Но не зря же философы считают, что случай – это второе имя Бога. И то, что что вместе с Сашей из плена бежала возлюбленная генерала Слащёва в облике юнкера Нечволодова, и то, что он оказался именно у Слащёва, который внезапно приехал в ставку Деникина из Крыма, и, наконец, то, что Слащёв после того, как выбил Красную армию из Крыма, окончательно уверовал в свою избранность, всё это должно было сыграть свою роль. А также ещё одно очень важное обстоятельство, о котором кроме Саши знали немногие.
Из соседней комнаты вышла Нечволодова.
– Простите, Александр, Яше… то есть господину генералу… нужно немного отдохнуть. У него полгода назад было тяжелое ранение в живот, часто приступы бывают… давайте, пока я проведу вас вниз, и мы вам подберём форму, а то в этом наряде вы напоминаете какого-то казачка, который пришёл свататься.
Саша улыбнулся:
– Если бы не ваши отношения с генералом, мадемуазель Нина, то я бы не прочь посвататься. Впрочем, простите мне эту вольность, просто хотелось сделать комплимент вашей красоте, ибо комплимент вашему мужеству и находчивости я уже сделал. Извольте, я готов принять ваше предложение, мне самому давно хотелось сменить свой гардероб.
Спускаясь по лестнице на первый этаж, Саша размышлял: «Знаю я, почему Слащёву надо отдохнуть. Ранение – это понятно, беспокоит регулярно. Но также регулярно генерал колет себе морфий. Согласен, боли у него бывают просто дикие, ранение не залечил как следует. К тому же две контузии и последствия ранений на Первой мировой. И кокаином Яков балуется. Впрочем, тем легче мне будет внедрить в его мозги версию о моем ясновидении. Фактов у меня достаточно, так что поверит генерал, никуда не денется. Таким экзальтированным особам вся эта ботва про будущее зайдёт на ура…»
Мундир Юрьевскому подобрали довольно быстро – несмотря на свои 16 лет, он всё же был довольно рослым и хорошо сложенным юношей. Опять же, регулярные занятия спортом тоже сказались на его фигуре. Поэтому офицерский френч с погонами вольноопределяющегося сидел на нём как влитой. Подошли и бриджи. Сапоги же он оставил свои – они были мягкими, удобными, совсем не такие, как хромовые или яловые. И, что немаловажно, сапоги были очень лёгкими. Похоже, ручной работы. Не зря же на рынке ему пришлось отдать за них почти всю свою наличность. Да ещё и приплатить продуктами.
– Ну, вот! Совсем другое дело!
Слащёв, выйдя из своей комнаты, был приятно поражён. Обойдя вокруг Александра, он даже зацокал языком от удовольствия:
– Ц-ц-ц-ц-ц! Красавец! С таким не стыдно теперь и к главнокомандующему идти аудиенцию просить! Но вначале давайте, Саша, ещё раз расставим все точки над… над ё. Итак, краткую диспозицию от вас я услышал. И ваши доводы мне кажутся убедительными. Но, хотя я не верю ни в Бога, ни в чёрта, ваше появление и ваши, так сказать, удивительные способности попахивают какой-то чертовщиной. Допустим, я верю в них, верю, что вы говорите правду. Но как вы сможете убедить Деникина в том, что нам, то есть Вооружённым Силам Юга России, необходимо заручиться поддержкой этого бандита Махно? Я вот не смог убедить Антона Ивановича, хотя несколько раз пытался.
– Простите, ваше высокопревосходительство, разрешите присесть?
Слащёв кивнул головой. Саша сел в кресло, откинулся назад и, закинув ногу на ногу, произнёс:
– Итак, как я понимаю, вы готовы поверить в то, что я могу предсказывать будущее. Но для начала я расскажу вам о прошлом. Точнее, о том, чего я знать, как вы понимаете, не могу хотя бы в силу своего возраста и удалённости от театра боевых действий. Поэтому, господин генерал, я расскажу вам о вашем прошлом.
Слащёв усмехнулся:
– Вот как. Извольте, юноша, я вас внимательно слушаю.
Саша с интересом посмотрел на генерала и продолжил:
– Руководство военными действиями в Крыму, Приазовье и Северной Таврии было поручено вам. Пятого июня при поддержке орудий английской эскадры части Третьего корпуса начали штурм Ак-Манайских позиций. Одиннадцатого ваши части высадились в районе Коктебеля, а затем была произведена ещё одна высадка у Евпатории. Десантные отряды перерезали железные дороги, соединяющие побережье с Симферополем и Джанкоем, после чего развернули наступление на центр полуострова по трём направлениям. Севернее Мелитополя ваши войска перерезали железную дорогу Крым – Александровск, но остаткам Крымской армии под командованием Дыбенко удалось вырваться и уйти в Северную Таврию, в район Каховки, Берислава и Херсона, где они присоединились к Двенадцатой армии как Крымская стрелковая дивизия. То есть Крым вы очистили от красных быстро и без больших потерь.
Тем временем за месяц боев войска Южного фронта красных отошли почти на триста километров и начали закрепляться на второй линии укрепрайонов. Разрывы, образовавшиеся на правом фланге и в центре фронта, спешно затыкались перебрасываемыми туда подкреплениями. В результате успехов июньского наступления северный фронт Вооружённых Сил Юга России протянулся дугой от берега Каспийского моря западнее Астрахани, через Зимнюю ставку – Царицын берегом Волги до Камышина, оттуда – на Балашов – Борисоглебск, мимо Хотмыжска и Грайворона на Константиноград – Екатеринослав – Александровск, доходя до Азовского моря западнее Ногайска.
Слащёв вскочил и, глядя на Сашу безумными глазами, прохрипел:
– Но это… это невозможно. Откуда?..
Саша махнул рукой.
– Это ещё не всё, господин генерал. Это я вам рассказал о прошлом. А теперь послушайте про будущее. Третьего июля в Царицыне воодушевлённый успехами своей армии Антон Иванович Деникин огласит знаменитую Московскую директиву. Кстати, впоследствии её справедливо раскритикуют и сторонники Белого движения, и военные специалисты большевиков – за чрезмерный оптимизм и пренебрежение правилами стратегии. Так что вы, ваше высокопревосходительство, оказались правы, советуя главнокомандующему не торопиться и навести порядок в своем тылу. Кстати, и генерал Врангель, с которым вы спорили, в этом случае как раз больше склонялся к вашей точке зрения, предлагая наступать основными силами вдоль Волги. Его поддержал и командующий Донской армией генерал Сидорин, понимавший, что донские казаки на Москву не пойдут, и предлагавший для начала закрепиться в занятых районах. Поэтому их поддержкой вам… точнее, теперь уже нам с вами… обязательно необходимо заручиться. Кто я? Всего лишь неизвестно откуда взявшийся предсказатель, которому веры нет. А вот боевые генералы, которые одержали ряд блистательных побед, – это совсем другое дело.
Слащёв был ошеломлён. На его глазах какой-то юноша разложил перед ним практически все стратегические выкладки на уровне Генерального штаба, причём оперируя такими сведениями, которые могли знать только в ставке главнокомандующего. В это невозможно было поверить!
– Нет, я решительно отказываюсь это понимать! Каким образом вам удалось узнать эти совершенно секретные сведения? Причём вы, юноша, очертили диспозицию не только наших сил, но и армии красных. Даже если вы каким-то дьявольским образом можете предсказывать будущее… но ведь для того, чтобы понимать произошедшее, вам надо было бы по меньшей мере… Чёрт побери, вы как будто вместе с нами всеми планировали все эти операции! И вот так, без карт, без донесений вскрыть все наши замыслы, все направления главных ударов и даже пути отступления красных?! Нет, это решительно невозможно!
Саша встал с кресла, подошёл к генералу и, глядя ему в глаза, медленно произнёс:
– Хорошо, ваше высокопревосходительство, может, тогда вы мне объясните, каким образом я смог узнать все эти сведения?
Слащёв выдержал его взгляд, потом, резко повернувшись, отошёл к окну. Повисла пауза. Генерал долго смотрел в окно и молчал. Внезапно он повернулся, подошёл к столу, нервно налил себе в бокал вина, залпом выпил и тяжело опустился в кресло, стоявшее напротив Саши.
– Я не знаю, как это возможно. Всё это может знать только Господь Бог, в которого я не верю. Или дьявол, в которого я тоже не верю. Просто такое впечатление, что вы – всевидящий и вездесущий, что вы всё это время незримо присутствовали где-то там, – генерал неопределённо махнул рукой куда-то вверх, как бы очерчивая вокруг себя какой-то круг, – парили над землёй, и всё то, о чём вы тут мне рассказываете, происходило на ваших глазах. Но этого просто не может быть! Чертовщина какая-то!
Саша рассмеялся.
– Простите меня, ваше высокопревосходительство. Вы не верите в дьявола и чертыхаетесь. Весьма забавно. Ну да ладно, вы ведь сами сказали, что неважно, какой ценой вам досталась победа, если это победа. Когда-то эту формулу вывели иезуиты в средневековой Франции – ля фан феля муатье! Или, если вспомнить латынь, то это прозвучит так: финис санктификат медиа, цель оправдывает средства. Неважно, как, откуда и каким образом, главное – я это знаю. И так же легко я могу предсказать последствия принятого генералом Деникиным решения. И вот этим я могу его удивить и попробовать переубедить.
…Совещание в харьковской ставке главнокомандующего Вооружёнными Силами Юга России генерала Деникина подходило к концу. Екатеринославская операция была завершена, а 30 июня пришло донесение от командующего Кавказской армией генерала Врангеля о взятии Царицына. 2 июля сам генерал-лейтенант со своим начальником штаба прибыл в Харьков.
– Итак, господа, Донская армия генерал-лейтенанта Сидорина к концу июня очистила область от красных, выйдя на линию Балашов – Поворино – Лиски – Новый Оскол, где начались упорные бои с противником, подтянувшим подкрепления с Восточного фронта. Глубоко вклинившись в расположение Южного фронта, войска Сидорина наносили удары по флангам Восьмой и Десятой армий, заставляя их отступать всё дальше. Но в итоге, нанеся тяжёлые поражения армиям Южного фронта, войска Вооруженных Сил Юга России вышли на оперативный простор.
Начальник штаба ВСЮР генерал-лейтенант Романовский отошел от карты и сделал паузу. Точнее, он как бы передавал эстафету главнокомандующему. Деникин одарил своего заместителя благодарным взглядом – ему не терпелось примерить на себя лавры спасителя России. Тем более что в его голове давно созрел план генерального наступления на Москву, который Антону Ивановичу хотелось озвучить. Начальник штаба, вместе с которым он вчера написал свою Московскую директиву, всецело был на его стороне и одобрил данный план.