сно ли я изложил суть вопроса?
— Вполне. Даже очень! У меня теперь будет тема для разговора, смогу дать задание и проверить конкретную работу.
— Поручи Шалевичу составить планы партийно-политической работы с курсантами, обеспечения ваших спецмероприятий. Сразу увидишь, что за гусь твой заместитель.
Вошел Мухов. Сказал, что в комнате ожидает приема вновь назначенный заместитель по политической части.
— Хорошо! — прокомментировал Квантов. — С этого момента ты уже настоящий командир, коли заместитель ожидает вызова.
Шалевич представился как заместитель командира специального полка войск НКВД.
— Полка еще нет, — ответил Бодров, — есть оперативно-боевой отряд. Поэтому надо именовать себя заместителем командира отрада.
— Полк будет, — вмешался Квантов, — как только изготовят знамя, печать и состоится приказ Главного управления войск НКВД по охране тыла.
— Началась у нас боевая, политическая и специальная подготовка курсантов спецотряда. Приступайте к своей работе, — обратился Бодров к Шалевичу, — составьте планы политической подготовки и партийно-политической работы в отряде по изучению специальной тактики. Завтра представьте планы мне на утверждение к двенадцати ноль-ноль. Потом обсудим их.
— Но планы работы мне будут утверждать в политотделе, — поднял покрасневшее лицо Шалевич.
— Планы заместителей, — нарушил молчание Квантов, — утверждает командир полка, а в подразделениях — командир.
— У меня не хватит времени, — виновато улыбнулся заместитель.
— В спецотряде время идет не так, как у обычных людей. Здесь часовая работа выполняется за тридцать минут. Значит, на составление планов у вас есть более суток. За это время побывайте в подразделениях, поинтересуйтесь заботами и чаяниями бойцов и офицеров, продумайте, как можно улучшить быт людей, решите вопрос с помывкой в бане.
— Да-а… — протянул Квантов, когда Шалевич вышел из кабинета. — Я уже расхотел быть твоим заместителем, Круто ты его взял в оборот.
— Это плохо со стороны?
— Напротив, красиво!
Вошел по вызову Мухов.
— Валерий Александрович, — обратился к нему Бодров, — буду представлять вас на должность начальника штаба полка.
Сейчас в отряде пока создадим подобие этого органа. Помаленьку втягивайтесь в дело. Составьте отдельно планы боевой и специальной подготовки, организации связи и разведки, тылового обеспечения, вооружения. Шикерин пусть поможет в расчетах, надо продумать вопросы проведения оперативно-войсковых мероприятий в населенных пунктах.
Поздним вечером в гости к Сергею пришли Анатолий с Наташей. Шведов не сказал женщине, с каким командиром он намеревается ее познакомить. Вошла в кабинет осторожно, робко опустилась на скамейку рядом с Анатолием. Отвечала на вопросы приглушенным голосом.
— Давай уйдем, — вдруг сказала она, — не люблю больших начальников, страх нагоняют.
— Этот начальник большой специалист пугать робких женщин.
Вошел Сергей. Наташа бросилась к нему, обняла, поцеловала.
— Ты тоже к начальнику? — спросила она.
— Он и есть начальник! — улыбнулся Анатолий.
— Ой, Сережа! — с восторгом посмотрела она на Бодрова.
— Наташа, ты прелесть. Рад видеть. От всего сердца приветствую землячку и ее спутника.
Сергей достал из сейфа фляжку спирта, десяток груш, принес воды в алюминиевой кружке, стаканы. Выпили за встречу. Наташа рассказала о своей службе в госпитале под Сталинградом, совместном проживании с Зиной на одной квартире, как провожала подругу домой по демобилизации.
— Знаешь, — сказала Наташа, — Зина мне рассказывала о ваших отношениях, раскаивалась, что оскорбила твои чувства, Сережа, что нет ей прощения. Стоило нам остаться вдвоем, дурой себя называла. Тебя возносила до небес. Она не говорила, что между вами произошло, но вину свою признала и, по-моему, искупила.
— Чем?
— Сыном!
— Всякая вина прощается? — спросил Сергей.
— Измена не забывается.
— Какая измена?
— Не физическая, конечно. Когда обманывают, когда друг становится в одночасье недругом. Когда из-за этого возникает глубокая, на всю жизнь, травма, от которой нет лекарства. Сердца влюбленных, как два сосуда, наполненных до краев драгоценными чувствами и уважением. Стоит капнуть в один из них каплей измены, и сосуд начнет переполняться отрицательными эмоциями. Лишь искренним раскаянием можно восстановить прежнее состояние души. По-моему, Зинке в полной мере отлились слезы ее ошибки молодости.
— Хорошо ты говоришь, Наташа. Но сгоревшее вновь не загорится.
— Тлеющие угли тоже греют. Если к ним подбросить доброго топлива, огонь может вспыхнуть с новой силой.
— Огонь бывает и холодным.
— Это ненависть. У тебя же ее нет. По глазам вижу.
— Многое из прошлого причиняет боль. Видно, доля такая.
— Время все сотрет. Можно, я напишу Зине письмо, опишу нашу встречу?
— Напиши, привет передай. Пожелай выздоровления. Она нуждается в поддержке.
— Товарищ командир полка, — встал Анатолий со скамейки, — у нас к вам просьба.
— Толя, мы выпили не так уж и много, — удивился Сергей.
— Я серьезно!
— Я тоже! — поддержала Наташа.
— Ребята, да вы что это так со мной?
— Разрешите нам пожениться, — сказал Шведов.
Наташа молча кивнула головой в знак согласия.
— Разве я на это уполномочен? — улыбнулся Сергей.
— Наверное, если командир части.
— Разрешение мое могут не признать.
— Если будет разрешение нашего командира, какую-нибудь бумагу Мухов составит, а Бодров подпишет и печать приложит. Вот и все будет.
— Наташа, ты согласна? Я оказался в роли попа и церкви.
— Да.
— Анатолий, ты берешь в жены Наташу, землячку мою хорошую?
— Да.
— Поцелуйтесь! Теперь ваши узы давайте скрепим по-русски боевыми ста граммами.
— По-моему, мы что-то нарушили, — засомневался было Сергей.
— А мы рады, что наши отношения узаконены, — улыбнулся Анатолий.
— Хотя только устно, — поддержала Наташа.
Перед началом совещания командиров подразделений с планами работ прибыл Шалевич. Передал Бодрову два листка из ученической тетради. Глаза его искрились радостью встречи, сам источал прямо-таки преданность и покорность.
Сергей посмотрел на бумажки без подписей. На каждом листе несколько пунктов, каждый из которых начинался словом «проведение». Далее значились собрания, митинги, беседы…
— Товарищ Шалевич я четко поставил задачу: составить планы. Вы должны были указать конкретные мероприятия, а также их сроки и исполнителей. Кроме того, без подписи бумаги мне не представлять.
— Это проект, — тихо ответил Шалевич.
— Что такое партийно-политическая работа? — вспомнил Сергей вопрос Квантова.
Шалевич поморгал глазами, уши его покраснели.
— Зачем такие вопросы? Я же не на экзаменах.
— Чтобы выяснить, знаете ли, что от вас требуется.
После неоднократной переделки документов Шалевич не выдержал:
— Вы ко мне придираетесь!
— Могу вашу бумагу представить в политуправление фронта или в наш политотдел. Пусть посмотрят.
— Может, вы мне подскажете, как такой план составить? — скривил майор пухлые губы в улыбке.
— Могу. Надо составить такой план работы, чтобы курсанты быстрее и прочнее усвоили курс специальной тактики. Чтобы документ получился, вам надо самому знать специальную тактику, и тогда конкретно сможете планировать, что необходимо сделать. Коли вы несете определенную ответственность за обучение спецотряда, советую: идите в группу на правах курсанта изучать специальную тактику. Двойная польза для дела. Сдадите зачет. Не стыдно будет вступать в разговор с офицерами и солдатами. Тогда ваши планы приобретут совершенно другую окраску.
— Но я же заместитель командира полка… то есть отряда?!
— Побудьте пока курсантом. Сами потом спасибо скажете. Заодно и планы работ научитесь составлять.
— Что скажут в политотделе?
— Я вас не принуждаю, лишь настоятельно советую. В полку специального назначения несведущие в деле специалисты не нужны.
— Я подумаю.
— Время не терпит. Дел будет много.
XI
Совещание с командирами подразделений длилось несколько часов. По существу это было не просто собрание для решения текущих вопросов, а военный совет офицеров отряда полкового уровня. Предстояло полным его составом выполнить чекистско-войсковую операцию в тылу Юго-Западного фронта без привлечения посторонних сил. При этом командиры подразделений стали как бы членами оперативного отделения штаба, общими усилиями оценивая оперативную обстановку, вырабатывая единый замысел и решение, наносили данные обстановки на свои рабочие карты. Наибольшие споры и разногласия вызывала оценка местности.
Войска Юго-Западного фронта занимали полосу обороны до 150 километров, которая одной третью шла вдоль Днепра, на остальном участке удалялась до 25 километров от реки. В тылу фронта в большей части местность ровная, с относительно небольшими лесными массивами. И лишь вдоль Днепра лес стоял сплошной стеной, а южнее Запорожья местами широкой, свыше десяти километров, полосой простирались знаменитые Днепровские плавни — царство комаров и лягушек. На подступах к ним сплошь заросли кустарника, леса вперемежку с небольшими озерами.
На совещании было принято решение сначала провести передислокацию подразделений в отведенные для их размещения населенные пункты, затем масштабную операцию по очистке тыла.
Общая площадь тылового района фронта более 65 тысяч квадратных километров. Каждой из восьми рот предстояло провести мероприятия по очистке на своем участке. Споры среди командиров возникли в связи с определением этих участков местности, далеко не однозначных по своему ландшафту, количеству населенных пунктов. По предложению Шикерина на карте площадь тылового района разделили на восемь равных частей, пронумеровали и бросили жребий. В каждом квадрате был намечен наиболее крупный населенный пункт, куда предстояло передислоцироваться подразделению в течение суток с тем, чтобы уже с рассветом начать операцию. Местом размещения командного пункта с резервной ротой, артиллерией и саперным взводом определили район железнодорожного узла Синельниково.