Деникин удивлённо посмотрел на Слащёва. Такого он не ожидал. Тот усмехнулся:
– Да, Антон Иванович, я сам поначалу был шокирован. Но, знаете, на войне со мной разное случалось, так что я давно уже верю в подобного рода мистические истории. Впрочем, я его сейчас позову, и вы сами во всём убедитесь.
Александр не произвёл на Антона Ивановича Деникина особого впечатления. Подумаешь, обыкновенный юноша-вольноопределяющийся, таких было полно в самом начале формирования Добровольческой армии – юнкера, студенты, юные прапорщики и те же вольноопределяющиеся. Ну, возможно, выглядел Саша немного старше своих 16 лет, но в целом – ничего выдающегося.
И всё же было в нём что-то, что заставило старого генерала более пристально посмотреть на парня. Что-то в его взгляде задело Деникина, зацепило, приковало к себе внимание. Спустя минуту он понял, что именно ему показалось в этом юноше необычным. Его взгляд не содержал в себе того пиетета, той восторженной наивности, которая была у всех этих юных героев Гражданской войны, которые вызвались служить в Добровольческой армии и которые умирали за Отчизну. Скорее, взгляд у этого юноши был похож на взгляд тех мальчишек-добровольцев, которые побывали в бою и видели смерть, в том числе смерть своих товарищей. В этом взгляде были холодная расчётливость и свирепая безжалостность умудрённого опытом взрослого человека. Человека, который не будет колебаться, если ему придётся убить другого человека.
– Ну-с, молодой человек, кто вы, представьтесь.
– Александр Юрьевский, сын княгини Екатерины Александровны Юрьевской.
– Вот как. То есть…
– Да, вы совершенно правы, моя мама – младшая дочь императора Александра Второго и княжны Екатерины Михайловны Долгорукой. Но дело не в моей фамилии и не в моём родстве с императорской семьёй. Дело в том, что я обладаю знаниями, которые помогут победить вам, ваше высокопревосходительство. Точнее, не победить. Я помогу вам избежать поражения.
– Даже так?
Деникин скептически усмехнулся. Но Александр оставался серьёзен.
– Именно так. На самом деле нынешней осенью все победы Вооружённых Сил Юга России сойдут на нет. Точнее, должны сойти. И вы, наверное, уже знаете, что на Восточном фронте у адмирала Колчака дела идут вовсе не так хорошо, как ещё месяц назад. Я это знал и раньше. Потому что у меня есть некоторые способности, позволяющие заглянуть в грядущее. А чтобы вы не подумали, что я – мошенник или проходимец, коих, увы, немало появилось в наше смутное время, я сразу расскажу вам о том, что вы пока не знаете. Но очень скоро вы убедитесь в том, что я говорю правду, и эти знания будут вам очень полезны.
Саша помолчал, потом спросил:
– Если не возражаете, ваше высокопревосходительство, давайте присядем. Вам будет легче меня выслушать, а мне – проще рассказывать.
– Полноте, юноша, неужели вы думаете, что я, боевой генерал, упаду в обморок от ваших слов, как какая-то курсистка?
Деникин улыбнулся и сделал приглашающий жест рукой:
– Располагайтесь, я сейчас распоряжусь, чтобы нам принесли кофе.
Саша сел в кресло и покачал головой.
– Спасибо, ваше высокопревосходительство, я кофе не пью. Впрочем, не будем отвлекаться. Итак, вы уже, наверное, знаете, что пятого июня девятнадцатого года Верховный правитель России адмирал Колчак известил генерала Юденича телеграммой о его назначении Главнокомандующим всеми русскими сухопутными, морскими вооружёнными силами против большевиков на Северо-Западном фронте. Юденич готовит поход на Петроград. Но он не смог добиться поддержки Финляндии. Возможно, причина в том, что в конце июня Колчак отклонил предложение регента Финляндии генерала Маннергейма двинуть стотысячную финскую армию на Петроград в обмен на признание независимости Финляндии. Александр Васильевич заявил, что не поступится никогда и ни за какие минутные выгоды идеей великой неделимой России. По его словам, образование самоопределяющихся республик в виде Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши, Украины и других ставит Россию в положение Московии после Столбовского трактата.
Поэтому осенью девятнадцатого года Юденич потерпит поражение и будет вынужден перейти на эстонскую территорию, где его войска будут интернированы и разоружены. Точно так же неудачно будут складываться дела и у самого Верховного правителя – осенью начнётся отступление на Восточном фронте. В конечном счёте… Впрочем, я не буду забегать вперёд. Я думаю, уже того, что я вам сообщил, хватит для того, чтобы вы сделали определённые выводы.
– Ваше высокопревосходительство, разрешите? – вмешался в разговор Слащёв. – Александр подробно рассказал мне о вашей Московской директиве, о которой вы только что сообщили на совещании, и даже процитировал некоторые положения. Он не мог этого знать, я вообще только позавчера встретил этого юношу.
Деникин встал. Он не понимал, как и откуда этот юноша мог узнать про Юденича, про телеграмму Колчака, а главное – о том, что только будет происходить? Это было не похоже на бред, это не было ложью, по крайней мере, в той части его рассказа о том, что уже произошло. Но всё же это было непостижимо…
Но тут в дверь постучали. Вошёл адъютант главнокомандующего капитан Дружинин.
– Ваше высокопревосходительство, осмелюсь доложить: прибыл фельдъегерь аэропланом из ставки Верховного правителя адмирала Колчака. Срочный пакет вашему высокопревосходительству.
Деникин жестом остановил вставшего было Сашу и той же рукой показал Слащёву на кресло. Тот, повинуясь, сел, а Деникин вышел из комнаты.
– Ну что, Яков Александрович? Я смог произвести впечатление на главнокомандующего? – спросил Саша у Слащёва.
Тот развёл руками.
– Я не очень хорошо знаю Антона Ивановича. В одном уверен на сто процентов – он прагматик. И если он будет убеждён в том, что его решение ошибочное, он его отменит. Впрочем, вы ведь, Александр, не пытаетесь убедить главнокомандующего отменить поход на Москву?
– Нет, конечно, – ответил Саша. – В данном случае я всего лишь предлагаю лучше к нему подготовиться.
– Вот-вот. А раз так, то Московская директива всё равно будет обнародована, просто будут стоять другие сроки. Я тоже считаю, что Врангель и Сидорин правы, нужно взять Астрахань, соединиться с армиями Колчака и стабилизировать линию фронта. При этом навести порядок в своих тылах, в том числе разобраться, наконец с Украиной.
В этот момент снова открылась дверь, и в залу вошёл Деникин. Он был бледен. В руках генерал держал распечатанный пакет и какой-то лист бумаги. Не говоря ни слова, главнокомандующий прошел к своему креслу, сел и только потом, ни на кого не глядя, не отрывая взгляд от текста, который был у него в руках, прочитал:
«…Образование самоопределяющихся республик в виде Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши, Украины и других социалистических образований ставит Россию в положение Московии после Столбовского трактата. 300-летний исторический путь России даёт основание считать, что в дальнейшем будущем Россия не откажется от этого пути, определяемого государственными операционными направлениями на морские пути сообщения. Отказ от этих направлений и суверенных прав на территории, соприкасающейся с выходами на Балтийское, Чёрное и Средиземное моря и в Тихий океан, означал бы историческую гибель русского народа и одичание его в глубине равнин Европейской России и Сибири. Верховный правитель России, адмирал Колчак».
Деникин поднял глаза и пристально посмотрел на Сашу.
– Откуда? – только и смог он проговорить.
Саша встал и подошёл к карте, на которой был обозначен театр военных действий Южного фронта ВСЮР.
– Чтобы раз и навсегда вы, господин главнокомандующий, убедились в том, что я обладаю реальной информацией обо всём, что может произойти в будущем, а значит, есть возможность это будущее изменить, я вам сейчас укажу, где находится так называемый золотой запас Российской империи. Итак, сегодня он находится в Омске и составляет пятьсот пять тонн золота. Это примерно шестьсот пятьдесят семь миллионов рублей. Тридцать первого октября всё это золото будет погружено в сорок вагонов и впоследствии будет передано под контроль Чехословацкого корпуса, руководство которого почти весь золотой запас в январе двадцатого года передаст большевикам. Как и самого адмирала. Как только Колчак откажется передать золотой запас под контроль чехословаков, а точнее, под контроль командующего этим корпусом французского генерала Жанена, он тут же предаст Верховного правителя.
Саша сделал паузу. Затем продолжил:
– Поэтому сейчас вы сможете это предотвратить. Как вы думаете, господин главнокомандующий, сможете ли вы без финансирования обеспечить Вооружённые Силы Юга России всем необходимым? На какие средства вы закупите оружие, боеприпасы, амуницию? А если Восточный фронт адмирала Колчака будет разгромлен, сможете ли вы не то что пойти на Москву, а просто выстоять, если вам во фланг ударят дивизии Красной армии?
Деникин молчал. Он не знал, что ответить. Всё, что сообщил этот мальчишка, всё это казалось какой-то фантасмагорией, страшным сном. Этого просто не могло быть! И всё же каким-то внутренним чутьём генерал понимал, что это – правда. Что всё так и будет. Точнее, всё так должно быть. Но сейчас он, Антон Деникин имеет возможность это исправить.
– Скажите, юноша, вы верите в Бога? – внезапно спросил генерал у Саши. И неожиданно сам себе ответил: – Я, если признаться честно, до сегодняшнего дня не верил. Просто соблюдал обряды. Но искренне не верил. А вот сейчас – верю. Спасибо тебе, Господи!
И главнокомандующий Вооружёнными Силами Юга России истово перекрестился прямо на стоящего перед ним Александра.
Глава шестнадцатая. Стычка с казаками
Село пылало. Сначала загорелись крайние хаты, потом постепенно задымили и вспыхнули остальные. Жаркий воздух июля, казалось, раскалился до предела. Картина напоминала ад. Впечатление усиливали крики, плач и выстрелы.
– Что-то надо делать! – почти прокричал Сергей.