И вот на тебе! Люди из будущего! О таком даже в романах никто не писал. Разве что Герберт Уэллс в своей книге про машину времени что-то подобное рассказывал. Но эти-то – они ведь без всякой машины времени здесь оказались. Впрочем, какая разница, как они сюда попали. Здесь другое – верить им или нет? И насколько верить?
– Ну, добре, допустим, шо вы пришли из будущего. Но вы тут сами сказали, шо будущее может меняться. Значит, ежели я сделаю так, как вы советуете, то поменяю своё будущее?
Сергей кашлянул.
– Не только своё, Нестор Иванович. Вы поменяете историю многих людей. Целой страны даже. Я же вам говорил – большевики не дадут вам создать Гуляйпольскую республику. И вас подставят. Без вас никто не сможет здесь это сделать. А белые благодаря тому, что вы поддержите большевиков, не смогут победить.
В разговор вмешался Саша:
– А вот как раз именно белые и смогут обеспечить вам полную свободу на этом поприще. Стройте себе какую угодно власть, главное, чтобы не распространять её на их территорию. А то, знаете ли, идеи мировой революции и всё такое…
Махно нахмурился:
– Я за идеи не ответчик. Мало ли кому и шо там в голову взбредёт? Я так полагаю, у себя мы сами разберёмся, но к нам не лезь! Вот такая у меня будет идея!
Саша показал большой палец. Потом, вспомнив, что в этом времени его жест не поймут, поспешил объяснить:
– Нестор Иванович, мы вообще-то так далеко в будущее не заглядываем. На сегодняшний день главный вопрос – сохранить вас. Не дать ввязаться в драку с Деникиным, вот потому и Яков Александрович Слащёв здесь. Он ведь вам уже один раз предлагал союз, не так ли, Яков Александрович?
Слащёв зачем-то поднялся, машинально одёрнул свой мундир и по-военному ответил:
– Так точно, предлагал. Я вообще сейчас не вижу смысла нам драться, потому что, по большому счёту у нас сейчас цели одинаковые. Ведь большевики разоряют народ российский, они отбирают хлеб у людей, те голодают. Восстания в тылу большевиков постоянно это подтверждают. Казаки ведь отчего к нам примкнули? Оттого, что расказачивание у них большевики начали. У тебя, Нестор Иванович, тоже должны понимать, каково это, когда приходят пришлые и традиции, что испокон веков были, ломают.
Махно кивнул.
– Про продотряды мы знаем. И про то, как ведут себя комиссары, тоже. И про ихнюю диктатуру пролетариата мы несогласные были. За то и поругался я с большевиками крепко. Ну и про то, шо подставляют, понимаю. Троцкий телеграфировал: «Держать фронт!» Чем держать? Патронов не дали, снарядов не подвезли. Оттого ты, Яков, тогда меня и разбил. С одними шашками мы против ваших не выстояли.
Слащёв улыбнулся:
– Я, Нестор Иванович, спорить не буду, твои люди храбро сражались, но у меня кроме патронов и снарядов тоже кое-что было. Но то дело прошлое. Мне лично, если честно, всё равно, какая власть. Для меня главное – какая страна будет! Большевики страну разрушили, и я не верю, что они смогут возродить Россию. Потому и воюю с ними. Антон Иванович Деникин реформы проводит, опять же, землю оставил крестьянам. И я ему про то говорил не раз. Так это тебе, Нестор Иванович, должно быть известно. А что касаемо воровства да грабежей, так у нас в Добровольческой армии это пресекается и строго карается. Я лично своих офицеров за такое вешал.
Сергей поддержал Слащёва:
– Да, Нестор Иванович, сейчас в частях Вооружённых Сил Юга России дисциплина на уровне. Так что слово за вами. Мне кажется, надо заключить временный союз и с красными, и с белыми. Деникину достаточно, если вы будете соблюдать нейтралитет. Взамен части Добровольческой армии оставят территорию, которую контролируют ваши силы. Так ведь, брат?
Саша кивнул, но тут же решил ковать железо, пока горячо, поэтому обратился к Махно с конкретным предложением:
– Вышлите своих представителей в штаб Деникина, чтобы обозначить демаркационную линию. Мы выведем наши части, оставив лишь небольшие представительства. В городах будут только наши комендатуры. Опять же, они будут заложниками в случае чего.
Махно махнул рукой:
– Это большевики берут заложников, я таким не балуюсь. Нарушите договор – пожалеете.
Саша улыбнулся:
– Нам, Нестор Иванович, смысла нет нарушать. Опять же, я вам рассказал всё, что будет в будущем…
Он запнулся, потом поправился:
– Точнее, что было. Теперь всё может измениться. И мы с братом, – он кивнул в сторону Сергея, – в этом заинтересованы больше всех, потому что видели, чем всё закончилось и как долго страна выбиралась из этой мясорубки. Вот потому, попав сюда, мы хотели бы поменять будущее. Точнее, изменив настоящее, не допустить ошибок в будущем. Так что нет смысла сейчас думать о том, что кто-то будет нарушать наш договор. Мы с братом за этим проследим.
Махно усмехнулся:
– Неужто вас так прямо все и послушают?
И тут внезапно заговорил Канторович:
– Я таки извиняюсь, батька, шо устряю в такой уважительный разговор, но я тут самый старый, тем более – я еврей, хотя и анархист, и революционер. А евреи выгоду всегда увидят. Так вот, Нестор Иванович, мине кажется, что эти юноши говорят дело. И не в том то дело, що их послушают или нет… Я вижу, шо целый генерал Деникин послушал нашего гостя и прислал к нам целого генерала Слащёва на переговоры. А шо касается вот этого юноши, – Барон показал на Сергея, – то ты, Нестор Иванович, уже его раз послушал. И в итоге Григорьев в земле, а ты – на коне. А могло бы статься, шо было бы наоборот. И таки лезть нам всем сейчас у петлю – воевать с Деникиным, щоб потом воевать с большевиками, – то в том приятностей мало. У нас скоро осень, надо будет хлеб убирать, а хлопцы рассказывают, шо будет голод в России, а потом и на Украине. И нужны рабочие руки, шоб урожай убрать, а где те рабочие руки? Воюют! По степям скачут и друг друга убивают. Оно нам надо? А так, батьку, хлопцы таки правы: надо немного остановиться и посмотреть вокруг. Хай белые воюют с красными, а мы поглядим, чья возьмёт. Заодно и проверим, чья правда сильнее – красная или белая. А мы у себя нашу правду будем людям предлагать. Так шо всё будет в лучшем виде. Хай люди решают, с кем им по пути.
Махно был удивлён: Канторович редко выступал на совещаниях, но его мнение батька выслушивал всегда. Поэтому то, что Барон внезапно решил высказаться, говорило о важности вопроса. К тому же этот старый чёрт говорил дело и простыми словами высказал те же мысли, которые высказывали эти пришельцы из будущего.
– Ладно, господа-товарищи, вы пойдите, погуляйте, я зараз соберу всех своих командиров, шо ещё остались, посовещаемся, и я вам потом скажу про результат…
И вот уже два часа прошло, а совещание никак не закончится. Слащёв плюнул и пошёл на речку купаться. А братья решили всё же подождать во дворе. Заодно и поговорить – ведь столько времени не виделись. Опять же, Сергею было интересно, как брату удалось попасть к Деникину и даже стать его адъютантом, а Саше тоже хотелось послушать про эпопею брата в махновской армии. Ну и, понятное дело, надо было обсудить планы на будущее.
Вот только планы-то братья обсудили, но эти планы сейчас мог разрушить всего один человек – Нестор Иванович Махно. И точка бифуркации, которая может направить историю всей Гражданской войны, да что там войны – историю всей России по новому пути, – эта точка может сейчас превратиться в запятую.
Но тут открылась дверь, и на крыльцо вышел Арон Канторович. Следом за ним – ещё двое. Один был здоровенным амбалом со зверской рожей, другой – совсем молодой парень, худощавый и нескладный. Арон подошёл к братьям и, показывая на своих спутников, представил их:
– Знакомьтесь, это – наши командиры. Яков Домашенко, наш начальник штаба. Не глядите, шо он такой молодой, но башка у него варит, шо надо. А это – Лука Бондарь, – он показал на громилу, – командир полка. Героически сражался с германцами и гетьманцами, так сказать, со всем, что на букву «г». Не пугайтесь за его зверскую сущность, таки Лука на самом деле добрейшей души человек.
Канторович улыбнулся, и здоровяк смущённо прогудел:
– От ты, Барон, постоянно зубоскалишь. А вы, хлопцы, идите до батьки, он с вами хочет обсудить ещё какие-то акцепты.
Братья переглянулись.
– Ну, что, Арон Давидович, батька думу надумал?
Канторович улыбнулся и ответил:
– Не менжуйтесь, хлопчики, ежели б Нестор Иванович не надумал, то вас к себе б не приглашал. Лука и Яков уже получили указания на текущий момент, а вот вам, юноша, – он кивнул Саше, – надо думать, как скоординировать ваши и наши действия. Пойдёмте, надо обсудить сие без присутствия тех, хто не в курсе некоторых подробностей.
И Барон подмигнул братьям.
Глава двадцать восьмая. «В начале славных дел…»
Деникин выслушал Сашу спокойно. В принципе, он был уверен, что Махно примет его предложение. Конечно, с одной стороны, ему, боевому генералу, было как-то не комильфо вести переговоры с каким-то сельским бандитом, разбойником с большой дороги. Говорят, этот Махно сидел на каторге за нападение на почтовую карету и убийство жандарма. А теперь – фу-ты-ну-ты, предводитель повстанцев. Но чёрт с ним, Александр прав: цель оправдывает средства. Ничего, можно, как сказал этот удивительно образованный и не по годам мудрый юноша, на время спрятать свои принципы в карман.
«Как говорят, Париж стоит мессы. Так там французский король ради короны веру поменял. А здесь он, Деникин, всего лишь умерил свой гонор, тем более переговоры провели Слащёв и Юрьевский. Нет, пару дивизий, конечно, в резерве надо будет оставить, но две – это не восемь. И людей не потеряли, и наступление можно будет начинать, не опасаясь удара с тыла. А если Махно ещё и петлюровцам всыплет, вообще будет великолепно. Этот Петлюра обнаглел совсем, а его прихвостни, эти атаманы Ангел и Зелёный, вот кого бы он с удовольствием повесил на первом суку».
Размышления Деникина прервал Александр Юрьевский, который продолжил свой доклад:
– Таким образом, Антон Иванович, проблема Махно пока что снята с повестки дня. Конечно, ещё остаются вопросы по поводу мелких банд Ангела и Зелёного, но, думаю, они нам не опасны. К тому же, если Махно получил картбланш и будет строить на своей территории анархистскую республику, то он сам и наведёт там порядок. А мы ему поможем. Патронами, амуницией.