XXXIII
Последние десять минут донесений от руководителя операции не поступало. Командир дивизии нервным шагом измерял комнату от стены до двери и обратно.
— Чего они там тянут?
— Один мой знакомый немец говорил, если представить себя на их месте, напряжение как рукой снимет.
— Немцы мне не советчики.
— Они тоже разные. Есть довольно неглупые.
Ожила радиостанция. Радист слушал сообщение, записывал в журнал оперативной информации. Генерал не выдержал, через плечо радиста углубился в чтение текста. Бодров видел, как лицо командира дивизии оживилось. Когда он посмотрел на Сергея, можно было ни о чем не спрашивать.
— Банда Оголтелого ликвидирована. Захвачены с десяток бандитов, в том числе сотенный, остальные убиты и ранены. Будем сворачивать операцию?
— Ни в коем случае. Надо лес прочесать до конца, чтобы иметь о нем полное представление, выяснить, кто там бродит.
— Прочесывание продолжить до окончания леса, — сказал генерал в микрофон и тяжело опустился на стул.
— Где подразделения?
— Едва прошли середину.
После минутной задумчивости он подошел к радиостанции, назвал позывной начальника резерва.
— Срочно ко мне Оголтелого, — передал генерал распоряжение и вновь углубился в свои мысли.
Прошло более часа, прежде чем два рослых кавалериста втолкнули в комнату сотенного со связанными руками.
Чуть выше среднего роста, с жилистой шеей, сжатыми толстыми губами и напряженным взглядом, он, казалось, вот-вот разразится бранью.
— Пан генерал, — процедил он. — Я отвечать не буду на ваши вопросы.
— А мы их задавать не будем, — ответил Бодров.
— Зачем тогда позвали?
— Мы не звали, а приказали доставить.
— Планировал я напасть на ваш штаб. Разведданные есть. Могли бы поменяться ролями. Первый раз удача отвернулась от меня.
— Пока за вас не брались как следует, везло. Ради чего идете войной против советской власти? — спросил Сергей.
— Знаете же лозунги ОУН, цели УПА, зачем спрашиваете?
— Вы лично зачем взялись за оружие?
— Чтобы не повторился тридцать третий год. Знаете, что тогда от голода умерли семь с половиной миллионов украинцев? Все из-за того, что в том году столько же, то есть семь с половиной миллионов, тонн украинского хлеба было продано за границу. Ваш Сталин и его подручные на Украине: Петровский, Каганович, Любченко, Затонский — совершили это преступление.
— В России в это время тоже ели лебеду, лопух, лузгу просяную, желуди.
— Не знаю, как у вас, а на Украине в тридцать втором урожай хлеба был средним. Но его подчистую забрало государство, не оставив даже для посева и на трудодни. Люди помнят это, прошло лишь десять лет. Теперь мы не хотим, чтобы все повторилось.
— Мы тоже. Но при чем те семнадцать бойцов, которых вы убили на складе? Чем особенно провинился сержант Клименко, которого ослепили и изрубили на части? Ни одно самое варварское племя, даже людоеды, не поступали так с захваченными пленниками. А он ведь был украинцем. Звери вы, именующие себя повстанцами.
— Ваши тоже так поступают.
— Приведите хотя бы один пример. Мы этого человека посадим на скамью подсудимых рядом с вами.
— Меня будут судить?
— Будет проведено следствие, потом ваше дело поступит в военный трибунал. Если суд определит высшую меру наказания, распоряжусь повесить на дверях бывшего склада, — сказал генерал и приказал увести задержанного.
Солнце давно перевалило за полдень, когда командиры групп прочесывания, а затем блокирования доложили о выходе цепей на конечную опушку леса.
Бодров возвратился в свой полк в разгар Одесской операции. Вновь шли проливные дожди, вконец испортившие дороги. После доклада начальнику войск о результатах командировки Сергей вошел в свой кабинет, но едва огляделся, в дверях появился полковник Волынов.
— Несмотря на бездорожье, — сказал он, — войска фронта успешно продвигаются в направлении Раздельной и Одессы. Планы военного командования — выйти на рубеж реки Днестр. Как только эта задача окажется выполненной, мы должны будем передислоцироваться штабом и вашим полком на станцию Раздельная. Левый фланг службы заграждения — Черное море.
— Ого! — невольно воскликнул Сергей.
— Во куда дошли!
— А я моря не видел.
— Это красота… Продумайте, как организовать службу на побережье. Первое время оно будет обороняться фронтовыми войсками, но потом нам предстоит брать его под свой контроль.
10 апреля частью сил войска 8-й гвардейской и 5-й ударной армий полностью освободили Одессу, а через четыре дня часть сил 3-го и 2-го Украинских фронтов вышли на рубеж Днестра, встретив организованное сопротивление противника. В результате Одесской операции советские войска продвинулись вперед на сто восемьдесят километров, освободили Николаевскую, Одесскую области и часть Молдавии. Войска НКВД по охране тыла получили задачу: организовать службу в полосе между железнодорожной линией Одесса — Жмеринка и Днестром с направлением основных усилий вдоль береговой линии Черного моря от Одессы до Днестровского лимана.
Непосредственно берег моря узкой полоской обороняла особая группа 46-й армии отдельными гвардейскими пулеметно-артиллерийскими батальонами.
— Откуда станем брать людей для сосредоточения основных усилий? А там около сорока километров, — рассуждал Николай Михайлович.
— Линейные полки не имеют для этого сил, — ответил Бодров, — им хотя бы со своими задачами справиться в отведенной полосе. Остается полк.
— Поезжайте на берег моря, посмотрите оборону гвардейцев, когда подработаете замысел, вернемся к этому вопросу, — распорядился начальник штаба.
Штаб войск по охране тыла и отдельный полк разместились на окраине Раздельной в блиндажах, спешно покинутых немцами. Сергей зашел к отцу. После возвращения из командировки он лишь однажды навестил раненого в Березовке. Состояние Николая Дмитриевича оставалось стабильным: здоров, но с бездействующей рукой. Рана затянулась, а шевелились лишь большой и указательный пальцы.
— Па! Еду к морю! Не видел еще, что это такое.
— Мне тоже не довелось побывать вблизи. Говорят, вода соленая и пользительная при всяких хворях. Привези мне канистру, попарю руку, глядишь — и полегчает.
— Привезу!
Рано утром «виллис» с Бодровым, Шведовым и Шикериным в сопровождении взвода автоматчиков покинул лагерь. Три дня не было дождя, светило весеннее солнце, хотя по небу непрерывно бродили тучи. Смотреть было не на что, обычные прифронтовые дороги с битой и обгорелой техникой. «Отца бы сюда!» Пригревало, откровенно хотелось спать. Но вскоре — вынужденная остановка. По бездействующему полотну железной дороги в сторону Одессы тянулась длинная колонна военнопленных. Невысокого росточка сержант подбежал к машине, готовый отрапортовать, но, увидев на погонах лишь майорские звездочки, замер с ладонью под пилоткой.
— А я думал, генерал… — разочарованно сказал он. — «Виллис» и вон какая охрана.
— Как увижу генерала, обязательно скажу, что сержант…
— Блоха, — подсказал конвоир, — запомнить легко.
— …сержант Блоха отрапортовал, что в колонне военнопленных у него порядок.
— Это верно, передайте, пожалуйста, чем кормить фрицев, не знаю, кухня должна встретить, а ее нет и нет.
Незначительное происшествие тем не менее развеяло сонливость.
— Генералом быть все-таки лучше, — пробурчал Шведов. — Тебе и доложат, и пожалуется человек, попавший в беду.
— Дослужишься еще.
— Война скоро закончится.
— Нас не демобилизуют. Слышал разговор о Японии? А там еще что-нибудь появится.
— Не! Эта война последняя, — вставил слово Шикерин.
Подъехали к обороне 9-го ОГПАБ, дорогу преградил самодельный шлагбаум. Подошел сержант, представился, спросил, кто такие и знают ли, куда заехали.
— Доложите командиру батальона, — Сергей назвал себя.
Прошло минут пятнадцать, когда, запыхавшись, прибежал капитан.
— Издалека на генерала смахиваете, — улыбнулся он, оглядывая автомашину и эскорт.
Сергей рассказал о встрече колонны военнопленных и просьбе сержанта.
— Кухня эта была в нашем расположении полчаса назад. Ищет колонну.
Капитан подошел к рации на КПП, передал в эфир просьбу конвоя. Послушал ответы соседей.
— В десятом батальоне она, сейчас поедет догонять пленных. Конвой должен был следовать по проселочной дороге, а там ночью прошла танковая колонна, умный сержант повел по насыпи, а другие об этом не подумали.
Когда Бодров рассказал о цели визита, капитан недолго думая недовольно парировал:
— Заградотряды поставите?
— Службу войскового заграждения организуем, это совсем другое.
— Знаете, — сказал командир батальона, — всех, кто попытается высадиться на берег или, напротив, уйти в море, мы задержим. Вдоль железнодорожного полотна, где вы встретили колонну, движение местных жителей и преступного элемента вполне возможно.
— Станем взаимодействовать.
— Будь я на месте вашего начальства, — посмотрел капитан вдаль, туда, где между прибрежными барханами небо соприкасалось с водой, — организовал бы службу заграждения вокруг Одессы. Из катакомб вышли подпольщики, партизаны, скрывавшиеся там от немцев. Кроме них под землей был и другой люд. Все повылазили. В Одессу со всей округи тянутся пешие и конные, а кто они такие, неизвестно. Вам, как говорится, карты в руки. Фильтруйте.
— Вы не были разведчиком? — спросил Шведов.
— Был командиром дивизионной. Теперь вручили отдельный батальон.
— Сколько людей в этих катакомбах могло бы укрываться? — поинтересовался Шикерин.
— Много. Образовались они в результате добычи ракушечника, из которого строят дома. За два века разработки катакомбы превратились в сложный лабиринт, длина которого где-то около полутора тысяч километров, а если приплюсовать сюда пригороды, едва ли не в три раза больше получится. Два с половиной года немцы пытались уничтожить жителей подземной Одессы, однако сделать этого им не удалось.