Другая часть германских имён попадала в ободритский княжеский именослов в результате династических браков. Так, к примеру, известно, что у Готтшалька было два сына от двух разных жён. Первый сын получил имя Бутуе[420]. О происхождении его матери ничего неизвестно, но, исходя из славянского имени, можно предположить, что она была славянкой. Поэтому, в силу того что другой женой Готтшалька была Зигрид, дочь Свена Эстридсена, и родившемуся от неё сыну было дано германское имя Генрих, влияние происхождения матери кажется очень вероятным на выбор имён сыновей ободритских правителей. Известны и другие случаи, когда сыновья ободритских князей были названы в честь своих датских родственников. По всей видимости, в честь Кнуда Лаварда были названы сыновья Генриха (Кнуд Лавард был его родственником по матери) и сын Прислава, внук Никлота. Прислав был женат на дочери Кнуда Лаварда и связь имени его сына со знаменитым дедом выглядит в этом случае прозрачной. Не исключено, что выбор имени для наследника у ободритов вообще предоставлялся матерям, а те, в свою очередь, отдавали предпочтение именам из своих отеческих династий. Браки в кругах высшей знати, как известно, были делом политическим. Заключение их с другими знатными родами делало возможным последующее выставление претензий на соседние страны, как это было в случае Генриха Готтшальковича, претендовавшего на земли в Дании, или Кнуда Лаварда, получившего земли Генриха после вымирания его прямых потомков. Также династическими браками скрепляли и военные союзы. Собственно династический брак имел ту же цель, что и взятие родственников правителя в заложники после его поражения, но только заключался на добровольной основе. Обе эти практики были распространены в раннем средневековье повсеместно.
У ободритов исторические предпосылки для таких династических связей с данами складываются начиная с 817 г., когда сначала Славомир, а потом и Чедраг заключают со своими северными соседями военные союзы против франков. В последующем IX и начале X в. нередко упоминаются совместные нападения ободритов и данов на франков и саксов, поэтому неудивительно, что со времени Мстивоя-Биллунга во второй половине X в., когда ободритские правители приняли христианство и о них стала появляться подробная информация, ободритско-датские династические связи предстают уже в виде прочной традиции, непрерывно сохранявшейся до XII века. В событиях на Эльбе 845 г. и разорении Гамбурга славяне и даны также принимали участие совместно, из чего следует, что между ними тогда существовал военный союз. Возможное указание на скрепление союзнических отношений ободритов и данов династическим браком в первой половине IX в. имеется у Саксона Грамматика в описании жизни Рагнара Лодброка. Несмотря на то что этот рассказ, кроме исторических, содержит и откровенно фантастические сюжеты, один из эпизодов жизни Рагнара Лодборка кажется достаточно любопытным. В самом начале сообщается о женитьбе Рагнара в Норвегии на девушке-воительнице Ладгерд, которую вместе с другими знатными женщинами пытался отправить в «дом терпимости» шведский король Фрё. Согласно Саксону, Ладгерд происходила из знатного рода «народа варваров»[421].
Родившийся у них сын был назван Фридлевом. Скандинавские имена, передаваемые Саксоном для «варварских» народов, не должны удивлять, ибо в сагах, откуда единственно им и могли быть почёрпнуты эти сведения, замена изначально славянских имён на более привычные скандинавские была делом обычным. К примеру, в Саге о Кнютлингах один из сыновей Никлота также назван Фридлевом, в то время как близкий к Абсалону и знавший эту историю не по сагам Саксон передаёт и его настоящее славянское имя: Прислав. Под «варварским народом», из которого происходила жена Рагнара, скорее всего, можно понимать именно балтийских славян, бывших тогда язычниками, что может косвенно указывать на существование датско-ободритских династических связей уже в рассматриваемый период. Показательно, что этот Рагнар упоминается в КА наряду с Рориком, королём язычников, в контексте событий 845 года. Но ободритско-датские династические связи могли начаться и раньше.
Не исключено, что датская жена могла быть у сына Дражко, забранного Готтфридом в 808 г. в качестве заложника. Обмен заложниками в качестве гарантий ненападения и подчинения был в это время делом самым обычным, и статус таких знатных заложников (в основном детей или родственников подчинённых правителей) оставался достаточно высок и в изгнании. Так, согласно Саге о Кнютлингах, захваченный «в плен» данами сын Никлота При-слав/Фридлев в Дании женился на сестре датского короля Вальдемара Великого. Показательно, что его сын от этого брака был назван датским именем Кнуд. Сколько лет было сыну Дражко во время его отбытия в Данию, неизвестно, но в случае если он был уже подростком, то он вполне мог жениться в изгнании на знатной датчанке и вернуться обратно уже вместе с ней или даже вместе с ней и наследником. Вероятно, что забранным Готтфридом в 808 г. сыном Дражко был известный позднее Чедраг. Франкские анналы сообщают, что в 814 г. Гериольд и Регинфрид попросили помощи у императора франков, после чего в 815 г. в качестве оказания им помощи ободриты вместе с саксами совершили поход против сыновей Готтфрида, прошли с боями всю Ютландию до Силленде и вернулись, «взяв 40 заложников». В это время мог быть освобождён и сын Дражко.
Практически сразу же после этого у ободритов начинается междоусобица из-за того, что не упоминавшийся до этого сын Дражко Чедраг предъявил права на престол. Хронологически эти события совпадают с возвращением ободритов из датского похода: в 817 г. император уже удовлетворил просьбу Чедрага о разделе королевства, так что сами претензии на престол и последующий конфликт со Славомиром должны были начаться несколько раньше. Однако, придя к власти, Чедраг уже в 821 г. заключил союз с данами, создавая этим ещё одну историческую возможность для заключения династического брака, независимо от того, находился ли он до этого в датском изгнании или нет. Славомир умер в этом же году, так и не успев вернуться на родину, из чего можно предположить, что королями ободритов и после 821 г. оставался Чедраг и его потомки. Кем был убитый в 844 г. король ободритов Гостомысл, также неизвестно. Но, исходя из его титула короля, можно предположить, что он, как и сменивший его Рорик, должны были быть потомками, либо ближайшими родственниками Чедрага. В этом случае можно предположить, что «Рорик, король язычников», мог быть младшим сыном Чедрага от датской жены. Причём, судя по тому что он жил в одно время с Рориком, братом Гериольда, сам род Гериольда в 815–821 гг. был дружественен ободритам, и в их династии существовало имя Рорик, и не исключено, что идентичные имена брата Гериольда и потомка Чедрага могли быть обусловлены их родством. Другими словами, ободритский король Рорик, если его мать была датчанкой, мог быть назван так в честь того же исторического персонажа, что и Рорик Ютландский.
Разумеется, всё вышесказанное не может быть подтверждено письменными источниками и, являясь не более чем гипотезой, приводится здесь лишь в качестве примера того, что наличие подобного имени в княжеском именослове ободритов в середине IX в. не представляет никаких противоречий и может быть объяснено самыми разными обстоятельствами. При этом существования у ободритов таких слов, как Рерик (название города в том же IX в.) или ререги (название всего племени, возможно, также связанное с династией), делает не менее вероятным и собственно славянское происхождение подобного имени. Также следует обратить внимание и на то, что имя Рорик было популярно в IX в. не только у датской, но и у франкской знати. БА упоминают о смерти майнского графа Рорика в 866 г., написание имени которого (Rorig) неотличимо от написания в этом же источнике имени Рорика Ютландского (также Rorig), как и имя написание в КА имени «Рорика, короля язычников», от имени Рорика Ютландского в 845 и 850 годах. Достоверная известность существовавших одновременно двух несвязанных между собой знатных персон в середине — второй половине IX в. в одном регионе (Ютландия/Фризия и Нейстрия) наглядно показывает, что отождествлять всех упоминаемых в это время Рориков только на основании фонетического сходства недопустимо.
В то время как титул короля для «Рорика, брата Гериольда», франкскими анналами там, где речь достоверно шла о Рорике Ютландском, не применялся, обращает на себя внимание, что такой титул КА всего годом ранее называют для погибшего короля славян Гостомысла. Был ли преемником короля Госто-мысла правивший в Гамбурге Барух или же им был старигардский князь Рорик, остаётся неясным, т. к. под обоими могла подразумеваться и вовсе одна историческая личность. Однако общий ход истории можно восстановить таким образом, что после убийства Гостомысла и установлении франками у власти над ободритами какого-то, возможно, лояльного франкам непрямого его наследника уже в 850 г. привело к новому конфликту Восстание должен был поднять наследник Гостомысла. Заняв в союзе с данами Нордальбингию и Гамбург, он всё же вскоре был разбит Людвигом II и вынужден заключить мир на его условиях. Нордальбингия вновь перешла под управление франков, однако разгром Гамбурга данами и славянами надолго остановил продвижение христианизации на собственно ободритские земли.
Подобно тому, как это описывают «Страдания», Гамбург должен был вновь отойти христианам, а более северные земли, в том числе и Старигард, оставаться в это время ещё языческими, несмотря на номинальное принятие франкского подданства и, возможно, даже христианства ободритским королём. В 847 г. гамбургская епархия была упразднена, а в 848 г. присоединена к Бременской епархии, т. к. в Нордальбингии не было в это время подходящих для архиепископов условий. В 849 г. архиепископом объединённого бременско-гамбургского диоцеза стал Ансгарий, бывший до этого гамбургским епископом. «Житие св. Ансгария», написанное его преемником Римбертом, сообщает о христианизации им Дании и Швеции как и о постройках там церквей. Как папские грамоты IX в., так и «Житие св. Ансгария» называют славянские земли в это время частью бременско-гамбургского диоцеза. Однако отсутствие сообщений о предпринятых франками в это время реальных шагов для христианизации ободритских земель — ни об основании там церквей, ни даже об отсылках туда христианских миссий и проповедников, как всё это было известно для данов и шведов — указывает на то, что несмотря на формальное принятие христианства вместе с вассальной зависимостью Рориком/Барухом ободритские земли продолжали оставаться ещё полностью языческими. Принятие христианства в таком случае должно было быть чистой формальностью, знаком подчинения и лояльности императору франков. Скорее всего, до основания разорённому в 845 г. гамбургскому епископству, в связи с необходимостью восстановления христианства в первую очередь в самой метрополии и Нордальбингии, а также занятостью главных церковных деятелей скандинавской миссией, в это время было попросту не до ободритов.