– В нашей стране чрезвычайно многие увлекаются мухоловками, – заступился юноша за соотечественников. – Вы зря недооцениваете англичан.
– Я здраво оцениваю их скупость. Книга с цветными иллюстрациями, на хорошей бумаге обойдется читателям дорого. Вы рассчитали стоимость одного экземпляра?
– Н-нет…
– Вот видите. Реджинальд, не обессудьте, но я не стану потакать вашему капризу.
Юноша помолчал.
– Может, вы и правы, – признал он. – Мне слишком хотелось увидеть эту книгу напечатанной. А об остальном я попросту не подумал.
– Я рада, что вы не обиделись, – с облегчением сказала Эстер. – У вас еще все будет – и книги с иллюстрациями, и признание. Только не торопитесь.
На лестнице миссис Норидж столкнулась с Сильвией Пэриш.
– Как движется ваша работа? – вежливо спросила она.
Мисс Пэриш начала отвечать – и вдруг замолчала. Взгляд ее уперся во что-то, что находилось за юбкой собеседницы, как если бы она обнаружила там мышь. Но это длилось всего несколько секунд. Сильвия перевела взгляд на миссис Норидж и с некоторым усилием продолжала говорить. Гувернантку так и подмывало обернуться. Но нарушить правила приличия? Обидеть мисс Пэриш, возможно, без всякой причины? Исключено!
– Простите, мне пора, – неожиданно сказала та, перебив себя на полуслове, и исчезла за углом. Правилам приличия она явно придавала меньше значения, чем ее собеседница.
Гувернантке почудилось какое-то шуршание и тихий писк. Но заглянув в боковой коридор, она не обнаружила там никого. Сотрудница галереи испарилась.
– Хм, – озадаченно сказала гувернантка.
… Спустя несколько часов миссис Норидж запечатала письмо, адресованное Джун Даблиш. Она собиралась сама прогуляться до почты. Погода стояла прекрасная: теплый день с несильным восточным ветром. Одевшись, гувернантка вышла из комнаты – и увидела гостью.
Кошка сидела на подоконнике в дальнем углу, свесив коротенький полосатый хвост, и созерцала окрестности.
На Кошачьего Короля она походила не больше, чем на королеву Викторию. Это была совсем молоденькая ярко-рыжая кошечка, почти котенок с белыми и черными пятнами, маленькая, пушистая и очень чистая. Миссис Норидж успела рассмотреть, что экземпляр отличается обилием усов. Кошка невозмутимо взглянула на миссис Норидж, издала приветственное мяуканье и спрыгнула на пол.
– Кис-кис-кис, – позвала гувернантка. – Иди сюда, мой ангел.
На морде кошки выразилось явственное сомнение. «Что-то я не уверена, что вам можно доверять», – говорил ее взгляд.
– Дам тебе курочки, уточки, молочка, – проворковала миссис Норидж.
«Благодарю вас, я сыта».
С этими словами – пусть и не произнесенными вслух – кошка вскинула хвост и пронеслась мимо ошарашенной гувернантки стремительно и шумно, как скаковая лошадь.
Миссис Норидж припустила за ней.
Дом, как назло, в этот час был совершенно безлюден. Кто прогуливался по саду, кто дремал после обеда. Миссис Норидж выбежала к лестнице, огляделась и заметила внизу мелькнувший хвост.
Кошка промчалась по первому этажу и юркнула в оранжерею. Но когда миссис Норидж, влетев следом, уже готовилась запереть дверь, коварное животное выскочило из-за пальмы, как тигр, и, вытянувшись в струну, пролетело в щель.
– Ах ты…
Миссис Норидж показалось, что если бы кошка могла, она бы захихикала. Подождав преследовательницу под лестницей, кошка в три прыжка взлетела наверх.
«Да она развлекается!»
Из чулана вышла горничная со стопкой отглаженного белья и оторопело уставилась на гостью, бодро пробежавшую мимо нее. Но к странностям гостей у Эббервилей в доме привыкли, поэтому горничная пожала плечами и отправилась по своим делам.
Миссис Норидж, оказавшись на втором этаже, мысленно возликовала. Кошке некуда деться!
Однако в коридоре она, к своему изумлению, обнаружила не беглянку, а Деррика Стюарта.
– Полковник! Вы видели зверя?
Тот молча воззрился на нее.
– Здесь была кошка! – понизив голос, сказала запыхавшаяся гувернантка. – Та самая, которая попадалась на глаза вам с миссис Эббервиль.
– Если бы я ее встретил, я бы схватил эту тварь, можете не сомневаться!
– Но куда она пропала?
– Я и сам постоянно задаюсь этим вопросом, – сказал полковник. – Мы с Эстер натыкались на нее уже трижды. Она каждый раз теряет сознание, бедняжка! Прошу прощения, мне пора.
Он поправил гвоздику в петлице и, фальшиво напевая песенку, направился к лестнице.
Миссис Норидж обошла коридор. Заглянула за каждую штору.
Кошки не было.
Что ж, зато она выяснила: это не Флаффи. Кухарка была права. Не ее питомица разгуливала по дому, пугая сестер Эббервиль.
Миссис Норидж припомнила также чистые лапки зверька. «О, это не уличная кошка! Она обитает в комнате, спит на подушках, ее хорошо кормят. Шелковистая шерсть, чистые глаза и уши! Странно только, что тот, кто хочет зла хозяйкам, выбрал зверька такой расцветки. Разве черная кошка не пугает сильнее, чем пятнистая? И эта рыжая морда с белой полоской посередине… Удивительно!»
Про письмо гувернантка забыла.
Миссис Норидж спустилась на кухню, когда кухарка готовила ужин. Бешено сверкало лезвие ножа. Листья базилика за несколько секунд превратились в измельченную массу.
– Пришли помогать мне фаршировать рябчиков? – усмехнулась Эйрин О’Коннел. – Учтите, я никого рядом не терплю, когда готовлю! Только для вас делаю исключение.
– Я польщена. Но я пришла извиниться перед вами, Эйрин.
Кухарка бросила на нее подозрительный взгляд.
– Сдалось оно мне! Лучше дайте сюда опята.
Миссис Норидж придвинула к ней грибы на тонких ножках, с желто-бежевыми шляпками, такими свежими, что они поблескивали на свету. Эйрин с наслаждением понюхала воздух над ними.
– Ух, как пахнут-то! Вкуса от них никакого, а аромат прекрасный.
– На самом деле я должна извиниться перед Флаффи. Я была уверена, что это она бегала по дому. Но вы были правы.
– Ясное дело, – проворчала кухарка. Измельчив грибы в мелкую крошку, она смешала их с яйцами и кашей. Миссис Норидж не успела оглянуться, как две дюжины рябчиков лежали в ряд, нафаршированные и заштопанные.
– Вон ту бутылку! – скомандовала Эйрин. – Да не эту! Левее!
Миссис Норидж послушно сняла с полки соус.
Наконец рябчики отправились в печь.
– Мы с Флаффи на вас не в обиде, – великодушно сказала кухарка, вытирая руки. – Правда, золотце?
Кошечка, сидевшая, по обыкновению, на табурете, ответила утвердительным мурлыканьем.
– Можно мне тоже кое-что спросить у нее?
Не дожидаясь ответа, миссис Норидж наклонила голову и обратилась к кошке:
– Не расскажете ли, Флаффи, где котенок?
Кухарка чуть не выронила полотенце.
– Это вы о чем?
– О котенке, которого вы, по вашим словам, утопили в ведре. Мне бы стоило раньше догадаться, что вы на это не способны. Вы пустили замерзшую кошку в дом, рискуя своим местом… А ведь вам по душе жизнь в «Совиных дубах». Где еще позволят так распоряжаться своим временем! Где еще дадут помощниц, чтобы вы могли спать сколько пожелаете! Обе сестры щедры к вам. И я знаю, что вы это цените.
Кухарка отвела взгляд.
– Добрые они женщины, что уж тут говорить, – пробормотала она.
– Но обе панически боятся даже одного вида кошек. Вы впустили Флаффи, воспитали ее так, чтобы она не показывалась в доме. А осенью она принесла котенка. Что вы с ним сделали?
– Утопила… – начала кухарка, но осеклась, услышав короткий смешок. – А, ладно, пес с вами! – в сердцах бросила она. – Оставила я его! Пожалела Флаффи. Такой он был малюсенький… как зернышко. Устроила им гнездо в своей комнатушке, горничным запретила там прибираться – сказала, все буду делать сама. Ну, они мой характер знают, так что не лезли. А когда он подрос, посадила за пазуху и отнесла в город.
– К кому?
– К мяснику, – призналась Эйрин. – Их всегда крысы и мыши одолевают. Я рассудила так: если эта мелюзга не только мастью, но и характером пошла в мать, из нее получится отличный мышелов. А коту-мышелову мясник всегда будет рад! И накормит, и молока нальет. Подбросила я его под дверь и сбежала.
– И больше вы его не видели? И не спрашивали у мясника?
– А ну как он бы сказал, что утопил котенка? – возразила кухарка. – Незачем мне такое огорчение.
… Фаршированные рябчики, запеченные в сливочном соусе, были восхитительны. Все признали, что Эйрин О’Коннел превзошла саму себя. Вместо вина кухарка подавала морс из молодого ревеня. Все смиренно восприняли это новшество.
После ужина все перешли в гостиную, и настал черед десерта. Маленькие ореховые пирожные оценили все, кроме Флоренс. Мисс Эббервиль придерживалась мнения, что лучший десерт – это мадера.
– Ох… правду говорят, что человек роет себе могилу ножом и вилкой! – Флоренс устроилась с бокалом в кресле и потихоньку потягивала мадеру. Чем меньше оставалось в бокале, тем ярче блестели ее глаза.
– Мы умрем от обжорства, – откликнулась Эстер.
Лорин довольно зажмурилась.
– Я согласна! В детстве меня пугали старшие братья. Они говорили, что я умру от укуса змеи! Ах, как я плакала!
Реджинальд засмеялся.
– Вам не о чем беспокоиться, Лорин. По крайней мере если вы останетесь в Англии. В наших лесах почти нет ядовитых змей.
– Какая жалость, что вас не было рядом со мной в моем детстве!
– Мне тоже жаль, – тихо сказал юноша и покраснел.
Да, исключительно благожелательное настроение царило в тот вечер в «Совиных дубах». Даже мисс Пэриш приняла участие в общей беседе и неожиданно горячо поддержала гувернантку, когда принялись обсуждать принципы воспитания.
– Детям и собакам нужно уделять поровну внимания, – сказала гувернантка.
– Но почему? – изумился полковник.
– Потому что иначе собака начинает тосковать и может стать агрессивной.
– О, как это верно! – Сильвия восхищенно взглянула на гувернантку из-под очков. – Приятно слышать, что вы думаете не только о детях, но и о животных.