Путаница могла возникнуть из-за одновременных посольств преденецентов и ободритов. Источник хрониста при дворе Людвига, наблюдая одновременное посольство сразу нескольких не слишком хорошо знакомых ему народов, вполне мог принять послов малоизвестных преденецентов за находившихся здесь же более известных ободритов. Тем более что те и другие тогда говорили практически на одном языке. Могло сказаться и то, что у живших на Дунае преденецентов действительно существовало и другое, фонетически схожее, с ободритами название. В этом плане интерес представляет список Баварского географа живущих за пределами Франкской империи славянских племён. Как ни странно, но так хорошо известные франкам в IX в. и не раз бывавшие при дворе императора преденеценты в нём не упоминаются, но вместе с тем указываются некие племена Attorozi и Eptaradici (ободриты в том же источнике названы Abtrezi), помещённые сразу за племенем Neriuani. В случае если под последними понимались неретвяне, т. е. жившие по реке Неретве славяне, то локализация Attorozi и Eptaradici приходится на Балканский полуостров, т. е. примерно на тот регион, где могли жить «пропущенные» преденеценты. В сообщении франкских анналов 822 г. все славянские послы, включая ободритов и преденецентов, были названы обобщающим термином «все восточные славяне» (omnium orientalium Sclavorum). Схожий термин «восточные ободриты» (orientalibus Abodritis) франкский хронист употребляет под 823 г. для южнобалтийских ободритов. И выделение южнобалтийских ободритов как «восточных» не может не показаться странным в том случае, если бы в это время существовали и ободриты на Дунае, для которых «восточное» название подходило бы куда лучше.
Схожую путаницу показывает и Баварский географ, помещая «северных ободритов» по соседству с данами, а «восточных» упоминая лишь через значительный промежуток, так что по логике повествования они должны были бы жить где-то в другом месте. Однако если под «восточными ободритами» франкских анналов 823 г. могла пониматься только восточная часть ободритских племён или «ободриты в узком смысле», населявшие междуречье Травы и Варнова, то можно думать, что и посольство к императору прибывало именно от этой «восточной» ветви, столицей которой был Мекленбург. Это ли их «восточное» название послужило причиной путаницы, в результате чего плохо знакомые с реалиями юга Балтики придворные императорского двора интерпретировали его как «восточные, по отношению к франкам», и отождествили со схоже звучащими именами балканских славян, или что-то другое, выяснить на основании скупых свидетельств не представляется возможным. Однако некоторая путаница относительно деления ободритов и их локализации во франкских источниках в это время, конечно, имела место, а единичное упоминание ободритов на Дунае, входящее в противоречие с другими сообщениями Баварского географа, слишком ненадёжно для принятия его как источника происхождения названия ободритов.
Попытки объяснить этноним ободритов из самых разных языков неоднократно принимались в прошлом. Кроме уже приведённой выше попытки этимологии от славянского «обдирать»-«грабить», известна версия происхождения этого названия из греческого «apatrdes»-«безродные»[443], вполне справедливо раскритикованная О. Н. Трубачевым. В. Крогманн пытался объяснить его из древнего индоевропейского обозначения воды «водор»[444], совершенно не замечая, что в славянском языке «вода» так «водой» и называется, а вовсе не «водором». Это мнение было с исчерпывающей критикой отвергнуто М. Фасмером[445]. Не находит никаких подтверждений и предположение о связи этнонима ободритов с названием реки Одры, появившееся в XIX в.[446] и наиболее подробно разобранное польским лингвистом Т. Лер-Сплавинским[447]. Иногда оно упоминалось и в более позднее время, причём спорность такой трактовки признавалась самими исследователями[448]. Подобный разброс мнений очень наглядно показывает, насколько сложно объяснить данное название из славянского, насколько оно нехарактерно для славянских племён региона и насколько мало известно о происхождении ободритов как лингвистам, так и историкам. Нам кажется, что в тупик учёных в данном случае завела неверная методология. Большинство попыток разъяснения этимологии ободритов брало во внимание лишь известные их формы записи на латыни, практически не анализируя при этом историю самого народа, а также особенности текстов и авторов хроник, упоминавших «ободритов». Не менее важным для исследования вопроса является и объяснение не только форм упоминаний, но и географическая локализация источников, а также «обратная методика» — попытка осмысления не только упоминаний, но и неизвестности (или намеренных неупоминаний) формы «ободриты» источникам, достоверно знавшим этих славян.
Форма ободриты впервые начинает употребляться во Франкской империи в конце VIII в. (первое упоминание в Анналах королевства франков в 789 г.). Для этой ранней франкской традиции характерна запись её через А — Abotriti (ранние Лоршские анналы), Abodriti (Анналы королевства франков), Abodriti (Фульдские анналы), Abodriti (Вертинские анналы), Abodriti (Эйнхард), Abodriti (анналы Муассака), Abodriti (Метцские анналы). Единственным её упоминанием, которое не восходит к этой традиции напрямую и которое мне удалось обнаружить, является древнеанглийский перевод Орозиуса, выполненный для английского короля Альфреда в конце IX века. В описании населяющих Балтику народов южными соседями данов в нем названы Afredi, что фонетически очень близко к современным формам записи ободритов во франкских источниках и действительно географически соответствует проживанию ободритов в Южной Ютландии и по морскому побережью к югу от датских островов. Фрагмент с описанием Балтики в переводе Орозиуса был составлен на основании нескольких источников. Часть информации могла быть получена непосредственно от купцов и путешественников, как это видно из описаний путешествия Вульфстана в Трусо и путешествия в Бьярмию.
Другая часть, где собственно и упоминаются Afredi, очевидно имела другое происхождение: она отличается и по стилистике повествования, представляя собой «сухой» список-описание племён Германии, так и по отличию наименования славян на юге Балтики от таковых в описаниях путешествий Вульфстана и Оттара. Ряд особенностей текста позволяет предположить, что его известия поступили к придворному английскому переводчику списка из германоязычного, скорее всего, немецкого источника. Так, в переводе Орозиуса указываются следующие славянские племена: ободриты (Afrede), вильцы (Wilte), гаволяне (Haefeldan), сюсилицы (Sysyle), моравы (Мароара), богемцы (Behemas), каринтийцы (Carendran), булгары (Pulgara), далеминцы (Dalamentsan), хоригти (Horigti), сербы (Surpe), серменды (Sermende)[449]. Для ряда этих племён характерно одновременное существование двух форм их названия: славянского самоназвания и немецкого экзоэтнонима.
К примеру, немецким экзоэтнонимом была форма вильцы. Славянским самоназванием этого союза племён, как о том сообщает несколькими десятилетиями ранее Эйнхард, было велатаби. Также и гаволяне носили другое название — стодоряне. Последняя форма имеет черты славянского образования от названия области Стодор при помощи суффикса — яне. Показательно, что если немецким источникам были известны обе формы названия — гаволяне и стодоряне, то славянским памятникам (Козьма Пражский) — лишь славянская (Стодор). На странность формы хабелдун (наименование области по реке Havel в грамотах Оттона первой половины X в.) или хефелди давно обращено внимание лингвистов, и в ней подозревается германский экзоэтноним, происходящий от дославянского гидронима реки Хафель. Такая же картина наблюдается и для далеминцев: Титмар Мерзебургский указывает, что такая форма была немецким названием, тогда как сами эти славяне именовали себя гломачами, по области Гломач, в которой жили. Более того, и форма винеды, используемая в переводе Орозия для обобщающего названия славян, достоверно была германским экзоэтнонимом, а не славянским самоназванием. Таким образом, из германских и славянских форм в «списке племён» во всех случаях был выбран германский экзоэтноним, что можно считать указанием на германоязычный источник информации переводчика.
Не менее показательна и география описания, которое начинается «выделением» территории к востоку от Рейна и северу от Дуная. Народы описываются с юго-запада на северо-восток. Сначала указываются восточные франки, далее свебы, баварцы, богемцы, тюринги, саксы, фризы и даны, т. е. германоязычные племена, населявшие территорию современной Германии. За ними следует приведенный выше список славянских племён. Выделение области к востоку от Рейна и северу от Дуная хорошо известно по более ранним текстам. Эта традиция, называющая земли между реками Рейном, Дунаем и Вислой «Великой Германией», была начата ещё римскими авторами (наиболее ярким примером можно назвать Тацита) и продолжена в раннем средневековье писателями Франкской империи. В IX в. можно указать на использование этой традиции Эйнхардом и анонимным «Описанием городов и земель к северу от Дуная» («Descriptio civitatum et regionum ad septentrionalem plagam Danubii»[450]). Последний источник, в историографии более известный как Баварский географ, был создан во франкских землях Южной Германии во второй половине или конце IX в., т. е. приблизительно в то же время, что и древнеанглийский перевод Орозиуса.
На возможную связь обоих источников указывает не только сходство форм записи славянских племён (Орозиус: afrede, haefeldan, surfe; Баварский географ: abtrezi (Nord-, Ost-), Hehfeldi, Surbi), но и локализация перечисленных в них племён. Едва ли случайным является то обстоятельство, что большинство названных в переводе Орозиуса славянских племён непосредственно граничило с Баварией: племена далеминцев, сюсильцев, сербов и зеримунтов жили к северу от Баварии, моравы и богемцы — у её восточных границ, карентийцы — у южных. Но чем дальше на север от Баварии и Дуная, то тем меньше информации о славянских племенах можно встретить в списке. Так, из более чем десяти существовавших тогда вильцских племён в переводе названо лишь самое южное из них — гаволяне, и в нём нет никаких подробностей относительно проживавших на южном побережье славянских племён — вагров, хижан, руян, поморян и пр.