помню, – устало ответил Сигурд.
– Вот и хорошо.
Сказитель снял с плеча принесенную небольшую шкуру. Он расстелил ее на земле и, не обращая внимания на робкие протесты юноши, пересадил его. Затем Вемунд извлек из своего походного мешка новенький шерстяной плащ.
– Вот так-то будет лучше, – произнес Сказитель, накидывая плащ на плечи бывшего узника, – носи себе.
Сигурд машинально укутался поплотнее, стало теплее, уютнее. Скальд поправил висевшую через плечо сумку, сел рядом.
– Пора бы тебе и подкрепиться, – продолжил скальд, извлекая провизию, – а то исхудал ты очень там, – он кивнул головой на вход в погреб.
От пиршества викингов недавнему узнику достался большой ломоть хлеба, немного сыра и кусок жареной телятины.
– И вот еще, – Вемунд снял с плеча кожаную флягу и протянул Сигурду.
Он не то чтобы обрадовался браге, и все же это было лучше, чем слизывать капельки воды с прогнивших бревен погреба.
– Спасибо тебе, скальд, – поблагодарил Сигурд.
Еда была великолепна, восхитительна, божественна. Главное, съесть немного, только едва утолить голод, а то…
– Я слышал твою сагу, – с набитым ртом сказал Сигурд.
– Понравилось?
– Да. Вот только я не все разобрал. Я плохо знаю ваш язык.
Сказитель понимающе качнул головой. Он терпеливо ждал, когда юноша насытится, и молча созерцал горящие невдалеке костры. А вопросов у него накопилось изрядно.
– Спасибо, – еще раз поблагодарил Сигурд, отстраняясь от еды, – уф, тяжело-о-о.
Он откинулся на стенку погреба и блаженно закрыл глаза.
– Ты тоже хочешь узнать, откуда я прибыл сюда? – первым спросил Сигурд.
Скальд повернул голову, посмотрел в глаза юноше и кивнул.
– Я чувствую, что в тебе сидит великая тайна. И мне бы хотелось ее знать.
– Чтобы сочинить еще одну сагу?
Вемунд улыбнулся в усы:
– А почему бы и нет….
– Значит, ты из далекой страны и попал сюда не по своей воле?
– Да, – ответил Сигурд.
Ему с трудом удавалось подобрать нужные скандинавские слова, чтобы рассказать скальду свою историю. Юноша видел, что Вемунд силится понять его, и, видимо, не без результата. Хотя скальду многое приходилось домысливать самостоятельно.
– Тебе надо учить наш язык, – посоветовал Сказитель, – многое из твоих слов не понятно мне, а хотелось бы знать всю правду.
– Да пойми ты, – занервничал Сигурд и стал вновь путать русские и скандинавские слова, – я не отсюда, эа иаркли, не из твоего времени! Эк ком, башня была большая… тад ригнир… коген, и кажись гробанулись мы с парнями вниз, эа иаркли. Ну вроде того… сва эр ку комит. А потом с конунгом Хольмградским пошли эр фердир… в поход. Потом меня долбануло в бою, ор бутор, и я потерял друзей… или это они меня потеряли… эа иаркли.
Он говорил еще что-то, часто повторяясь, пытаясь втолковать скальду, что мир, из которого он прибыл, другой, не похожий на этот. Вернее он похож, вот только время другое, совсем другое…
– Так, значит, твои друзья могут считать тебя погибшим? – переспросил скальд Вемунд после того, как Сигурд окончил свой рассказ.
– Может и так, – пожал плечами недавний узник, – да только как проверить. Я даже не знаю, где они.
Сказитель медленно разгладил седую бороду. Костер, вокруг которого веселились самые стойкие из викингов, затухал. Сами же воины, притомленные брагой и плясками, наконец угомонились и мирно похрапывали кто где. Скальд посмотрел на стену – не всем сегодня выпала удача наполнить свое чрево пенными напитками. Вемунд заметил несколько факелов, блуждающих в ночи на крепостной стене, – стража бодрствовала.
Вемунд ждал, когда Сигурд совладает со своим волнением и продолжит. И он продолжил. На сей раз он говорил медленно, тщательно подбирая знакомые скандинавские слова. Сигурд хотел, чтобы скальд понял его и, быть может, помог, подсказал. Нет, не то чтобы Сигурд безоглядно стремился назад в свое время, но он хотел чего-то понятного, определенного… трудно ведь вот так начинать новую жизнь в прошлом, с потери друзей и этого холодного погреба.
Вемунд слушал внимательно и, кажется, начинал понимать, что по воле богов случаются странные и запутанные вещи. Миры сдвигаются, перемешиваются, как и было предсказано еще давным-давно. Он слышал нечто подобное еще от своего деда, который, как ему тогда казалось, потешал детей своими рассказами. Да, миры сходятся, и вскоре многое может измениться окончательно. Уж боги об этом позаботятся, вот только зачем это богам?!
Вемунд слушал Сигурда, слушал и размышлял. Древо жизни уходит корнями глубоко, пронзает все миры, по его ветвям струится время и часто переплетается. Кто мы без предков? Никто. Что бы мы знали без предыдущего поколения? Ничего. А впереди еще много колец, вплетенных в судьбы богов и людей. «Эх, великий Ясень Иггдрасиль,[72] – мысленно вздохнул Сказитель, – долго ли еще твой ствол будет соединять небо, землю и подземный мир? Что же должно измениться?»
– Ты слышишь меня, скальд? – внезапно спросил Сигурд.
Ему показалось, что Сказитель погряз в своих мыслях и потерял нить рассказа.
– О да, – ответил скальд, – я слушаю тебя, слушаю…
Старик закашлялся, отвернулся, пряча лицо в ладони.
– Прости, – продолжил Вемунд, когда приступ кашля прошел, – становится холодновато.
– Да уж, – зябко поежился Сигурд, – и все же ты слушал меня? Тебя ничего не удивляет?
– Люди ярла Гутрума взяли тебя в плен в бою?
– Я же тебе говорил, без памяти я был, ранило меня. Видать, они сперва приняли меня за своего. Очнулся я только на ладье. Меня вначале даже перевязали, напоили. А уже когда в борг пришли, тут-то меня и опознали. Ярл Гутрум меня в погреб и упрятал да пытать начал – кто я да откуда.
– Приняли за своего? – не понял скальд.
– Конечно, – кивнул Сигурд, – вот.
С этими словами он извлек из-под своих лохмотьев серебряный молот Тора.
– Приняли за своего, ясно, – растягивая слова, согласился Сказитель, – можно взглянуть?
Сигурд снял мьёльнир с шеи и протянул скальду:
– На, смотри. Только чего там смотреть, молот как молот.
Вемунд осторожно принял в свои ладони мьёльнир. Он близко поднес его к глазам, пытаясь разглядеть. Света от угасающих костров было недостаточно, чтобы полностью рассмотреть все узоры на серебряном амулете. Скальд повертел молот, а затем перевернул его и тщательно ощупал оборотную сторону, больше доверяя своим рукам, чем глазам в темноте.
– А что здесь, Сигурд? – спросил старик. – Какой-то узор, кажется, петля…
– Да, – спокойно ответил Сигурд, – эта петля вроде даже из золота, называется символ бесконечности. Йохан, мастер, что делает молоточки Тора, всегда ставит этот знак на обороте своих изделий.
– Странно, – тихо протянул скальд.
– И ничего тут странного, – отвечал юноша, – на всех мьёльнирах Йохана есть такие знаки.
– Мастера Бирки и Готланда тоже ставят свои клейма на изделия, я много чего видел, но вот такого… – Скальд на мгновение задумался. – Хотя купцы из Миклогарда[73] привозили. – Он опять задумался, явно что-то припоминая. – Ах да, кажется, это был шейный амулет…
– Ну и что с того? – перебил Сказителя Сигурд. – Мало ли что купцы возят по миру.
– Нет, конечно, они возят многое, – продолжил скальд, – только знак, что на твоем мьёльнире, был в том амулете помечен кругом…
– Ай, – равнодушно махнул рукой юноша.
– Редкий знак.
Вемунд вновь задумался о странной воле богов. «Разные миры, – думал скальд, – а знаки едины…»
– Твой мир непонятен мне, но я не усомнюсь в том, что он есть, ведь ты его подтверждение, – искренне признался Сказитель.
– Я и мои друзья…
– Твоих друзей я не видел. А вот то, что ты восстал из мертвых, это видят мои глаза.
– Восстал из мертвых? О чем это ты? – искренне изумился Сигурд.
– Ты умер в своем мире, и боги забрали тебя сюда. А теперь ты жив и дышишь – так не спрашивай ни о чем, а радуйся, что боги дали тебе еще время.
– Хороша радость сидеть в погребе, – воскликнул Сигурд.
– Все проходит, – философски заметил Сказитель, – теперь главное – что ты жив. Воскрес из мертвых! Хотя ты все еще в начале пути…
– А почему ты сказал, что я умер в своем мире?
– Может, тебе больше по душе слово «ушел»? Пусть будет ушел…
Они молча переглянулись. Сигурд и сам много раз, сидя в погребе, силился осознать свое положение в этом мире. Как? Зачем? Почему? Вопросы, вопросы, одни только вопросы… Конечно, он, как истинный реконструктор, каковым он себя искренне считал, хотел, даже мечтал, хотя бы одним глазком заглянуть в прошлое. А разве не интересно увидеть, как было на самом деле?! Любопытно же!
Разговор как-то оборвался и больше не клеился, сказывалась усталость – хотелось спать. Скальд зябко поежился под плащом, положил руку на плечо собеседнику.
– Пойдем, Сигурд, я устрою тебя на ночлег.
Глава восьмаяПобег
Тот, кто никуда не стремится,
Всегда остается на месте.
Андрей спал крепко. Его никто не тревожил. Скальд Вемунд уютно устроил его подальше от людских глаз, в маленькой избе, которая некогда служила баней. Постель его была из досок, жесткая, но зато широкая и не шла ни в какое сравнение с сырым и холодным погребом. Ему снился чудовищно длинный сон. Такие сны могут приходить только от огромной усталости и истощения. Нет, не физического, а духовного истощения. Он чувствовал себя пустым и разбитым, но главное – он спал. Спал почти сладко, как не спал уже давно.
Во сне он сидел на берегу большого озера и кидал в воду маленькие камешки. Было так забавно смотреть, как очередной упавший в озеро камень ныряет в воду и круги бегут, бегут… Они расходятся все шире и шире, увеличиваются и, наткнувшись на берег, затихают, потеряв силу. Иногда ему казалось, что в отражении озера он видит двоих – мужчину и женщину. Они веселятся, улыбаются. Им хорошо, они держатся за руки и целуются. Андрей пригляделся. Вновь пошли круги от брошенного камушка. Круги мешают ему разглядеть лица, но он не может остановиться и продолжает монотонно кидать камни в воду. Вот на очередной волне мужчина повернулся лицом к воде, и он узнал в нем