– К морю?! – восторженно ахнула идеалистка Лиза, но тут же спохватилась: – А бить вы нас будете?
– А надо? – поинтересовался Коля.
– Не надо! – Лиза махнула рукой примирительно. – Мы ведь и без битья на все согласны…
Но Варя оказалась не столь сговорчивой:
– А что так – к морю, трое суток? Какая в том необходимость?
– Ну, мы на море фильм снимаем как бы… – пояснил Николай. – Художественный. Скрытой как бы камерой…
– И мы сниматься тоже будем?! – ахнула от восторга Лиза.
– Что значит это ваше «как бы»? – сухо поинтересовалась Варя, не разделявшая восторг подруги.
– Это ничего не значит, девушка… так просто теперь молодежь говорит: «Однажды Красная Шапочка пошла в темный лес как бы к бабушке, чтобы отнести ей молочка, творога и пирожков как бы с мясом…» Неужели не слышали? Я, кстати, тоже не понял, девушка, в свою очередь, – Коля галантно поклонился Варваре, – вы как бы за или вы как бы против поездки к морю? Ведь если вы не хотите, то ничего как бы страшного не произойдет, я найду вместо вас как бы других…
– Ну-ну-ну-ну! – пошла на попятную Варя. – Я не сказала, что отказываюсь!
– Тогда – вперед! – распахнув дверь лимузина, пригласил Николай.
– Ты что? – удивилась Варя. – Сначала надо заплатить.
– Садись в машину – сразу заплачу. Не здесь же мне платить, на людях? – Коля оглянулся на густой поток прохожих, многие из которых с интересом кидали взгляд в их сторону и в тот же миг отводили. – Или вы что, не верите?
– Не нам платить-то! – Варя скосила взгляд в сторону кока-кольно-хот-догского киоска. – Ты что же, первый раз, что ль?
– Ну, как бы да, – уклончиво ответил Коля. – Я из провинции.
– Вот то-то я смотрю…
– А ты, смотрю, совсем не при делах, – хмыкнул киоскер, продавец хот-догов, принимая от Николая шестьсот долларов. – Сам посчитай: на трое суток, двух девок. По сто за сутки. Потому что оптом. Потому что – срок. А на ночь одну дробь одну было бы двести. Да ты поезди, спроси у других: найдешь дешевле, я разницу отдам…
– Да ты не понял, я как раз и сказал именно это – недорого.
– Оптом всегда дешевле.
– Чем больше, тем дешевле, что ли?
– Конечно.
– То есть рота втрое дешевле взвода обойдется?
– Особенно если на несколько ночей сразу.
– Не знал. А то ведь мне много надо…
– А «много» – это сколько?
– Штук сто пятьдесят.
– Ого!
– Ну, сто сорок это точно, за этими морем придут… И еще, конечно, скрилинги привалят, – прикинул Коля. – Давай двести.
– Ты так бы и сказал сразу. – Продавец взял мобилу. – Ты клиент очень серьезный. Глядишь, мы тебе сами еще заплатим.
– Не понял?
– Ну, не ты нам, а мы – тебе. Я шучу, конечно. Но вроде того – знаешь ведь: в каждой шутке есть доля шутки. Сейчас коллегам-конкурентам позвоню, друзьям заклятым… Если действительно двести возьмешь, да на трое суток, тебе, поди, баксов по пятьдесят за шалашовку выйдет, не дороже… Привет, Тимур Альфредыч! – Продавец уважительно кивнул, прижимая мобилу к уху. – Здесь оптовый заказ подплыл… на свадебном «линкольне», понимаешь, шутка ли… На трое суток двести девок… Я сам сначала не поверил. Конечно, налом, какой кредит? Я разве с дуба рухнул? Только кэш. Стопроцентная предоплата. Ваш подход понял! Я с ним согласен. Конечно! Хорошо! Придержимся того же мнения. И ему поклон передавайте. Рад за него: должность завидная. Салют! Ну вот что, дорогой, – обратился продавец к Аверьянову, спрятав сотку. – Берешь двести и на трое суток – мы отдаем по сорок баксов за шалашовку в сутки. А если всех их замуж там выдашь, так сказать, – приезжай, еще две тонны получишь назад от Тимура и от меня, – ну, если ни одна из них больше сюда не вернется.
– То есть? – насторожился Коля.
– То есть приз. Нас новые девки подпирают, новый товар – два поезда на той неделе приехали.
– Откуда приехали?
– Да из ближнего зарубежья. Ты что, больной? Там же вообще жить невозможно. И жить невозможно, и сдохнуть дорого. Все сюда летят.
– Понятно…
– А девочки – чудо! Их ставить надо, клиенту ж новье все время подавай. А эти… – продавец кивнул в сторону Елизаветы и Варвары, – это уже сервизы фарфоровые… эпохи Дзынь, ты понял? Они уже – все! Отговорила роща золотая. Примелькамшись клиенту. Так что… завезешь их куда и бросишь, убьешь, замуж выдашь или в рабство продашь – нам все равно. В течение месяца не вернулись – все! – тебе две штуки, без базара.
– Да я не киллер! – возмутился Аверьянов.
– И я не киллер! – радостно подхватил продавец. – Я сутенер. И я тебе дело говорю. А ты уж думай сам. А то вон – «киллер»! Да разве киллер за две тонны… Насмешил! Да двести шалашовок в Подмосковье с «калаша» тебе любой москвич за пятьсот баксов в ближайший ров теплотрассы положит с радостью! А киллер – человек серьезный, ему сто тысяч дай. Но киллер шушеру мочить не станет, лицо терять. Вот ты и думай, если ты на «линкольне» свадебном приехал… Тебе зачем самому-то двести девок надо?
– Ну, замуж выдать, если честно.
– За иностранцев – угадал?
– Ну, угадал!
– Причем, мне кажется, за скандинавов – верно?
– Шерлок Холмс в тебе умер…
– Видишь, опять попадание! А почему? Северные «горячие парни» от наших южных балдеют – от украинок, молдаванок… Какую ни возьми – огонь девки, а если у нее к тому ж и жопа как тормозной парашют – ну, тут вообще – руби концы! Арабам, что им? Им нужно белочек, понимаешь? «Со снопом волос твоих овсяных…» Шииту, ваххабиту и прочему рахат-лукуму подавай тростиночек, шахидочек, он на бабу с пiд Полтавы, с грудями как у сфинкса, не полезет. А я смотрю, ты на Варюху глаз положил – все ясно, норвежцы либо шведы у тебя в прицеле!
– Точно.
– А вот хочешь знать, кого китайцы ценят больше риса и собак?..
– Слушай, ты прости, мне некогда. – Николай протянул в окошко восемь тонн баксов. – У меня тут как бы самолет…
– Понятно. Тогда вон Варьку и Лизку сажай, они тебе все точки дислокации покажут. Отбираешь двести, какие на глаз лягут, на выбор, на свое усмотрение! Там дальше, увидишь, стоят, ну ва-аще, есть таки-и-е! Ахнут твои викинги! От счастья обделаются!
– Хотелось бы! – согласился Аверьянов.
– Да мы ж с тобой профессионалы, я гляжу!
– Спасибо! Вот так комплимент!
– Тебе спасибо!
Сев рядом с водителем «линкольна», Николай поставил ему задачу:
– Едем, собираем девиц, ну таких, которые…
– Да понял. Их одно время во дворы с тротуаров сдвинули, но теперь, смотрю, опять повылезли. Отстегнули, видать, – опять вернисаж!
– И везем их к памятнику Пушкина, на Пушкинскую. Как двести девок соберем – за двадцать ходок приблизительно, – так едем к загсу.
– Ух! – Водитель «линкольна» уважительно качнул головой. – Планы у тебя – громадье, чувствуется, как у Ленина в семнадцатом…
– А то!
– Ну тогда как бы и у тебя такая же херня не вышла бы…
– Не волнуйся. Если и будет хреновато, то как бы не здесь…
– Так все говорят сначала, – кивнул водитель и тронул свой белоснежный лайнер уолл-стритов и бродвеев вдоль Тверской. – «Ах вернисаж, ах вернисаж… Какой портрет, какой пейзаж… Вот кто-то в профиль и анфас… А у меня один лишь бакс…»
– А вы вот про «Красную Шапочку» рассказывали, – спросила Лиза у Николая, когда машина тронулась. – Вы ее сами читали или по телику видели?
Николай обернулся:
– Сыну читал, лет десять назад.
– Импотент, – глядя в пол, прислонившись плечом к Лизке, прошептала Варя.
– А сами вы режиссер? – спросила Лиза Николая. – Фильм, вы сказали, снимаете…
– Режиссер… – согласился Коля. – Но и сам тоже играю роль.
– Ой! А какую?
– Я играю роль капитана.
– Капитана корабля или подводной лодки?
– Капитана спецназа.
– А-а-а… Боевик…
– Блокбастер.
– А блокбастер – это про что?
– Даже не знаю, – признался Николай.
– Блокбастер – это не про что. Это фильм с неопределенным жанром, – пояснил водитель. – Если с английского перевести, то блокбастер – это просто фильм с огромным успехом. Специально выяснял. Вся наша жизнь – блокбастер.
– Ага, – кивнула Варюха. – Это у тех, кто, как ты, на «линкольнах» разъезжает. А у меня жизнь – один фильм ужасов с комедией под мышкой.
– А зачем для одного фильма так много героинь понадобилось? – спросила Лиза громко. – Зачем вам двести девушек нужно?
– Лично мне девушки совершенно не нужны, – кинул ей, не оборачиваясь, Аверьянов.
– Педик, – с грустью в голосе констатировала Лиза.
– Пожалуйста, вот вам и шлюхи, товарищ бандит, – повернулся водитель к Аверьянову, останавливая лимузин.
– А это главная улица Москвы – Тверская, – объяснил Алеша, подмигнув Олене сквозь стекло заднего обзора. – И тоже, видишь, сплошь все магазины.
– Куда все люди так спешат? – поинтересовалась Олена, ласково поглаживая свой «Набор туриста», который она уже повесила себе на шею. – Как будто у них у всех недоеная корова дома осталась.
– Такой ритм жизни тут. Шальной немного, верно?
– А вот смотри, девушки стоят и никуда не спешат! И ничего не покупают! Ох, какие красавицы!
– Это точно…
– Они, как и мы, приезжие?
– И да и нет… В основном приезжие. – Катя решила больше не закруглять углов. – Это проститутки.
– И вот, и вот, и вот! Тоже? Очень красивые!
– Естественно! Им надо продать себя повыгоднее, подороже.
– Куда продать? – испугалась Олена. – В рабство?
– Конечно, нет! Вернее, не совсем в рабство.
– На поденщину?
– Да вроде. Только «поденщина» от слова «день», а они на ночь продаются. – Катя запнулась, не зная, как объяснить. – Ну, блуд по-вашему, или я не знаю, как сказать… Ну, за денежки, с мужиком… Понимаешь?
– Чего же не понять? – вздохнула Олена. – У нас это тоже есть… Есть, есть! Не такие уж мы от вас отсталые. В каждом крупном селении, почитай. А уж на ярмарке, осенью, сплошь все скоморохи да блудницы…