Наверное, сработал эффект неожиданности – вряд ли маги на самом деле боятся привидений. Особенно таких… диких, но симпатичных. Но при виде надвигающейся на них призрачной сковородки все, кто был у окна, инстинктивно шарахнулись в стороны. Всего на секунду, которая нужна была, чтобы сориентироваться в происходящем. И мне этой секунды тоже хватило. Мгновенно набрав скорость, я вылетела в открывшийся проем, расхохотавшись от облегчения.
И, не удержавшись, обернулась и крикнула сакраментальное:
– Я еще вернусь!
Глава 24
Вестей не было два дня. Я работала в своей лавке, обслуживала покупателей, которых стало разом как-то очень много. Данута по секрету рассказала о гуляющих по городу слухах, будто ведьмовство могут и вовсе запретить, вот народ и торопился разжиться амулетами и артефактами на все случаи жизни, пока есть возможность. Вечерами отливала новые свечи – эта простая, не требующая особых усилий работа занимала руки и позволяла отвлечься. Изобретать что-то новое не хотелось. Да и… как-то незаметно я, оказывается, привыкла, что в этой увлекательной и творческой работе я не одна. Вейнар оказался идеальным напарником, который в нужный момент не только поможет с чарами, но и подтолкнет мысль, а то и подаст собственную идею. Творить без него теперь было… тоскливо и скучно.
Баба Тоня тоже как-то притихла и почти не появлялась. Только Паська по утрам прибегал и приносил мне не только обеды, но и свежие газеты, в которых журналисты взахлеб строили предположения, до чего договорятся вторые сутки бессонно заседающие маги. Писали, будто кофе и бодрящие эликсиры доставлялись в зал Совета ведрами. Что лейб-лекари дежурили у входа посменно – все ж королю немало лет, а ведь он и вовсе обычный человек! Пересказывали давнюю и всем, видимо, известную историю о дружбе короля с некой ведьмой, чьими услугами его величество не гнушался пользоваться и чьи амулеты и зелья не раз спасали ему жизнь…
На третий день появилась Ульха.
Постучалась в дверь, как прочие посетители, только входить не стала, пока я сама не открыла – как и маги, не могла переступить порог без моего приглашения. Вейнару-то я в конце концов дала постоянное разрешение, а вот Ульха была у меня впервые.
– Всех отпустили, – сообщила она, утвердившись на стуле, который я ей торопливо предложила. – Ко всем надзирателей приставили… они говорят – наблюдателей. Кто его знает, надолго ли… сами все еще заседают.
– А что решили-то? – нахмурившись, я пододвинула к прилавку и стул для себя. – Или еще ничего не решили?
Старуха махнула рукой.
– Мне-то откуда знать? Меня после тебя расспросили… и обратно в камеру отправили. Безмагические камеры, будешь смеяться, наша же сестра-ведьма и зачаровывала когда-то, для преступников с даром. А теперь вот и нас туда…
– От жеж неслухи! – неодобрительно проворчала баба Тоня, соткавшись из воздуха рядом.
Ульха посмотрела на нее изумленно и весело.
– Ты смотри-ка – и впрямь душа живая, цельная! И сумела ж Магира… умная ведьма была, даром что дура злобная! – прищурившись, она пристально посмотрела на призрачную сковородку и, мне показалось, едва не присвистнула. – И силу впрямь собрала!
Конечно, не пристать к Ульхе мы с бабой Тоней просто не могли. Как ни волновал меня вопрос о решении Совета магов, с этим я все равно ничего больше поделать не могу, остается только ждать… а вопрос с бабой Тоней – он всегда насущный. От гримуара нам никакой полезной информации по призракам добиться не удалось. Так может, мудрая ведьма чем поможет?
Для начала Ульха пересказала нам то, что мы и так уже знали от Вейнара – обычно привидения представляют собой только отпечатки души умершего, одержимые какой-то одной целью или стремлением. Магире же удалось выдернуть из момента смерти, сквозь пространство и время, реальную душу Антонины Власьевны в момент ее смерти. Даром что планировала-то она собственную душу пересаживать…
А еще она желала сохранить свою силу.
Ведьм в том смысле, как это понимают здесь, в нашем мире и нет вовсе. Но ведающие, знающие, мудрые женщины были всегда. И всегда были те, кто может чуточку больше других. Про одну говорят – глаз дурной, а другая, напротив, как пожелает кому добра – так оно и сбудется. Это и похоже, и не похоже на то, на что способны ведьмы здесь, в волшебном мире. Сила иная, много слабее и другой природы – да и мало кто в нее верит.
Антонина Власьевна любила свою работу. Ей нравилось смотреть на счастливые лица влюбленных, нравилось соединять их.
Порой, глядя на пару, она с точностью до пары месяцев могла угадать, сколько просуществует этот союз и когда молодые придут разводиться. И хотелось даже как-то подтолкнуть их, пусть бы скорее, не мучили бы друг друга, на что им, в самом-то деле…
Иногда пожелания сбывались – и молодожены возвращались за разводом, не успев и медового месяца отгулять.
А иной раз смотрела и видела особый свет, ясные нити, протянувшиеся от души к душе. И тогда, произнося формальные фразы и заученные поздравления, вкладывала в них особый смысл, чувствуя в такие моменты в себе какую-то власть и добрую силу, куда большую, чем она сама. Хотя работница загса Антонина Власьевна сильно удивилась бы, сравни ее кто-то с языческой жрицей, не просто заключающей союз, а благословляющей пары.
На пенсии баба Тоня подрастеряла привычный лоск. Гоняла соседей, мыла подъезд, судачила с подружками на лавочке.
Вот квартирантки у нее в свободной комнате не задерживались – только вселится, бывало, девчонка, месяц-другой пройдет – а она и замуж выскочит. И всегда удачно.
С точки зрения здешних ведьм – да пшик это, а не сила, и говорить не о чем. Да ведь Магира оговорила – всю силу, что есть у души, сохранить. Вот и сохранила.
А только чистый бестелесный дух никакую магию в себя вместить не может – выльется она, просочится сквозь бесплотные пальцы. Вот и пришла баба Тоня в этот мир, неся силу свою не в себе, а с собой.
А уж какой облик та сила приняла… так ведь баба Тоня и померла на кухне – сырники жарила, когда удар хватил. Так со сковородкой в руке и упала. С ней же сама себя и видела.
– Ты мне, подруга, главное-то скажи, – хмурая баба Тоня зависла перед Ульхой. И чем-то они в этот момент были неуловимо похожи – грузная, с седыми букольками призрачная старушка в халате и тапочках и сухощавая, прямая, как палка строгая ведьма в своем черном балахоне. – К жизни-то меня вернуть можно или чего? Долго мне так болтаться?
Ульха вздохнула.
– Нельзя мертвых живыми сделать… мы вон попытались, – она махнула рукой. – Сама видела, что вышло. Зря я на Таянкины слезы поддалась… думала – справедливость восстановим, так миру только лучше станет. А оно вон как вышло… Душа после смерти за грань уходит, а после – заново рождается, на чистом листе сама себя пишет. Можно… вон, как Магира хотела, да мы, дуры, повторить пытались – силой душу выдернуть да в чужое тело вселить. Только злое это дело, колдовство черное.
Баба Тоня решительно мотнула головой.
– Не надобно мне чужого! Так чего мне теперь-то? Как?
А Ульха вдруг руками развела.
– А не знаю! Призраков обычно вовсе развеивают, без следа. Так то – обычных. Там душа-то давно на новый круг сама ушла. А ты душа неприкаянная. И как тебя на тот новый круг отправить… не знаю я. Поищу, подумаю… может, придумаем чего. Не вечно ж тебе так… не по-людски оно.
Я кивнула. И впрямь – подумаем.
*
Вейнар пришел на третий день рано утром. Прошел прямо к привычному стулу у прилавка, молча сел.
Я, подобравшись, уселась напротив. Я уже видела своего герцога таким: смертельно усталым, небритым, в не очень свежей одежде – когда он возвращался из рейдов после охоты на тварей разрывов. Или когда в одиночку закрывал разрывы и уничтожал их порождения.
Пару минут мы молчали, глядя друг на друга. А потом он выложил передо мной свежую газету – сегодня Паська еще не успел ко мне забежать.
– При Академии магии будет учрежден экспериментальный факультет ведьмовства, – сообщил он наконец, разлепив губы.
Не удержавшись, я радостно взвизгнула и, подскочив с места, закружилась.
– Ааааааа!! Победа!! Эй, ты что, не рад? Да я бы тебя расцеловала за такие новости!
– А я не против! – герцог обаятельно улыбнулся, и я, рассмеявшись, подскочила к нему и наклонилась, чтобы чмокнуть в щечку. Только вот он не стал теряться, обхватил меня за талию – и я сама не поняла, как оказалась у него на коленях. Спустя секунду мы упоенно целовались. И на целомудренный поцелуй в щечку это походило меньше всего.
Да помню я, помню, что “на ведьмах не женятся”! Ну и… ладно! Мне сейчас так хорошо, что…
– Что значит “временный надзор”, а? – возмущенный голос склонившейся над газетой бабы Тони прервал нас ну буквально вот на самом интересном месте. Как раз когда я уже и забыла, о чем собиралась расспрашивать.
Пришлось возвращаться на землю. Во всех смыслах – в том числе соскакивать со своего удобного сиденья, поспешно одергивая юбку. Ну… Антонина Власьевна!
А Вейнар, чуть смущенно кашлянув, пригладил волосы, которые я только что старательно ерошила, и отвел глаза.
– Боюсь, тебе не все понравится… да, решено установить временный надзор над всеми ведьмами. За каждую ведьму и ее действия будет головой отвечать персональный куратор. Вообще-то владетели земель за ведьмами на своей территории всегда присматривали, но теперь… все будет немного иначе.
Я нахмурилась.
– Это действительно необходимо?
– Людям нужно время, – он вздохнул. – Полные сведения о природе разрывов засекречены во избежание массовых истерик и гонений на ведьм. Но ты же понимаешь…
Я понимала. Да, сложно довериться тем, кто теоретически вполне может устроить конец света… даже если они же могут многое сделать для этого мира.
Весь вопрос в том, что они больше захотят сделать – а ведь это зависит от отношения к ним!
Впрочем, и опасения магов небеспочвенны. Вряд ли Магира была единственной в своем роде. Да и частота возникновения разрывов говорит о том, что черное колдовство практиковали, пусть и по незнанию, многие.