— Да-а… — сказал он вслух. — На таком харче долго не протянешь.
Гостеприимного Опанаса нет. Как его теперь примет жена погибшего после того, что случилось?
Хорьку уже стала надоедать гробовая тишина. Собственный голос начал слушать.
Подошел к Горобцам в сумерках. Выждал на задворках до темноты. Двинулся к дому Опанаса. Женщина встретила незваного гостя настороженно.
— Почему ты живой, а Опанаса нет? — спросила она пришельца на пороге.
— Можно войду?
Жена Опанаса неохотно пропустила Хорька в комнату, села на лавку, скорбно сложила руки на коленях.
— Рассказывай, как подвел мужа под убийство, а сам жив и здоров!
— Хочу найти того, кто предал.
— Зачем полезли на рожон? Там ведь несколько десятков хорошо подготовленных автоматчиков, а вы, мужичье, поперлись на них. Безголовые! Неужели трудно было сообразить, чем это закончится? Стратеги проклятые!
— Если бы нас не предали, мы бы сделали большое дело.
— Если бы да кабы, как говорится. Возьмите бабу в советчики, она наставит на путь истиный. Сейчас зачем ко мне пожаловал?
— Накорми в память моего друга Опанаса, потом уйду. Но сначала помоги найти Марину, соседскую девчушку.
— Она-то зачем понадобилась. Ребенок еще, — посмотрела женщина на гостя косо.
— Ты не о том подумала. Она вроде бы слышала наш разговор с твоим мужем о нападении на гарнизон.
— Хорошо тайну сохраняли, коли слышали все кому не лень.
Ворчливая женщина тем не менее собрала ужин, налила полстакана самогона — от мужа остался, не пропадать же добру. Потом довела до дома Марины.
— Заходи, коли припрет…
Хорек постучал, вышла женщина, он отодвинул ее в сторону, вошел в комнату. Одетая по-домашнему Марина выглядела девочкой с двумя короткими косичками. Подсел, глядя в глаза без надежды услышать что-либо нужное, спросил с угрозой в голосе:
— Зачем выдала нас энкагэбистам?
— Я никого не выдавала, дядя, — заплакала девушка.
— Чего пристал к дитю! — опершись о чапельник, надвинулась на гостя мать.
— Она предала своих земляков. Их потом перестреляли. В этом ее вина.
По поведению девушки, ее глазам Хорек определил: он не ошибся.
— Что ты делала после того, как услышала наш разговор с Опанасом?
— Мы только смотрели, как снежинки исчезают в дыму, — не уловила Марина каверзности вопроса.
— С кем? — посмотрел гость шальными глазами на девушку.
— С Устимом.
— Кто он?
— Командир у солдат в купеческом доме.
— Ты ему сказала, что нас слышала?
— Н… нет, — замялась девушка и вновь расплакалась. — Я больше с ним разговаривать не буду, если это нельзя.
— Видишь! — обратился Хорек к побледневшей матери. — А ты «чего пристал»! Знаешь, что за это бывает?
Мать упала на колени перед пришельцем, запричитала:
— Прости ты, ради бога, дитя неразумное. Если что-то и сказала, то не по злобе, неумышленно. Дядя Опанас был нашим соседом, не могла она сказать против него плохого слова.
— Марину следует расстрелять, — жестко сказал Хорек плачущей матери. — Но я этого не сделаю, если она согласится помогать нам.
— Согласится, согласится, — затараторила мать.
— Чем я могу помочь? — начала успокаиваться Марина.
— Во-первых, вы с матерью обеспечьте меня едой. А главное, поддерживай знакомство с младшим лейтенантом, даже подружись. В разговорах будешь как бы невзначай узнавать о намерениях энкагэбистов, обо всем станешь рассказывать мне. Навещать вас придется каждые два-три дня. Но без шуток, — погрозил пришелец пальцем. Не попрощавшись, удалился. Когда Хорек шел вдоль забора в лесу, показался навстречу идущий человек. Прятаться было поздно. Сблизились.
— Ба! Генка! Живой?! А сказали, всех задержанных отконвоировали в трибунал. Как оказался на свободе? — подозрительно нахмурил брови Хорек.
— Сказали, что я еще несовершеннолетний, к тому же отец у меня в Красной Армии, да и не было у меня в руках оружия. Сделали вывод — по глупости я влип в дела взрослых.
— Испугался?
— Как бы не так! Дружка-то моего, Ваньку, убили. Я им отомщу.
Хорек знал, за что этого Ваньку забили прикладами и кто это сделал, но промолчал. Пусть Генка мстит за покойного товарища, да пожестче.
— Если надо будет, поможешь?
— Конечно, сам знаешь, а спрашиваешь.
— Вот тебе первое задание. Узнай, с кем Марина, соседка Опанаса, встречается, о чем говорят, сколько времени проводят вместе. Выполнишь?
— Обязательно!
Довольный результатами посещения Горобцов, Хорек возвратился в свою нору, прикрылся одеялом и провалилс я в глубокий сон. Но вскоре разбудил сам себя громким храпом. Прислушался в темноте, но ничего не было слышно, кроме возни мышей, которых в том году по обе стороны фронта водилось видимо-невидимо. «Если ночью будут искать в лесу, по храпу найдут сразу», — пришла тревожная мысль. После этого какой уж там сон, одно название.
Когда в щелях обозначился свет, решил приоткрыть входную дверь, проверить. Однако тут же ее захлопнул. Во всю ширь поляны шла цепь красноармейцев с проволочными прутьями. Хозяин бункера затих, даже дышать стал осторожно. В щелку видно было, как цепь медленно и неотвратимо приближалась, бойцы простукивали пни, прощупывали снег и землю. Начал молиться, прощаясь с жизнью. К дереву кто-то подошел. Не дыша, боясь моргнуть, Хорек обнаружил внезапно, что из дверной щели что-то потекло и тут же распространился запах мочи.
— Паразит! — выругался эмиссар ОУН вслух, когда шаги наверху стихли. Пронесло на первый раз! Поймать бы этого ссыкуна! Сиди теперь и нюхай, пока появится возможность дверь открыть.
Дневной поиск в лесу «Темный» ощутимых результатов не дал. Найдены были два плохо замаскированных схрона с небольшим запасом немецких автоматов и патронов к ним, задержаны двое мужиков, заготавливающих дрова.
К тому времени, когда идущие навстречу друг другу поисковые цепи вышли к намеченному рубежу встречи — лесной просеке, к руководителю операции прибыл Каден.
В спешке, не здороваясь, выпалил:
— Каковы результаты?
— Здравствуй, земляк! С этого надо начинать!
— Извините, Сергей Николаевич, заторопился.
— Итоги для вас интереса не представляют. Выгнали на просеку десяток лисиц, чуть больше длинноухих зайцев, двух кабанов.
— Только что получил сообщение от… — замялся Каден.
— От Генки, — улыбнулся Бодров.
— Неважно от кого, главное, достоверно. Хорек вчера посещал Горобцы. С кем встречался, пока неизвестно, но направлялся на отдых в лес. Тут он. Надо искать.
— Плохо! Прошли и не обнаружили. Представляете, каким должно быть укрытие!
— Хорошим.
— Уже в третий раз Хорек выкручивается из безвыходного положения. Заслуживает даже уважения как профессионал.
— Мне бы он больше понравился расстрелянным, — ответил Каден.
— Всему свое время.
Поиск в обратном направлении новых результатов не дал, кроме еще одного обнаруженного схрона, замаскированного землей и запорошенного снегом. Но главный виновник мероприятия вновь не был найден.
— Как это называется? — спросил Каден.
— На сей раз противник оказался хитрее нас, если он еще в лесу, — ответил Сергей. — Возможно, уже в Горобцах. Оттуда надо вести поиск.
— Давайте еще раз пройдем. Сведения у меня достоверные.
— Поздно! До наступления темноты не успеем.
— А завтра?
— Нужен приказ начальника войск НКВД.
Вторую цепь Хорек увидел, когда просушивал свои «хоромы». Потеплело, выглянуло солнце. Он повесил на сучья одежду, полстенку с лежака положил на пень. Выглядывая из убежища, словно из норы, он внимательно наблюдал за поляной. Неожиданно позади послышались голоса людей. Выглянул из-за комля своего дерева и остолбенел: в сотне метров в его сторону шла цепь красноармейцев.
«Майн гофт!» — по-немецки вспомнил он бога и начал срывать развешенное барахло, бросать вниз.
Торопливо стукнул входной дверкой, выругал себя последними словами за ротозейство. В углу стояло небольшое зеркало, с помощью которого можно было наблюдать за противоположной от поляны стороной.
Гулко в подземелье отдавались шаги человека, прошедшего мимо в двух-трех шагах. Глянул в щель, увидел удаляющиеся спины красноармейцев.
Отче наш, Иже еси на небесех!
Да святится имя Твое.
Да приидет Царствие Твое,
Да будет воля Твоя,
Яко на небеси и на земли, —
вспомнилась вдруг молитва, выученная еще вместе с бабушкой, когда она водила за ручку дорогого внучка. Никогда не приходила в голову, а тут всплыли все слова четко и ясно.
«Смерть начала ходить за мною по пятам», — пришла мысль. Но Хорек тут же отогнал ее. Подумал: «Пришла бы сюда девочка Марина, можно было бы зимовать». Размечтавшись, он незаметно уснул. Вечерело, начинало подмораживать. Над поляной утвердились тишина и покой.
XXII
Вадим два дня готовился к допросу задержанного. Еще бы! Первый настоящий преступник! А против него — ненастоящий следователь. Чувствовал себя на подъеме. Это ведь по его милости продумана и проведена операция по задержанию вора колхозного хлеба.
«Что нужно, — рассуждал Вадим, — состав преступления налицо, оформлю документацию и в суд отправлю. Свое дело сделал».
Юлька тоже поддакивала.
— Чего расстраиваешься? Оформлять бумаги я помогу, — говорила она, глядя на задумавшегося мужа. — Ты заранее напиши на бумаге вопросы, а во время допроса вставляй туда ответы задержанного, потом вместе протоколы составлять будем.
Какие вопросы задают преступникам, или «подозреваемым в преступлении», как прочитал в справочнике, он не знал. Начальник райотдела помог набросать первоочередные вопросы, посоветовал, как вести себя, с чего начать, чем закончить.
Нашпигованный советами и почерпнутыми из юридического справочника знаниями, Вадим сказал дежурному, чтобы доставили задержанного. Тот вошел, поздоровался: