– Где ты их обтачиваешь?
– В университетской лаборатории. Приступаю к работе с утра, потом делаю перерыв на обед и снова точу, пока не стемнеет. Занятие не из веселых.
– Значит, из-за этих шариков ты сейчас страшно занят и каждый день, даже по воскресеньям, ходишь в университет?
– Да, пока я только тем и занимаюсь, что с утра до вечера обтачиваю шарики.
– Заделался я доктором по производству шариков и пробрался в… И, услышав о твоем усердии, даже Нос, каким бы спесивым он ни был, почувствует благодарность. Недавно я был в библиотеке, а когда уходил домой, неожиданно встретился с Робай-куном. Я очень удивился, что он даже после окончания университета продолжает ходить в библиотеку, и сказал: «Вы молодец, здорово занимаетесь». Сэнсэй сделал недоуменное лицо и ответил: «Что вы, я сюда не книжки читать пришел, а в уборную, малая нужда меня одолела». Мы от души посмеялись. Как о примере редкого трудолюбия я хочу написать о тебе в новом издании книги «Мэнцю»[106]. И показать, какая глубокая пропасть лежит между тобой и Робай-куном.
Комментарии Мэйтэй-куна, как всегда, были слишком многословны. Хозяин снова принял серьезный вид и спросил:
– Хорошо, ты каждый день обтачиваешь шарики, но когда же ты намерен заняться самим исследованием?
– Если работать, как сейчас, то и десяти лет не хватит, – ответил Кангэцу-кун. По-видимому, он обладал более беззаботным характером, чем хозяин.
– Десять лет!.. Ты уж точи немного побыстрее.
– Десять лет – это еще быстро, я боюсь, как бы не понадобилось двадцать.
– О ужас!.. Оказывается, совсем не легко стать доктором.
– Я и сам хочу закончить как можно быстрее, чтобы вы наконец успокоились, но вот никак не могу выточить шарик, а без него не поставишь ни одного опыта…
Кангэцу-кун минуту помолчал, потом заговорил снова:
– Да вы не беспокойтесь. Канэда тоже прекрасно знает, что я сейчас все время вожусь с шариками. Несколько дней назад я был у них и рассказал, как у меня обстоят дела, – закончил он с победоносным видом.
Хозяйка, которая внимательно прислушивалась к разговору мужчин, хотя ровным счетом ничего не понимала, подозрительно спросила:
– А разве Канэда не уехали всей семьей еще в прошлом месяце к морю?
Кангэцу-кун смутился.
– Странно. Как же так? – растерянно проговорил он. В такие минуты Мэйтэй-кун незаменим – как только в разговоре наступает заминка, кто-нибудь окажется в затруднительном положении или захочет спать – он тут как тут.
– Это же замечательно, почти мистика: в прошлом месяце они уехали к морю, а несколько дней назад ты встречался с ними в Токио. Как говорят, спиритическая встреча. Такое случается, когда двое людей много думают друг о друге. С первого взгляда это кажется сном, но иногда сны бывают реальнее действительности. Нет ничего удивительного, что вы, хозяюшка, начали сомневаться – ведь вы поженились с Кусями-куном, совсем не думая друг о друге, и за всю жизнь не узнали, что такое любовь…
– На каком основании вы так говорите? Это просто оскорбительно. – Хозяйка прервала Мэйтэя на полуслове.
– Но ведь и ты, кажется, никогда не испытывал мук любви, – хозяин ответил ударом на удар, прийдя на помощь супруге.
– Слухи о моих любовных похождениях никогда не живут больше семидесяти пяти дней[107], а поэтому вы их, наверное, просто не помните… собственно говоря, то, что я прожил всю жизнь холостяком, тоже результат несчастной любви, – ответил Мэйтэй и обвел присутствующих взглядом.
– Хо-хо, интересно, – сказала хозяйка.
– Опять морочишь людям головы, – пробурчал хозяин и отвернулся.
И лишь Кангэцу-кун проговорил:
– Расскажите, я хочу извлечь урок из этой истории, – и улыбнулся, как всегда ехидно.
– В ней тоже очень много мистики, и если бы я рассказал ее покойному Коидзуми Якумо-сэнсэю, он, наверное, был бы в восторге, но, к сожалению, сэнсэй сейчас спит вечным сном и, по правде говоря, мне об этом не хотелось бы вспоминать. Однако если вы просите, то так уж и быть – откроюсь. А вы, в свою очередь, обещайте внимательно выслушать меня до конца, – предупредил Мэйтэй и наконец приступил к рассказу:
– Как сейчас помню, это случилось… э-э… сколько же лет уже прошло?… ну, да ладно, предположим, что это случилось приблизительно пятнадцать-шестнадцать лет тому назад.
– Чушь, – ухмыльнулся хозяин.
– Ах, какая у вас плохая память, – насмешливо проговорила хозяйка. Один Кангэцу-кун, выполняя обещание, не проронил ни слова и всем своим видом желал выказать готовность слушать дальше.
– Во всяком случае, это было зимой. Я тогда путешествовал по Этиго, – прошел долину Бамбукового побега в уезде Камбара и поднялся на перевал Кувшина Осьминога, откуда собирался спуститься в Айдзу. Тут его снова перебил хозяин:
– Где ты нашел такие места?
– Не прерывайте, пожалуйста, это так интересно, – остановила его хозяйка.
– Солнце село, дорога незнакомая, хотелось есть, поэтому мне ничего не оставалось как постучаться в одинокий дом, стоявший на самом перевале, объяснить в чем дело и попроситься на ночлег. «Пожалуйста, пожалуйста, заходите», – последовал ответ. При свете поднесенной к моему лицу свечи я увидел девушку и обомлел. Вот когда я познал колдовскую силу злодейки, именуемой любовью.
– Вот так так. Неужели в диких лесах есть красавицы?
– И в горах, и на море, везде… Хозяюшка, вот бы вам хоть одним глазком взглянуть на нее, ах, какая девушка. У нее была прическа бункин-но такасимада.
– Да ну! – воскликнула хозяйка.
– Я вошел в дом. Посреди комнаты в восемь циновок горел большой очаг. Вокруг него мы и уселись вчетвером: девушка, ее дедушка, бабушка и я. «Вы, вероятно проголодались?» – спросила меня девушка. «Накормите меня чем угодно, но только поскорее», – попросил я. «У нас сегодня дорогой гость, давай угостим его по крайней мере змеями», – сказал старик. Слушайте внимательно, сейчас я перейду к истории несчастной любви.
– Сэнсэй, мы слушаем вас очень внимательно, но, наверное, даже в Этиго зимой не бывает змей.
– Гм, вполне законный вопрос. Однако, когда рассказывают такую поэтическую историю, придирки совершенно неуместны. Разве в романе Кёка крабы не вылезают из-под снега.
– Вот как, – только и сказал Кангэцу-кун и приготовился слушать дальше.
– В то время я больше, чем кто-либо другой, любил есть всякую нечисть, но саранча, слизняки, красные лягушки мне уже порядочно надоели, а поэтому змеи показались мне блюдом очень тонким. «Поскорее подавайте их сюда», – ответил я старику. Тот насыпал в кастрюлю рису, поставил на огонь и стал варить. Я взглянул на крышку кастрюли и удивился – в ней было проделано около десяти отверстий и из всех струйками вырывался пар. «Ловко придумано, для деревни совсем не плохо», – решил я. Старик вдруг поднялся и вышел, но скоро вернулся, держа под мышкой большую корзину. Как ни в чем не бывало он поставил ее рядом с очагом. Я заглянул в нее… О, ужас! Она была полна змей. Защищаясь от холода, они переплелись между собой и образовали один сплошной клубок.
– Хватит о таких вещах. Противно слушать, – сказала хозяйка, сдвинув брови.
– Что значит «хватит», это же главная причина несчастной любви, так что придется выслушать. Через некоторое время старик поднял левой рукой крышку кастрюли, а правой схватил весь этот клубок, бросил его в кастрюлю и накрыл крышкой. В эту минуту у меня даже дух захватило.
– Да перестаньте вы в конце концов, – пугливо воскликнула хозяйка.
– Скоро дойду до несчастной любви, потерпите немного. Не прошло и минуты, как из одной дыры в крышке кастрюли высунулась голова змеи. Я испуганно вздрогнул. Ты смотри, думаю, вылезла все-таки. Но в эту минуту из другой дыры показалась еще одна голова. Змеиные головы стали появляться отовсюду, постепенно вся кастрюля оказалась унизанной ими.
– С чего бы это они стали вылезать? – подозрительно спросил Кусями-сэнсэй.
– В кастрюле им было горячо, и, естественно, все они старались спастись бегством. Вскоре старик сказал: «Уже готово, вытаскивай» – или что-то в этом роде. «Ага», – ответила старуха. «Сейчас», – произнесла девушка, и они вместе принялись хватать змей за головы. Хребет, аккуратно отделяясь от мяса, вытаскивался вместе с головой. В кастрюле оставалось одно мясо. Здорово получалось.
– Это называется вытаскиванием змеиных хребтов? – посмеиваясь, сказал Кангэцу-кун.
– Оно самое. Ловко это у них получалось, правда? Потом она сняла крышку, перемешала рис с мясом и подала мне: «Кушайте».
– И ты ел? – холодно спросил хозяин; хозяйка же с гримасой отвращения на лице проворчала:
– Ну, хватит, меня и так уже мутит, теперь есть ничего не смогу.
– Хозяюшка, вам никогда не приходилось есть змеиного мяса, потому и возражаете. Советую попробовать, оно такое вкусное, что всю жизнь помнить будете.
– Очень мне нужно есть такую погань!
– «Наслаждаться обильной едой, забыть про холод, смотреть сколько душе угодно на девушку – что мне еще нужно», – подумал я, и тут девушка мне сказала: «Может, вы ляжете спать?» Усталость давала о себе знать, и я охотно согласился, растянулся во весь рост и, позабыв обо всем на свете, крепко уснул.
– А что же с вами было потом? – Теперь уже хозяйке не терпелось дослушать рассказ до конца.
– А потом… Я проснулся утром, и тут приключилась несчастная любовь.
– Что-нибудь случилось?
– Да нет, ничего особенного. Проснувшись, я закурил папиросу, выглянул из окошка во двор и увидел, что у ручья напротив умывается какая-то «лысина».
– Старик? Или старуха? – спросил хозяин.
– Я тоже никак не мог понять, кто это был, и долго рассматривал «лысину». Но вот она повернулась в мою сторону, и, о ужас! Я даже отшатнулся от окна. Это была моя первая любовь – вчерашняя девушка.
– Но вы же с самого начала сказали, что у нее была прическа.