«(Русы) носят широкие шаровары, на каждые из которых уходит сто локтей материи. Надевая такие шаровары, собирают их в сборку у колен, к которым затем и привязывают» (ибн Русте).
«Они шьют шаровары приблизительно из 100 гязов хлопка, которые надевают и заворачивают выше колена» («Пределы мира»).
У меня эти сообщения вызывают некоторую ассоциацию. В 1983 г. я был в Днепропетровском краеведческом музее, на стенде там экспонировались настоящие запорожские шаровары красного цвета и очень объемные. Экскурсовод объяснил, что настоящими считались только те шаровары, в которые входило «сорок гарбузов». Странная перекличка воинской моды через огромный промежуток времени!
Еще одной отличительной чертой запорожца была длинная прядь волос спереди — оселедец. М. Фасмер истолковывает его как «селедка». В украинском языке «оселедец» в нынешнее время означает «сельдь» (см. П.Я. Черных, «сельдь»). Но откуда запорожцы, допустим, в XVII в. могли знать о селедке, не водившейся в Черном море? И назвать так, в сущности, полупрезрительно, знак своей принадлежности к казачеству, то, чем гордились! Полагаю, здесь произошла замена смысла, как со словом «артачиться». Такую же «запорожскую» прядь волос на голове носил Святослав в X в. И у него была — «селедка»? Скорее, у великого князя это был знак высокого положения и воинского достоинства. Возможно, этот волосяной «хохол», — обычай Артании.
Слово «оселедец» я предложил бы этимологизировать так: «ос» («ас») — «змей» и «лет» — «белый». Первоначально — «ослетец» («аслетец») — «Белый Змеек». В связи с этим снова вспоминаются «сыны Белого Дракона» из древней воинской песни у Вальтера Скотта и витязи змеиного происхождения, выходящие из морской пучины, — у Пушкина. Вообще, длинные волосы на голове были признаком знатного, даже царского происхождения у многих народов догосударственной и раннегосударственной эпохи.
Возникновение Киева: правда и вымысел
История г. Киева вплоть до середины IX в. полна таких тайн и неясностей, что кажется, никогда не разобраться в этом причудливом переплетении легенд и реальных фактов. Необъятна историческая литература по теме основания Киева, время от времени появляются новые публикации с попытками хоть как-то примирить кричащие противоречия. С похожей ситуацией столкнулись еще первые летописцы земли русской, и в «Повести временных лет» отразилось наличие разных точек зрения по поводу древнейшей киевской истории. Никто не может четко сказать, когда Киев возник, кто его основал, как он раньше назывался, кто в нем правил до середины IX в.
Согласно древнейшей, и сейчас еще не оставленной, версии, признается историчность трех братьев: Кия, Щека, Хорива, ставших основателями Киева. Жили они якобы в VI в., старший брат — Кий — был на службе у византийского императора, добился там больших почестей, вернулся домой и основал город, названный его именем. Имя Кий означает «палица» или «молот», до сих пор в русском языке деревянный столярный молоток называют «киянка», существует и кий — для игры в бильярд. Несколько веков в Киеве правила династия Кия. Аскольд и Дир были последними ее представителями. Но уже в «Повести временных лет» излагается другая точка зрения — что Киев возник в середине IX в., а Кий был не князем, а перевозчиком через Днепр.
В 1980 г. в стране отмечали круглую дату — 1500 лет Киеву. По этому поводу был ряд публикаций, где, с одной стороны, доказывалось, будто Киев возник в конце V в., с другой стороны, доказывалось, что князь Кий жил во времена византийского императора Юстиниана (527–565 гг.). Получалось, что легендарный Кий действовал около середины VI в., т. е. через три поколения после основания Киева. Со времен «юбилея» прошло более четверти века, но никто из участников торжеств не покаялся даже в том, что якобы по принуждению принял участие в исторической фальсификации. Тот, кто помнит предыдущие главы данной работы, знает, что у славян в VI в. не было князей. В свидетельствах современников упоминаются люди, «имеющие большую власть» среди славян, но никакими особыми терминами они не называются. У славян в VI в. были вожди, своими заслугами завоевавшие популярность и влияние, но ни о какой наследственной знати речи быть не может — налицо начальный период ее возникновения. И не более того. Иными словами, если принять вышеизложенную концепцию возникновения и расселения славянства, — ни Кий, ни его братья не могли жить в VI в.
По другим причинам, у иных исследователей возникли сомнения в том, что Кий и его братья жили в VI в. Высказывались предположения, что Кий жил незадолго до середины IX в. [189, с. 128; с. 131]. Археологические факты, имеющиеся в распоряжении науки уже в середине XX в., достаточно определенно говорили о невозможности возникновения Киева в VI в. Вот что пишет П.Н. Третьяков в монографии, вышедшей в 1953 г.: «Целая группа поселений предшествовала г. Киеву. Если летописные братья Кий, Щек и Хорив являлись персонажами легендарными, то рассказ летописца о том, что они сидели каждый на своей «горе», отражал, несомненно, вполне реальную обстановку VIII — начала IX в., когда на месте Киева находилось гнездо поселений, расположенных недалеко одно от другого. Некоторые из них вели свое начало с весьма отдаленного прошлого. На одном из древних киевских городищ, так называемой Киселевке, были встречены остатки жизни не только в антское время, но и раньше, в эпоху племен «полей погребений». В отдаленном прошлом, однако, Киселевка являлась отнюдь не городом, а рядовым поселением, таким же, как и многие сотни других поселений этого времени в Среднем Поднепровье. В VIII в. среди древних киевских поселений выделилось одно, ставшее городом Киевом» [168, с. 274].
Подчеркну основную мысль: даже в VIII в. города Киева по археологическим данным еще не существовало. Только среди гнезда поселений на Днепровских высотах выделилось одно, ставшее впоследствии ядром города. Следовательно, город на месте Киева возник не ранее первой половины IX в. Но поскольку возник он в результате постепенного превращения рядового поселения в город — ни о каком основателе, будь он вождем, или князем, не может быть и речи.
Еще один любопытный факт приводит В.П. Кобычев. Он отмечает «… разительное совпадение микротопонимии чешской Праги (Вышгород, Подоли, Стешесовице) и Киева (Вышгород, Подол, Щекавица)…[90, с. 99]. Уже из этого факта следует вывод, что по крайней мере один из братьев Кия — Щек — чистый вымысел. Почему бы не предположить, что имя другого брата — Хорив — появилось из названия горы Хоривицы, а не наоборот? Если же добавить сюда тот факт, что в Польше есть историческая область Куявия и другие топонимы с корнем «кий»/«куй», то существование старшего брата тоже сомнительно.
Вырисовывается такая картина: Кий и его братья — чисто фольклорные персонажи, в реальности никогда не существовавшие. Но, тогда следует объяснить, откуда взялась легенда про основание города. И еще: каким образом она стала известна армянам?
По второму вопросу факты таковы. В 30-х гг. академик Н.Я. Марр обнаружил армянскую легенду о трех братьях, которых звали Куар, Мелтей, Хореан, проживавших в стране Палунь. На горах они основали город, названный именем старшего брата. Братьев привлекло то, что был в тех местах воздух хороший и прекрасные лесные ловища по соседству. Есть целый ряд совпадений в легенде о Кие и его братьях и в армянской легенде: Кий — Куар, Хореан — Хорив, земля Палунь — страна Полян, город назван именем старшего брата. Также в «Повести временных лет» и в армянской легенде есть дословные совпадения о хорошем воздухе и обильных звериных ловищах на месте основания города.
Вопрос об идентичности легенд стоит разбирательства. Отмечу, что имена средних братьев не совпадают абсолютно: Щек и Мелтей. Далее, Киев возник на высотах, на которых с давних пор существовали земледельческие поселения, причем целое гнездо. Наличие большого количества поселений предполагает наличие большого количества земель, введенных в сельхозоборот. Конечно, это не значит, что воздух в тех краях был пониженного качества, но обильных звериных ловищ на тех высотах точно не могло быть. На полях, выпасах, покосах, зверей бывает меньше обычного, а не наоборот, а на месте человеческих поселений звериных ловищ вообще не бывает.
Б.А. Рыбаков в монографии «Древняя Русь: сказания, былины, летописи» считает, что армяне заимствовали легенду о Кие у славян в VII или в VIII в. Выше приведено достаточно доказательств, что в эти времена Киева еще не существовало. Связь, однако, между армянской легендой и легендой об основании Киева, несомненно, есть. Я полагаю, что эта связь — результат встречи образованного руса и образованного армянина в X–XI вв. Версию можно предложить такую. Некий грамотный и любознательный армянин заинтересовался местоположением страны Палунь и города Куар. Какой-нибудь купец или путешественник в беседе с ним высказал предположение, что в легенде речь идет о земле полян и о г. Киеве. Для окончательного прояснения вопроса этот армянин нашел грамотного руса и познакомил его с легендой. Этот рус, в дополнение ко всему, уловил сходство между именем третьего брата (Хореан) и названием горы Хоривица. После такого совпадения у обоих собеседников не осталось сомнений, что в армянской легенде речь действительно идет об основании Киева. Грамотный рус переписал переведенный текст, снабдил его своими комментариями, увез рукопись на Русь и она некоторое время пролежала в каком-нибудь монастыре, пока не попалась на глаза летописцу, ведущему поиск сведений о давних былых временах. Так в «Повести временных лет» оказались сведения о хорошем воздухе и про обильные звериные ловища на месте основания Киева.
Но это вовсе не значит, что легенда о Кие и его братьях в летописи — целиком армянского происхождения. Несомненно, в Киевской Руси существовали свои предания, в том числе и про начало Киева, с которыми армянская легенда сюжетно перекликалась, что и привлекло к ней внимание древнерусских грамотеев. Легенда о Кие и его братьях — как минимум сплав двух легенд. Можно с большой вероятностью предположить, что исходная туземная составляющая легенды имеет иранское, точнее сарматское, происхождение. Попасть от сарматов к славянам она могла двумя путями.