Занимавшаяся топонимикой Мекленбурга Корнелия Виллих предлагала для объяснение происхождение Варина (от основы «вар») возможную его связь со славянским глаголом «варить» или личным именем «Вар»[465]. Но чисто лингвистически не менее вероятна и связь его с названием племени «вар», «варь» или «вары». Можно обратить внимание на соответствие со словообразованием и латинской передачей этнонима Wari с этнонимом русских, известным по немецким латинским средневековым текстам в форме Rusi, славянским прототипом для которого было не «русы», а «русь». Схожим же образом можно предположить словообразование и латинскую транскрипцию в этнониме Wari (множественное число), которому соответствовало бы славянское «War-in», подобно Rusi>Rusin. Достаточно обильная «варинская», «варская» или «варнавская» топонимика в интересующем нас регионе, даже несмотря на возможное восхождение большинства из них к названию «вороны», крайне показательна на фоне полного отсутствия топонимики, указывающей на «ободритов» где бы то ни было.
Далее следует отметить, что не находит каких-либо подтверждений существование отдельного славянского племени, селившегося большей частью по реке Варнов (так, чтобы название его могло происходить от названия реки), и в археологии. Археологически более-менее плотная концентрация славянских находок фиксируется в западной области «земли ободритов в узком смысле»: в районе города Висмар и от него далее на север, к современному городу Рерик, и на юг, к Шверинскому озеру, на востоке не доходя до реки Варнов. В непосредственной близости от реки Варнов плотная концентрация славянских находок известна в бассейне реки Небель, восточного притока Варнова. Однако странно было считать, что жившая по реке Небель группа славян называлась по названию реки Варнов, а не по той, на которой жила, и была племенем варнавов. Можно предположить, что в славянские времена река Небель также могла называться Варновом, но выведение лингвистами названия реки Небель из дославянского языка[466] Южной Балтики полностью исключает этот вариант.
Гораздо менее значительная концентрация находок известна в самом верхнем течении реки Варнов, в районе его истока, и Штернбергского озера и представлена остатками валов трёх славянских крепостей разных периодов и несколькими связанными с ними открытыми поселениями. Наиболее хорошо изучена одна из этих крепостей возле деревни Гросс Раден[467], где в настоящее время располагается реконструированное древнеславянское поселение и музей. Несмотря на большое число и хорошую документацию находок из этой крепости, вместе с тем практически полное отсутствие в ней импорта и предметов роскоши, следов дальней межрегиональной торговли или богатых захоронений, как и прочих указаний на постоянное проживание богатых и знатных лиц, не дают оснований видеть здесь княжескую резиденцию, бывшую племенной столицей подобно Старигарду, Мекленбургу или Любеку Также и полное отсутствие письменных упоминаний этого места в непосредственно славянский период до второй половины XII в. указывает скорее на то, что крепость была малозначительной, возможно, приграничной, но никак не значительным культурным и политическим центром целого племени. Первые упоминания этого населённого пункта относятся ко второй половине XIII в., когда там была построена первая церковь. Крепость же не упоминается совершенно. Кроме того, река Варнов, берущая начало недалеко отсюда, в районе Штернбергского озера представляет собой очень мелкую и неглубокую речушку, перейти которую вброд можно во многих местах. Учитывая то, что «ободриты в узком смысле» жили в среднем в гораздо более широком и судоходном течении реки Варнов, в районе крепости Верле, а хижане в её нижнем течении, где Варнов и вовсе широко разливается, выделение маленькой группы славян, обитавших в районе едва ли даже судоходных верховьев Варнова, и связь с рекой именно их, в то время как жизнь ободритов и хижан должна быть связана с Варновом намного больше, казались бы не менее странным.
Не только археология, но и последующее административное деление контролируемых уже христианскими ободритскими князьями областей не позволяет предположить какой-то исторически отдельной области на Варнове. После принятия Прибиславом саксонского подданства ему удалось вернуть большую часть восточной половины ободритских земель, доставшихся ранее при разделе ободритского королевства его отцу Никлоту. В конце XII и далее эти земли были разделены на несколько областей, называемых «господствами» (нем. Herrschaft). Центрами новых господств стали старые, наиболее значительные славянские города, а сами области были представлены традиционной «зоной влияния» этих городов и крепостей, т. е. теми землями, с которых в давние, независимые времена собиралась дань сидевшими в городах князьями. Поэтому неудивительно, что границы новых господств христианских ободритских князей в целом совпали со старым племенным делением.
Так, границы господства Росток приблизительно соответствуют, как археологически, так и по письменным источникам, расселению племени хижан, с той лишь разницей, что их центром стал не пришедший в упадок город Кессин, а заново отстроенный недалеко от него город Росток. Господство Мекленбург включало в себя основную часть «земель ободритов в узком смысле»: области к востоку от реки Траве на северо-восток до современного города Рерик также совпадает с наибольшей концентрацией славянских находок. Исключение составляет лишь южная часть бывших земель «ободритов в узком смысле» в районе Шверинского озера. Эти земли оказались отделены от господства Мекленбурга, но лишь потому, что они были единственными, которые не удалось вернуть Прибиславу После крестового похода на славян 1147 г. они остались под контролем наместника Генриха Льва, и впоследствии здесь было создано не «господство», подобно другим ободритским областям, а немецкое графство Шверин. Этому же графству принадлежал и небольшой «островок» между ободритскими господствами Мекленбург и Верле, однако причины такого разделения земель «ободритов в узком смысле» лежали в последствиях крестового похода, а не собственно славянском делении на области и племена.
К западу от господства Мекленбург начиналось господство Верле, центром которого была одноимённая, известная с 1160 г., ободритская крепость на Варнове. На юго-востоке границы её доходили до города Мальхин, что в целом соответствовало границам племени ободритов середины XII века. В это господство вошла и область с большой концентрацией славянских находок в бассейне реки Небель. В начале XIII в. в этой густонаселённой славянами области внуком Прибислава ободритским князем Генрихом Борвиным II был основан город Гюстров, ставший затем резиденцией князей, управлявших господством Верле. Однако такое развитие региона указывает скорее на то, что область с плотной концентрацией славянских находок в бассейне реки Небель должна была подчиняться и платить дань ободритской крепости Верле и в языческие времена, т. е. должна была быть «ободритской землёй».
Область же верховьев Варнова в районе Штернбергского озера стала северной границей господства Пархим. Центром его был одноимённый город Пархим, где в славянские времена находилась крепость и значительное торгово-ремесленное поселение с многочисленными следами импорта и роскоши (как и в окружающих их открытых славянских поселениях). Подчинение земель в районе Штернбергского озера Пархиму указывает на то, что центр этой группы славян находился далеко от Варнова, так что невозможно себе представить ассоциацию Пархимской области с Варновом и бывшими землями племени варнавов. Сама река Варнов оказалась по большей части разделена между тремя областями: Ростоком, Шверином (отнятыми у Мекленбурга землями) и Верле, так что верховья его представляли собой границу господства Пархим и графства Шверин. Всё это прекрасно подтверждают сообщения современных событиям письменных источников о том, что река Варнов в XII в. находилась в пределах земли «ободритов в узком смысле» и там исторически не было отдельной славянской провинции, связанной исключительно с Варновом. Поэтому не было впоследствии и «варновских» титулов ободритских князей, тогда как титулы «князь ободритов», «князь полабов», «князь кессинов» и др. хорошо известны.
Анализ всех этих свидетельств наводит на мысль, что вары, варны, варины, варнавы или какая-то близкая форма была славянским самоназванием племени «ободритов» (как в узком, так и широком смысле). Хронисты, привыкшие к «учёному» названию, в то же время отмечали, что название это «уже» не соответствует действительности. Само представление Адама о том, что «ободриты» было самоназванием племени в более ранние времена, могло попросту являться его интерпретацией «ободритов» к примеру из цитируемого им текста Эйнхарда. Другими словами, прочитав Эйнхарда и Фульдские анналы, Адам, конечно, понял о ком идёт речь, и, возможно, удивившись незнакомой ему до этого форме названия, мог принять её за более древнее наименование ререгов и перенять в свою хронику. Вероятно зная, что тех славян, которые правят в Мекленбурге, ранние хроники называли ободритами, а в его время — ререгами, ему вместе с тем было известно и то, что по окраинам контролируемых мекленбургскими князьями земель славяне именуют себя иначе: ваиграми, полабами, линонами, варнабами. Возможно, ввиду плохого знания славянского языка, несколько локальных названий одного племени и «учёная» традиция старых хроник были приняты им за отдельные племена.
В действительности же до Адама в источниках не было упоминаний варнабов в западном Мекленбурге, хотя земли ободритов «в широком смысле» предстают как состоящие из нескольких областей с самых первых упоминаний. В 808 г. франкские анналы сообщают о подчинении датским королём Готтфридом двух ободритских областей. Кроме того, сообщается о двух зависимых от ободритов славянских племенах на Эльбе, поднявших мятеж и перешедших на сторону Готтфрида: смельдингах и линонах. О последних достоверно известно, что их столицей был город Ленцен на юге современного Мекленбурга. По всей видимости, это племя было изначально «вильцким», а не ободритским, т. к. Видукинд Корвейский описывает в X в. разрушение саксонцами столицы линонов Ленцена, как ответ на нападение редариев. То же можно заключить и из описанного Гельмольдом похода ободритского князя Генриха Любекского на брежан, в ходе которого он «случайно» узнал о проживавшем по соседству славянском племени линонов, не собиравшемся поднимать мятеж или выступать против него, однако разорил их земли и увёл много пленных.