Саша положил руку брату на плечо и ответил:
– Вот это и главное. То, что жизнь наша в целом спокойная и размеренная – это одно. Сам понимать должен: прогресс, наука и всё такое. Мне как раз всё это по душе было, возможностей больше. Ну и комфорт, конечно. Я ведь иногда тоскую по интернету, по музыке нашей… Ты же знаешь, какой я меломан. Джаза здесь и в помине нет, какие-то дурацкие вальсы да романсы. «На сопках Маньчжурии», блин! «Тихо вокруг, только не спит барсук…» – внезапно пропел он и рассмеялся. Потом продолжил: – В общем, с одной стороны, жизнь меня устраивала. Но вот то, что ты сказал по поводу перспектив и будущего – здесь, конечно, была полная жопа. И война Гражданская – это, конечно, ужасно. Когда мы внезапно сюда попали, я ещё удивился: вот, думаю, тебе настоящая Гражданская война. И снова на Украине. Снова брат на брата, а отец против сына. Классика. Только когда огляделся, когда понял, куда мы попали и что происходит, я даже обрадовался. Ведь мы с тобой можем сейчас поменять историю. И если всё получится, не будет у нас ни майданов, ни развала страны, ни воен. Да, может, и Советского Союза не будет. Мне лично он никогда не нравился. Если бы тогда царя не скинули, если бы не было той вакханалии, когда внезапно всё рухнуло, неизвестно, какая бы была Россия. И Украина, кстати, тоже. И остальные союзные республики. Империя ведь была сильной! Не зря англичане так злобствовали. Это же они Германию всё время науськивали…
Саша помолчал. Потом снова заговорил:
– А самое главное, Серёга, ты посмотри, какие сейчас люди! Открытые, честные. Нет, говна хватает, конечно – Гражданская война подняла с самого дна всё… И выплеснула… Но вот я в белой армии посмотрел, сколько умных, толковых, а главное – искренне болеющих за свою родину людей. Образованных, культурных. А ведь их перебили во время гражданской – той, которая у нас была! Генофонд был выкошен.
Сергей покачал головой:
– Ты, Саня, не суди по белым только. Среди них тоже садистов было и мерзавцев много. Тот же атаман Анненков у Колчака, если помнишь такого. Негодяй был первостатейный.
Саша тут же возразил:
– Про Анненкова – да, читал, но там и барон Унгерн был, тоже садист и палач. Но вместе с тем человек чести. Просто убеждения у него такие были, не щадил большевиков. Да что мы сейчас о них? Ты же знаешь, как историю переписывали. И современники тоже своих недругов могли шельмовать. Вон, Слащёва вешателем прозвали, и Деникин, и Врангель о нём дурно отзывались, мол, наркоман и псих. А я вот с Яковом познакомился и скажу тебе: фигня все те отзывы и Деникина, и Врангеля. У Слащёва не было привычки жопу начальству лизать. А Крым он у красных за три недели отбил, а потом один с горсткой солдат удерживал полгода. И население его боготворило, потому что жил скромно и всегда был за справедливость. Вот тебе и разница между исторической правдой и воспоминаниями современников.
Сергей не стал спорить. Сашке виднее – он сейчас у белых, и ему решать, кто там чего стоит. Но и ему тоже многое здесь видится по-другому. О чём Сергей не преминул сказать брату:
– Ты, Саша, прав, конечно. Но не в том дело, кто за какую идею сражается. Ты говоришь, белые офицеры культурные, и, мол, на них потом пропаганда большевиков навешала ярлыки палачей и вешателей? Вполне могу поверить. Хотя, насколько я читал архивы, в этой Гражданской войне все были хороши. Все вешали и расстреливали. И подонков везде хватало. Вон, я смотрел на махновцев… Да, таких отморозков, как Щусь, было много. Особенно среди тех, кто посчитал, что революция дала им право убивать и грабить. Но много и нормальных парней, которые просто не имели возможности выбиться в люди. Беднота. А вот на войне они выдвинулись. Да тот же Махно! Он же, по сути, создавал целое государство – первую и единственную в мире анархистскую республику. И когда мы тут немного пообтёрлись, мне вот стало интересно: а почему бы действительно не создать это государство? Без диктатур и демократий! Ведь выборность – это здорово. В сёлах, которые контролировали махновцы, и власть была твёрдая, и самоуправление работало. И выбирал народ! Именно народ, не какие-то там депутаты, не партии. Сами люди себе выбирали свою власть!
Саша внимательно слушал брата, одобрительно кивая, но на последней его фразе вскочил и восторженно хлопнул себя по ляжкам.
– Вот! Вот и я о том же! Мы можем не просто повернуть историю вспять, мы можем сами проделать грандиозный эксперимент! Исторический эксперимент! Ни одному историку такое и не снилось! Мне вот тоже интересно, какая из форм государственной власти наиболее благоприятна будет для России. Я так думаю, у Деникина с Врангелем не хватит сил окончательно добить красных. Сил у них мало. Всё-таки Россия – огромная страна. Большевики народ агитировали долго, ещё с революции девятьсот пятого мозги народу промывали. За два года белые не переплюнут их пропаганду. А как государство рухнуло, началось безвластие – и полезло из людей такое… Сам ведь видел, что в сёлах творилось? Ну, отобрали землю, а грабить поместья зачем? Ну, ограбили, а зачем надо было имения сжигать? И помещиков убивать? Звериное полезло из людей, дикость, то, что ранее сдерживали закон и полиция. Бесконтрольность и безнаказанность – вот отчего народ с катушек съехал. Идеология здесь ни при чём. У нас в девяностые то же самое было. А потом в Украине, когда майданы начались…
Сергей возразил брату:
– Власть ведь, какая бы она ни была, она всегда плохая. И вот пример хорошей власти – у Махно. Хотя он тоже и расстреливал, и вешал – но за дело. За грабежи и погромы, между прочим, наказывал. И своих, и чужих.
Саша его перебил:
– Так вот и Яков Слащёв точно так же действовал. Однажды прямо у своего штабного вагона вздернул уличённого в воровстве ювелирных украшений одного из любимцев барона Врангеля, приговаривая при этом: «Погоны позорить нельзя никому». Видимо, потому барон его и невзлюбил. И гадости писал потом в своих воспоминаниях. В Крыму ведь Слащёв своих офицеров за грабежи вешал, а не потому, что был самодуром. А простой народ в Крыму Слащёва любил и уважал. За справедливость.
Сергей улыбнулся:
– Да ты, Саня, не кипятись. Я тебе верю и с тобой не спорю. Просто и твой Слащёв, и мой Махно – они себе не хапали, не обогащались. И воевали не за деньги там или за будущее своей семьи. Жили, как все, просто, не шиковали, жизнью рисковали ради своей страны и своего народа. У Махно ведь даже прозвище было, ещё с каторги – Скромный. Но я хотел бы и о большевиках слово замолвить. Да, там полно было приспособленцев, этих революционеров, мать их! Которые для себя светлое будущее строили. Евреев там, если помнишь, было немерено. Их в России угнетали, вот они все разом на Россию и навалились. Если помнишь, то все начальники управлений НКВД в три дцатые годы – все они были евреями. Потом уже Сталин почистил кадры…
Саня хохотнул:
– Ага, вместо них грузин поставил. Берию, к примеру!
Сергей возразил:
– Берия, кстати, очень даже неплохо руководил. Его ведь не зря Сталин из Закавказья выдернул. Но об этом как-нибудь в другой раз. Я о другом. Что, если образуются сразу три страны на территории России? Большевики будут Советскую Россию строить, белые – эдакую Новороссию, типа «Острова Крым» аксёновского, а между ними – махновская республика? И вот мы и увидим, какая форма государственного управления наиболее жизнеспособна. Это ведь тебе не какие-то там реконструкторские баталии на пару дней, это огромная реконструкция целого государства. Раз уж мы здесь оказались, то давай экспериментировать по полной! Как считаешь?
Александр Юрьевский задумался. С одной стороны, он и предполагал нечто такое, когда они с братом раньше договаривались о том, что разойдутся в разные стороны: он пойдёт к белым, а Сергей – к Махно. Но так далеко, как сейчас предложил ему брат, он не заглядывал. Думал, конечно, но не предполагал, что попадёт к самому Деникину и сможет его убедить в чём-то. А вот вышло ведь. И теперь с этих позиций вполне можно попробовать изменить не только ход истории, но и реально попытаться провести эксперимент с коррекцией этой реальности. Вплоть до образования нового государства. Или новых государств?
– Ты знаешь, когда мы с тобой, Серёга, только начинали этот разговор, я не думал, что всё получится. Для меня это действительно было чем-то вроде одной из реконструкций, ну как будто там, в нашем времени, когда я ездил на все эти слёты и фестивали. Тем более я не предполагал, что мы с тобой так удачно впишемся в это время. А теперь я – советник у Деникина, ты – у Махно. И если Деникина я убедил, то мы вдвоём сможем дожать и Нестора Ивановича. Хоть он и упрямый, чёрт. Только надо наше «попаданское» происхождение от остальных держать в тайне. Слащёва я беру на себя, он будет молчать, думаю, Махно тоже не станет об этом распространяться. Вот этот еврей Канторович меня беспокоит…
Сергей нахмурился и сплюнул зло:
– Да, дедушка тот ещё фрукт. Надо будет с ним отдельно поговорить. Но в любом случае батька был впечатлён…
…Махно был не просто впечатлён – он был ошарашен. Нет, он, конечно, сидя в тюрьме, много читал. И не только идеологические труды Кропоткина, Бакунина и других анархистов. Читал он и труды Маркса с Энгельсом, где ознакомился с экономическими вопросами. Но попалась однажды ему книжка некоего Алексея Апухтина под названием «Между жизнью и смертью». И там автор рассказывал о переселении душ. Мол, когда человек умирает, то его душа может переселиться в другого человека. Собственно, именно об этом и было написано в книге. Там главный герой внезапно умер, но его душа оказалась в теле другого человека. И герою теперь предстоит прожить вторую жизнь в новом теле. А ещё Нестор читал книгу русского писателя Всеволода Соловьёва «Волхвы», в которой одиозный граф Калиостро, тайные ордена масонов и розенкрейцеров управляют страной. Люди, владеющие тайными знаниями, внедряются в высшее руководство государства, и начинается эпоха перемен.