— У него есть Марина, преданная подруга из местных жителей, — убеждал он. — С ее помощью можно приобрести добровольных помощников, создать бригады содействия в Горобцах и окружающих селах.
— Пусть будет по-твоему. Вызывай, говори, предлагай. В ближайшее время проведем чекистско-войсковые операции в Крынках, Борщевке, Галушках, других хуторах и поселках. Поручи Лисячко организовать разведку в этих населенных пунктах, необходимо знать, у кого есть оружие, а также выявить пособников врага, дезертиров, других преступников, действия членов УПА во время оккупации, их поведение в настоящее время. Подбери ему пару помощников. Лучше будет, если он останется в Горобцах. Обязанности командира взвода возложи на его заместителя. Если справится, присвоим ему очередное звание. В указанных поселках выставь взводные гарнизоны. Задачу эту поручи командирам батальонов.
— Наталья подает сигналы, чтобы разговоры прекратили. Надо выполнить требования жены.
Устим с присущей молодому человеку энергией принялся за дело. Вскоре возле дома купца по вечерам начала собираться молодежь. Один из парней оказался гармонистом, хотя и неважно, но добросовестно наигрывал вальс, танго, фокстрот. Сначала одни девушки, а потом и парни начали принимать участие в танцах.
Марина с Катюшкой, ее неразлучной подругой, — заводилы веселья. Снег не снег, мороз нипочем. Наскучило сидеть по домам, новостей накопилось — куча, не поделиться ими нет сил. Бойцы сначала робко, но потом активнее приглашали девушек на танец. Поселок давно уже не слышал веселья, смеха.
Через несколько дней Лисячко уже знал: к тетке Дуньке приехал племянник — отпускник с погонами ефрейтора, но на танцы идти отказывается. Этой же ночью «отпускника» задержали патрули, оказался он без документов.
— Ты кто такой? — спросил Лисячко.
— Украинец.
— Я тоже принадлежу к этой нации. А поточнее?
— Дезертир.
— Чего ради? Ведь наступаем!
— Опротивело все.
— Какие строил планы?
— Записаться в УПА и принести Украине больше пользы, чем в Красной Армии.
— Оттуда тоже дезертируешь?
— Если надоест, уйду из УПА.
— Твой путь теперь в штрафную роту.
— Я везучий.
— Не похоже.
На одном из пацанов были замечены немецкие сапоги. При обыске в доме обнаружилось еще шесть пар. Он оказался мародером, орудовавшим на окружавших поселок высотах.
Катюшкина двоюродная сестра жила в соседнем селе Крынки.
— Ты часто ходишь в гости к сестре? — спросил Устим.
— Раз в неделю бываю.
— Среди молодежи есть у тебя подруги?
— Все свои. Вечерами вместе время проводим, когда бываю там.
— С Мариной можете в селе организовать танцы?
— Гармониста там нету.
По распоряжению Шведова в полку отыскали несколько бойцов, умевших играть на гармошках. Шалевич через политотдел войск и политуправление фронта сумел раздобыть четыре инструмента, и вскоре в Крынках, Борщевке, Ястребках возле расположения взводных гарнизонов по вечерам кучковались парни и девушки. С помощью Марины и командиров взводов в селах были выявлены сочувствующие советской власти молодые женщины. После бесед с ними они были определены доверенными лицами. По их наводке к концу января стало возможным задержать четырех уклонистов от службы в армии и двух дезертиров, скрывавшихся в родных стенах.
От Горобцов до Крынок на север около шести километров. Ближе к селу дорога идет через широкий участок редкого леса с зарослями кустарника. Крынки расположены как бы на поляне в их обрамлении. С опушки леса можно наблюдать едва ли не за каждым из пятидесяти дворов. Дом сельского совета, построенный чуть более десяти лет назад из материалов раскулаченных хозяйств, стоит в самом центре. Жилые постройки в поселке оштукатурены, побелены, а сельский совет голыми бревнами, будто ребрами, ярко выделяется среди собратьев. Здесь разместился взвод седьмой роты. Сюда во второй половине дня пришли Лисячко с Мариной. Девушка намеревалась повидаться с Катиной двоюродной сестрой. Устим вместе с командиром взвода приступили к составлению схемы расположения поселка в преддверии чекистско-войсковой операции.
Сделать наброски схемы поселка, когда весь он как на ладони, дело несложное, но скрупулезное. Младший лейтенант не заметил, как кончился короткий зимний день. Спохватился, когда начало темнеть. А тут уж чуть раньше, чуть позже — разницы никакой. Командир взвода дал указание покормить молодых людей перед дорогой.
— Оставайтесь на ночь, — советовал он.
— Всего полтора часа, и мы дома, — возражала Марина.
Начала собираться молодежь. Гармонист с румянцем во всю щеку тут как тут. В Горобцах Устиму с девушкой танцевать не приходилось. Там у него другая задача — вести наблюдение. А тут такая возможность! Упустить — грех!
— Одно танго, и все, — сказала Марина.
— И вальс еще. Добуду мотоцикл, станем ездить сюда на танцы.
Где два танца, там и три. Начали собираться в дорогу, еще раз провальсировали и, не останавливаясь, пошли по дороге.
Устиму хотелось побыть с девушкой наедине. Погода позволяла. Легкий морозец, дорога накатана, слабый ветерок и глазастая луна, куда еще лучше!
Скрип снега слышался за сотню метров. Парень притягивал к себе Марину. Останавливались, целовались.
Вошли в заросли, когда вокруг потемнело, светилась луной лишь дорога.
— Мне боязно. Вдруг волки!
— У меня пистолет с собой.
Устим переложил оружие под гимнастерку для согрева, тяжелый ТТ скользнул, повис стволом вниз, придавленный к животу брючным ремнем. Взял руку девушки в свою, опустил их вместе в карман шинели — так спокойнее. Пустынная дорога, белая и безжизненная, навевала тревожные мысли. Лисячко обернулся: не повернуть ли назад? Но мужское самолюбие пересилило здравый смысл. Пригнув голову, словно набычившись, продолжал идти. Марина в валенках с калошами едва поспевала за ним.
Впереди показался дуб, от которого дорога поворачивала к Горобцам. Под деревом столетней давности скамейка. Служила она местом отдыха пеших путников, встречи влюбленных. Люди уже забыли, кто и когда ее сделал. «Скамейку свиданий» знали стар и млад. Если назначалась встреча под дубом, вопросы не возникали, каждый знал, о чем шла речь.
— Присядем на «скамейку свиданий»?
— Надо бы идти побыстрее…
Свернули к дереву, и тут вдруг от ствола шагнули навстречу двое. Устим ойкнуть не успел, как неизвестные железной хваткой вцепились, заломили руки назад. Из-за кустов появились еще два человека. Они набросились на девушку, пытавшуюся освободить спутника.
Чужие быстрые руки ощупали Устима, наткнулись на пустую кобуру.
— Где оружие? — с ехидцей в голосе спросил обыскивающий.
— Пистолет тяжелый, а идти далеко. Оставил на службе.
— Везет нам на идиотов!
— У тебя какое оружие? — обратился тот же человек к девушке.
— Какое у дитя оружие? — ответил Лисячко за Марину, прижавшуюся к парню.
— Помолчи, заступник. Иначе схватишь вот этого дрына, — погрозил увесистим колом стоявший до сих пор молча один из напавших. Заметный акцент выдавал в нем прибалта.
Задержанных посадили на скамью, четверка отошла в сторону. Устим попросил девушку отвернуться, достал через гульфик теплый пистолет.
— Зря ввязались в пустое дело, — раздраженно сказал «ехидный».
— Он должен быть вооружен. Промашка получилась.
— Что будем делать с ними? — задал вопрос взволнованным голосом один из четверки.
— По намеченному плану. Пока их отыщут, уйдем в большой лес, — ответил «прибалт».
— А кто это сделает? Жалко все-таки.
— Я, — отозвался человек с колом. — Дело пустяковое. Не впервой.
Группа стояла в пяти-шести метрах от задержанных. Говорили вслух, не скрывая своих намерений.
— Как только кто-то двинется к нам, — шепнул Устим, — становись на колени, будто молишься. Начну стрелять — ложись.
Услышав приговор, Лисячко громко крикнул:
— Могу напомнить Уголовный кодекс: за нападение на офицера Красной Армии — расстрел.
Громким смехом банда встретила его слова.
— Посмотрим, как расстреляют, — сказал «прибалт». Ударом о свою ладонь он опробовал дубину и двинулся к молодым людям.
В двух шагах от себя Устим выстрелил в лицо бандиту. Тот плюхнулся всей тяжестью в снег. Палка отскочила к коленям Марины, не успевшей лечь. Лисячко выстрелил в сторону разбегавшихся людей, один из них упал, другие исчезли в кустах.
Тут же раздалась длинная запоздалая очередь из автомата. Но стреляли с противоположной от скамейки стороны. Пули просвистели у самой земли, глухо ударили о дерево. Потом послышались торопливые шаги уходивших по снегу людей.
Марина плакала. Устим прижимал ее голову в себе, целовал мокрые от слез щеки и губы, успокаивал. Он стоял лицом к девушке.
— Ой! — вдруг со страхом вскрикнула она.
Лисячко резко обернулся. Второй упавший после выстрела из пистолета сидел на снегу. Младший лейтенант схватился за оружие, но сидевший торопливо заговорил:
— Не стреляйте! У меня нет оружия!
— Бандит, ты ранен? — спросил Устим, удерживая пистолет в готовности к стрельбе.
— Нет. Я испугался. Думал, пуля угодила в меня, а попала в борт пальто. Похоже, меня мать родила в рубашке.
— Поднимись на колени. Руки — вверх!
Устим обыскал задержанного, проверил одежду убитого. Оружие и документы отсутствовали. На поясе лежавшего без движения человека он обнаружил обмотанную вокруг тела тонкую веревку.
— Это зачем?
— Должны были повесить на дубу девку в назидание другим.
— Как я вписывался в ваши планы?
— Забить колом до смерти и посадить под ноги повешенной.
— Откуда вы взялись?
— Были вместе с вами на танцах. Когда вы начали собираться в дорогу, мы ушли раньше вас на несколько минут.
— В Крынки откуда пришли?
— Мы с Захаром местные, а этот, — задержанный пренебрежительно ткнул носком сапога в бездыханное тело, — и тот, что с автоматом, живут где-то в лесу. Они пришли, чтобы в нашем селе сформировать для УПА рой, отделение значит. Думали, у вас с девкой есть оружие.