На тему варягов немецких ученых постепенно начинают выводить и ведущиеся с XVI в. в их государствах генеалогические разыскания, выявившие славянские корни немецких княжеств: «ободритские» в Мекленбурге и «сорбские» в Бранденбурге[147]. Но занятия генеалогией постепенно перерастают у них в целенаправленное внимание к прошлому южнобалтийских славян, результатом чего стало установление их теснейшей связи со славянами Восточной Европы. Так, в XVII в. Б. Латом и Ф. Хемниц констатировали, что Рюрик жил около 840 г. и был сыном ободритского князя Годлиба (по другим вариантам, приведенным позже, Годелайва, Годелейба), убитого датчанами в 808 г. при взятии города Рарога[148]. В 1708 г. вышел первый том знаменитых «Генеалогических таблиц» И. Хюбнера (в 1725 г. был опубликован уже четвертым изданием), в которых династия русских князей начинается с Рюрика, потомка вендо-ободритских королей, пришедшего около 840 г. с братьями Синаусом и Трувором в Северо-Западную Русь[149].
Знаменитый Г. В. Лейбниц, философ, математик, физик, языковед, основатель и первый президент Берлинской Академии наук, проявил свои незаурядные способности, как известно, и на поприще истории. С 1676 г. и до своей кончины, последовавшей в 1716 г., он находился на службе герцога (с 1692 г. — курфюрста) Брауншвейг-Люнебургского и Ганноверского в качестве придворного советника и библиотекаря. С 1685 г. на него были возложены обязанности придворного историографа, задача которого заключалась в написании истории брауншвейгской династии, в связи с чем он вел большую работу по сбору материала и для чего в 1687–1690 гг. совершил поездку по Южной Германии, Австрии и Италии. В апреле 1710 г. Лейбниц в письме к берлинскому библиотекарю и ученому М. В. ла Крозу, изучавшему историю восточной церкви, русскую историю и филологию, сообщил свое мнение относительно страны, откуда прибыли варяги. Как он полагал, «это Вагрия, область, в которой находится город Любек, и которая прежде вся была населена славянами, ваграми, оботритами и проч.». Отмечая, что «Вагрия всегда была страною с обширною торговлею, даже еще до основания Любека, потому что эта страна лежит у входа в Ютландский полуостров и представляет возможность легкого сообщения с океаном», ученый заключил: «Поэтому название этой страны у славян легко могло сделаться названием всего моря, и русские, не умевшие, вероятно, хорошо произнести звук гр, сделали из Вагрии варяг»[150].
Лейбница к выводу о Вагрии как родине варягов привели, как минимум, две причины. Во-первых, занятия историей герцогства Брауншвейг-Люнебургского и Ганноверского, включавшего в себя земли, на которые некогда распространялась власть сильнейшего на Южной Балтике славянского племени ободритов. Главным же городом ободритов был Рарог, расположенный у Висмарского залива, и который датчане именовали Рерик (Rerik)[151]. Это название, которое Лейбниц увязал с именем Рюрик, и могло направить его мысль в соответствующем направлении, в правильности которой ученого еще больше укрепили либо Мюнстер, либо Герберштейн. Во-вторых, он, начиная с 1690-х гг., проявлял все более возрастающий интерес к России и ее истории. По крайней мере, с 1697 г. в центре его внимания находилась проблема корней русской правящей династии. Так, прося графа Пальмери познакомить его с Ф. Я. Лефортом, официально числившимся главой «великого посольства», он свою просьбу аргументировал тем, что «хотел бы узнать различные подробности… насчет родословного происхождения царя, о чем у меня есть рукописная таблица…». В связи с чем В. И. Меркулов высказал вполне обоснованную идею, что занятия Лейбница русской историей могли вывести его на оригинальный западноевропейский материал, например, древние родословные[152].
Надлежит подчеркнуть, что, зная исландские саги и историю скандинавских народов, Лейбниц отождествил варягов, как это до него делали Мюнстер и Герберштейн, не со шведами (или с какими-то другими скандинавами), а со славянами, и в качестве их местожительства также назвал южнобалтийскую Вагрию. Но вместе с тем он предположительно сказал в том же письме ла Крозу, что «Рюрик, по моему мнению, был датского происхождения, но пришел из Вагрии или из окрестных областей». Это предположение Лейбница объясняется, во-первых, тем, что, по его словам, Вагрию несколько раз покоряли датчане[153]. Во-вторых, к нему его могли подвести авторы XVII в., выводившие Рюрика «из Дании» (ибо в ее состав входила Вагрия), что и было ошибочно истолковано ученым в этническом смысле (а именно так понимал эту информацию в 1878 г. норманист А. А. Куник[154]). В-третьих, к выводу о датском происхождении родоначальника русской династии Лейбница могла подтолкнуть и информация Титмара Мерзебурского о нахождении датчан в Киеве. А этого автора он хорошо знал: в 1707 г. труд Титмара был издан им в первом томе собрания исторических источников «Scriptores rerum Brunsviecensium».
Весьма многозначителен тот факт, что Вагрию Мюнстер, Герберштейн и Лейбниц рассматривают в неразрывной связи с Любеком. И это не только потому, что они хотели тем самым пояснить своим современникам местонахождение древней Вагрии. Любек ряд средневековых источников помещает именно «в Руссии». Так, утверждают, например, западноевропейские документы XI и конца XIV в. (1373 и 1385)[155]. Выше говорилось, что Любек полагает в «Руской земле» и русский автор «Хождения на Флорентийский собор» в 30-х гг. XV в. (но эта «Руская земля» настолько была непонятна советским ученым, что Н. А. Казакова, издавая в 1970 г. «Хождение», убрала из него «Рускую землю», в связи с чем митрополичьих коней «гнали берегом от Риги к Любку на Курскую землю». Как отмечал в 1998–1999 и 2003 гг. А. Г. Кузьмин, «Руская земля» читается в древнейшем списке, которую Казакова исправила по списку XVII в. на «Курскую» и перевела как «Курляндия», хотя в XVXVI вв. Курляндии еще не было, и что «племя курши, корсь русских летописей, жившее по западному побережью Рижского залива и устья Виндавы, оставалось в стороне от сухопутного пути, проходившего через примыкавшую к куршам с юга Жемайтию»)[156].
Разговоры об этнической принадлежности Рюрика вылились в 1717 г. в настоящую дискуссию между учеными северонемецкого г. Гюстрова (кстати сказать, расположенного в бывших владениях славян-варнов) Ф. Томасом и Г. Ф. Штибером, в ходе которой Томас, оспорив мнение о скандинавском происхождении Рюрика, вывел его из славянской Вагрии[157] (сегодня В. Я. Петрухин почему-то связывает факт отождествления вагров и варягов с именем Томаса и видит в том «заказной характер», ибо он «предпринял разыскание о балтийско-славянском происхождении варягов и Рюрика в связи с браком мекленбургского герцога Карла Леопольда и Екатерины Ивановны, племянницы Петра I»[158]. Но о ваграх как варягах задолго до Томаса говорили, без всякого влияния на то династических браков, Мюнстер и Герберштейн). О выходе Рюрика из Вагрии утверждал в 1726 г. в трактате «De Varagis» («О варягах»), отклоненном Прусской Академией наук, Г. Гюйссен, находившийся на русской службе (по мнению Б. Шольц и согласного с ней М. Б. Свердлова, автор, взяв за основу сочинение Ф. Томаса, «после смерти Петра I и в связи с бракосочетанием дочери Петра Анны с герцогом Карлом Фридрихом Гольштейн-Готторпским, попытался обосновать немецкое влияние при царском дворе…»)[159].
В 1728 г. профессор Г. Г. Клювер в истории Мекленбургского герцогства (вскоре переизданной) отметил ободритское происхождение русского князя Рюрика. В 1741 г. М. И. Бэр в вышедшей на латинском языке «Мекленбургской истории» (через 18 лет был опубликован ее немецкий перевод) вслед за Томасом утверждал, что у «короля рутенов и ободритов» Витислава (Витслава, ум. в 795 г.) был сын Годелайв (Godeleibus), сыновьями которого были Рюрик (Rurik), Синао (Sinao) и Трувор (Truwor), и что первый из них со временем «основал Новгород и стал великим князем русов». При этом он также отверг мнение шведа Петрея о выходе варягов из Швеции[160]. В 1753 г. С. Бухгольц, проведя тщательную проверку имеющегося у него материала, привел в своем «Опыте по истории герцогства Мекленбург» генеалогию вендо-ободритских королей и князей, чьей ветвью являются сыновья Годлиба Рюрик, Сивар и Трувар, ставшие, как при этом было подчеркнуто, «основателями русского дома»[161]. Немецкие историки высказывали и иные мнения по поводу местонахождения родины варягов, но все также полагая ее на Южной Балтике. В 1688 г. М. Преторий в «Готическом мире» констатировал, что русские призвали себе князей «от народа своей крови» «из Пруссии и с ними сообщенных народов». Вместе с тем он весьма категорично утверждал, а это, видимо, первое прямое выступление против норманской теории: но только не из Дании или Швеции[162].
Самим же русским о связи их истории с историей Южной Балтики напомнил датчанин А. Селлий (жил с 1722 г. в России, преподавал латынь в Александро-Невской семинарии и в 1744 г., за два года до смерти, принял православие). В «Зерцале историческом государей Российских», написанном на латинском языке (после кончины автора было переведено на русский язык и поднесено императрице Елизавете Петровне «именем Невския семинария»), он Рюрика с братьями выводит из Вагрии: «В древношедшие лета сыны три княжие, / Рурик, Трувор и Синав все братья родные / из Вагрии в Русскую вышли землю званны, / И получили страны жребием метанны: / Рурик Новград, Трувор Псков, а третьим уделом / Синав менший обладал на езере Белом»