Я скорее поняла, что за моей спиной кто -то стоит, чем почувствовала взгляд, и сразу поспешно отвернулась. Пялиться на человека, справляющего нужду, вероятно, здесь было не принято. Никто бы не кинулся на меня с криками «ловите попаданку», но привлекать внимание было в любом случае ни к чему. Но кто -то за спиной не уходил, и я обернулась.
Человек в черном — совсем как из книг, невыразительный и безликий; поняв, что я заинтересовалась им, он развернулся и спокойно пошел куда-то, и больше таких черных людей я здесь не видела. Двух девушек провели мимо меня к выходу, и их пышные платья скрыли от меня этого черного, но неприятное ощущение не проходило. Эти две красавицы уже свободны? А остальные, и я в том числе?
С другого конца зала к нам твердым шагом шел блондинистый молодой парень в сопровождении пожилого поджарого мужчины и дерганого человечка. Парень тоже был одет в темное — коллега того, который стоял за моей спиной? Мне нужно выдержать, высидеть, девушек уже отпускают, это часа два, три, вряд ли больше, твердила я себе. К моей соседке, деликатно отодвинувшей бурдалю в сторону, подлетела сначала служанка, а потом подошел седой мужчина и что-то сказал. Все эти люди, несомненно, суетились не просто так, у них была цель, и я взмолилась — пусть обо мне вообще все забудут. Тем более — здесь же было на кого посмотреть! Вон та красавица с роскошной копной светлых волос и грудью пятого размера очень подходит на роль супруги будущего короля.
Но блондин вместе со своими сопровождающими остановился как раз напротив меня, и сердце мое провалилось в разом заледеневшее нутро. Блондин мазнул по мне взглядом, что-то сказал пожилому мужчине, и они прошли дальше. Я перевела дух.
Моя соседка поднялась и с недовольным выражением направилась к выходу — ее перехватил очередной мужик с лентой. Это закончится или нет? В моих глазах рябило от людей, лент, дерганого света свечей, и запахи проявлялись все сильнее и сильнее. Бурдалю, кажется, сюда не взяла только я.
— Ваше сиятельство? — услышала я вкрадчивый голос. — Графиня Йоланда ван дер Вейн?
Дерганый человечек из свиты блондина не ушел и сейчас чуть наклонился ко мне. Ну, наверное, это я. Я не знаю. Что хорошего ты мне скажешь? Что я могу убираться отсюда и забыть этот рынок невест, как страшный сон?
Глава десятая
Я почтительно, как могла, ответила:
— Да, это я.
Надо было добавить что-то? «Сударь»? «Милостивый государь»? Но вид у меня в платье, с драгоценностями, с прической был столь величественный, что я решила обойтись без обращений. Дерганый кивнул, поклонился мне, а вокруг началось движение. Барышни поднимались, тянулись вереницей в дальний конец зала и пропадали в дверной проеме.
Я услышала музыку. Непривычную обычному уху, но мне такая почему -то нравилась. У нас ее называли «камерной» — и классическая музыка, Бах, Бетховен — это была именно она. Здесь, конечно, Бетховены пока не родились... Я поднялась и направилась за остальными.
Я оказалась в числе последышей и, если честно, надеялась, что меня развернут и с вопросом «а вы-то куда» вернут в дом родной. Я протолкалась за спинами девиц, хотела было так и остаться во втором ряду, но очередной мужик с лентами бесцеремонно пристроил меня между двумя пышнотелыми красавицами. Я записала это в бонус от злодейки-судьбы: мой минус — мой же и плюс.
Музыка стихла. Наступила торжественная тишина, потом взволнованно, как петух с утра, кто-то завопил:
— Все Святые да хранят короля! Хранят королеву! Виват!
Мужчины в зале склонились в поклоне, дамы присели в, как я поняла, реверансе. Серьезно? Я тоже попыталась присесть, убеждая себя не думать про ногу, потому что Йоланда должна была это уметь, но нет, я завалилась набок, не сильно, но заметно криво, ногу прострелила боль, и я, стиснув зубы и стараясь не завопить, прокляла и короля, и королеву, и церемонии. Если я не разогнусь сейчас же, не выдержу и закричу. Мне больно, в конце-то концов!
Но, пусть и с перекошенным лицом, я все же держала спину прямо. И даже рассмотрела сквозь выступившие слезы, как на середину зала вышел пузатенький мужчина очень низкого роста, одетый на удивление просто, во что-то неброское, темно-серое. Я приняла сперва его за слугу, а потом в голове неуместно мелькнуло воспоминание из «Графини де Монсоро» и один из конфликтов Бюсси и королевских миньонов — как раз из-за того, что Бюсси был одет преувеличенно скромно. Королева же была высокая, с чопорным, неприятным лицом, намного старше своего царственного супруга или, может, просто так выглядела. А вот одета она была — в отличие от короля — совсем не скромно.
Насыщенно-синего цвета платье, кажется, бархатное, было расшито золотыми цветами и жемчугом, а края широкого белоснежного воротника и манжетов украшали крупные, каплевидной формы жемчужины. К королеве подошла целая толпа сановников, и они, оставив короля одиноко торчать посреди зала, направились вдоль ряда девушек.
Мы все так и стояли согнувшись, и выпрямлялись лишь те, мимо кого ее величество уже проходила. Некоторые из них — на которых она небрежно указывала веером — незаметно исчезали. И таких было мало, очень мало... Вот королева миновала с десяток претенденток, а покинула зал только одна, потом еще десяток, все остались на месте, потом еще. И до меня было еще около пятидесяти девиц, а ее величество, как назло, застряла возле какой-то девушки и завела с ней разговор.
Мне нужно было сменить позу — немедленно, или я понимала, что закричу. Или упаду в обморок. Боль становилась невыносимой, королева все беседовала, я зашипела, не в силах терпеть, и в этот момент одна из девушек где-то в середине ряда сомлела. От благоговения ли, от ужаса, а может, она была в положении, но все сразу засуетились, кроме ряда несчастных невест, конечно, и королевы, которой было, кажется, все равно. И я воспользовалась моментом и выпрямилась.
К черту все, мне больно. Выпроваживайте меня отсюда. Можете даже на пару недель упрятать в тюрьму — кормить там вряд ли будут менее безвкусно, но точно никто не будет жечь мне волосы и надевать с десяток рубах и тяжеленные платья.
Тем временем король ушел куда -то в украшенную цветами и золотом нишу и преспокойно принялся за еду. Война войной, а обед по расписанию — и было не слишком похоже, что у его величества болезненный вид. Ел он ничтоже сумняшеся прямо руками, и я опять поставила плюсик создателям отечественных «Мушкетеров»: а зря мне казалось, что Людовик Тринадцатый изображен гротескно.
Потерявшую сознание девицу унесли, ничего выдающегося, норма жизни, — и королева продолжила обход потенциальных невесток. Возле одной блондиночки, такой же тощенькой, как и я, она даже не задержалась, махнула веером — мол, уберите, — и я возблагодарила судьбу: ее величество смотрит на пышность фигуры. Я еще раз прокрутила в голове свой роскошный план. Я непременно его реализую, может быть, прямо сегодня ночью. Отправят меня домой или велят явиться на следующий этап — какой, интересно?
А дальше произошло неожиданное. Настолько, что я не поверила своим глазам. Не доходя до меня около двадцати девушек, ее величество развернулась, потеряв к нам всякий интерес, и присоединилась к супругу за ужином.
На самом деле я тоже хотела есть. На меня не обращали внимания, стояла ли я скрюченная или нет: к тем, кого ее величество своим вниманием не почтила — а нас оставалось пятьдесят или чуть больше — даже не подошли мужчины с лентами.
Нет, никого не провели ни в центр зала, ни куда -то еще. Девиц выводили в те же двери, через которые они и зашли. Ни музыки, ни танцев — это был, как я поняла, совершенно обычный вечер правящей четы, который решили скрасить смотром возможных невест наследника престола.
Я наблюдала за лицами девушек, но никаких эмоций пока не могла считать. Рады они? Нет? Я бы сказала, что насторожены, и у каждой могла быть на то своя причина.
За нами мужчины с лентами вернулись только спустя четверть часа и вывели нас в тот же зал, где мы ожидали представления. Не в смысле «нас представили бы королю и королеве», хотя я думала именно так, а представления в смысле цирка. С конями, каретами и кучей клоунов. Проклятое шапито.
Мужчина, который вел меня, был недоволен: я сильно хромала и лицо у меня было преисполнено страданий. Мне очень хотелось сесть, но мне не позволили.
— Ваше сиятельство, пройдемте со мной.
Я посмотрела в том направлении, куда мне показал мой сопровождающий, и похолодела. Мужчина, который стоял у дверей, сильно смахивал на придворного доктора. Что сейчас будет? Осмотр? Или они хотят убедиться, что я не прикидывалась больной?
Только этого мне не хватало. Я всеми силами хотела не выделяться, но вышло, как вышло. И я пошла, потому что покорность сейчас была тем, что могло меня освободить от этих людей, глаз, рук и прикосновений. Хотят узнать, что у меня с ногой — нет проблемы. При условии, что они заключат, что такая королева в перспективе государству без надобности.
Я оказалась в небольшой комнатке, где уютно горели свечи и сильно дуло из окна. Меня привели — и этим ограничились, и мужчина, которого я приняла за доктора, за мной не зашел, так что я осталась наедине с двумя девушками.
Они были моими ровесницами, и как-то раньше я их в такой толпе не заметила, что было немудрено. Сколько нас всего было в том зале? Пятьсот? Чуть меньше? Неудивительно, что и королеве поднадоело нас всех рассматривать. Пока ты выглядываешь сноху, супруг сожрет все, что повара наготовили...
— Армина Лувенхок, — негромко сказала очень эффектная шатенка, чье платье из светлоголубого шелка невероятно ей шло. — Графиня Лувенхок.
— Йоланда ван дер Вейн.
— А это баронесса Хендрика ван Альст, — Армина погладила по плечу соседку, наряженную в темно-зеленое платье, украшенное золотой вышивкой. Хендрика стыдливо прикрывала лицо веером, и лишь здороваясь со мной убрала его и смущенно улыбнулась. Я отметила, что у Хендрики были чудесные изумрудные глаза. Никогда не видела такого цвета, даже предположила бы, что у нее линзы, если бы здесь кто -нибудь о линзах что-то знал.