Однако мою шутку Елена Викторовна восприняла всерьез: озабочено глянула на часы и поспешила высадить меня на дворцовой стоянке, ровно напротив главного входа в самое важное имперское здание.
Глава 17На красном ковре
В Багряном Дворце очень легко заблудиться, и несмотря на наставления Елены Викторовны я немного потерялся. Благо меня сопровождал статный мужчина в темно-красном кафтане, служившим, наверное, одним из дворцовых распорядителей. Поднявшись на третий этаж по широкой лестнице, обставленной мраморными статуями, мы свернули направо и вышли в зал. Из него в стороны расходилось три коридора. Здесь статный мужчина передал меня камердинеру императрицы. Камердинер проводил в тот самый янтарный зал, где я застрял примерно на полчаса. За это время, я успел почистить эйхос от старых сообщений и еще раз прослушать запоздалое послание Ленской:
«Саш, извини. Ты редко выходишь на связь, и я просто не ожидала. Спрашиваешь, о чем я говорила с Ольгой? О тебе, о том, что очень хочу видеть тебя на нашем новом спектакле. Просила Ковалевскую отдать тебя на этот вечер. Ольга Борисовна вообще редкой доброты человек, как вспомню, что раньше я с ней была в плохих отношениях и даже намеренно шла на конфронтацию, там мне становится стыдно. А она у тебя очень хорошая, все понимает, легко идет на уступки — цени ее. Слышала от Ольги, ты купил эрмик. Я очень обрадовалась. Может теперь ты меня покатаешь? Жаль, сейчас так мало свободного времени. Скоро мы распрощаемся со школой, а дальше… Дальше кажется наступает свобода, но это обман. Скорее это вовсе не свобода, а неизвестность. Мне очень грустно, Саш. Очень. Ты представить не можешь. Целую тебя…» — и дальше как обычно звук ее поцелуев.
Странное сообщение. От него так веет грустью, что я даже пожалел, что прослушал еще раз. Я на самом деле очень несправедлив к Свете Ленской. Слишком мало уделяю ей времени. Да, мне трудно выкроить время на встречи с ней, но несколько минут на пару сообщений через эйхос можно найти даже в самый загруженный день. И цветы ей отправить тоже несложно. И увидится тоже можно хотя бы на полчаса. Здесь я виноват и нет смысла оправдываться, прикрываясь глобальной занятостью.
Еще я обратил внимание на, казалось бы, не слишком приметную фразу: «Слышала от Ольги, ты купил эрмик». То есть получается, в последние дни Ольга с ней общается, делится новостями. Это тоже как-то странно. У Ковалевской никогда не было подруг по школе, хотя многие из нашего класса к ней набивались в друзья и подруги. А тут ни с того ни с сего, Ковалевская в дружеских отношениях ни с кем-то, а со своей бывшей противницей.
— Граф Елецкий! — раздался голос камердинера, открывшего дверь, покрытую позолотой: — Прошу пройти! Ее императорское величество, императрица Глория, приглашает вас!
Я встал с кресла, убрал эйхос и поспешил к распахнутой двери.
Глория стояла ко мне спиной у окна. Темно-красное платье с золотыми узорами изящно облегало ее все еще молодую фигуру. Ее волосы, сходившие ниже лопаток, казались продолжением золотых узоров.
— Оставьте нас, Сергей Борисович, — сказала императрица, видимо обращаясь к камердинеру.
Когда дверь захлопнулась, Глория повернулась ко мне.
Я приветствовал ее по всему этикету, хотя сделал это, что называется, без души.
— Папки где? Где папки, граф Елецкий⁈ — резко спросила она, делая ко мне решительный шаг.
— Ваше величество, поскольку дело имело высочайшую государственную важность и промедление было недопустимо, я передал эти папки его высочеству, Денису Филофеевичу. Полагаю, я принял верное решение. Ведь вы же единая императорская семья. И у меня нет сомнений, что Денис Филофеевич так же самоотверженно заботится о нашем Отечестве, как и вы, — я вполне понимал, что Глория давно знает, где находятся документы Козельского, и ее вопрос о тех самых папках, обращен ко мне именно лишь в качестве обвинения.
— Граф Елецкий, а вы не думали, что можете очень пострадать за невыполнение моих требований? Я ясно сказала, что папки должны быть у меня! Ни где-то еще, а у меня! — она подошла ближе, тихо ступая по красному ковру.
Надо же, прямо разъяренная львица. Наверное, она ожидала, что я испугаюсь, и уже тогда на меня можно будет давить, можно мной играть и что-то от меня требовать. Но я не испугался. Глория сейчас напомнила мне Геру. В самом деле, между ними много сходства даже внешнего: похожие черты лица, глаза, да и фигуры. Обе властные стервы, которые умеют подавлять, а если это не срабатывает, то умеют обольщать. В свое время наш император Филофей Алексеевич не устоял перед чарами матерой английской суки, и вот она правит здесь. Тогда, когда Глория взяла в плен нашего императора, она была молода. Ей еще не было восемнадцати, но уже в те годы слава о Глории — герцогине Ричмонд ходила не только по Коварному Альбиону.
— Ваше величество, за Отечество не грех и пострадать, — с улыбкой ответил я ей. И уверен, что со стороны моя улыбка смотрелась весьма нагло. — Если вы считаете, что эти документы не должны были попадать в руки наследника престола, то накажите. От вас любое наказание будет милостью.
— Граф, вы прекрасно играете словами и даже чувствами. Не ожидала, что в вас столько хитрости в такие юные годы. Ведь вы прекрасно понимаете, что, передав документы царевичу, вы очень сильно задели мои интересы. Так? — она остановилась в шаге от меня, от нее пахло духами, чем-то похожими на те, которыми прежде душилась Ковалевская. Вот только во всем остальном женщина, стоявшая передо мной, была прямая противоположность Ольге Борисовне.
— Да, ваше величество. Я достаточно догадлив. Но дело сделано, документы у царевича. Я уже ничего не могу изменить. Мне очень жаль, что я не смог быть полезен вам, — сказал я, задержав взгляд на ее декольте.
Эта чертовка умела обольщать. В 41 год она выглядела так, что многие позавидуют ей в тридцать. И это платье с разрезом внизу, через которые иногда были видны ее бедра, при чем очень высоко, явно рассчитано на то, чтобы дразнить мужское естество. Возможно, я слишком самонадеян, но имелось подозрение, что Глория надела его специально для меня. Казалось бы, зачем императрице играть с каким-то юным графом в подобные игры, но такие женщины как она могут пускать в ход все возможные средства просто по привычке.
Она ответила не сразу, словно давая мне время полюбоваться ей. Потом сказала:
— Браво, граф! Все сделано! Сделано все явно мне во вред! Теперь вас можно наказывать, да? Еще вчера я подумала, что в столице вы проявляете слишком большую активность. При чем ваши деяния не радуют лично меня. У меня есть желание сделать так, чтобы вас больше не было в Москве. В нашей огромной империи есть места, где ваши усилия на благо отечества могут оказаться полезны. Например, Колымская губерния или Северно-островная. Возможно, я подниму этот вопрос перед императором сегодня же. Заметьте, это далеко не самое строгое наказание, которого вы заслужили. Я могу поступить строже, но я решила дать вам шанс. Послужите мне, докажите свою лояльность, и я в ответ изменю отношение к вам.
— Служить императрице для меня честь и обязанность, точно такая, как служить Отечеству, — ответил я, понимая, что ее угроза довольно серьезна. Если Глория своими чарами убедит императора сослать выслать меня из Москвы, тем более столь далеко и без права перемещения по иным губерниям, то это просто поставит крест на моей службе в «Сириусе». По крайней мере до тех пор, пока Денис Филофеевич не сядет на престол. При чем без сомнений это не самая большая проблема, которую она могла мне создать. — Как я могу послужить лично вам, ваше величество? — спрашивая это, я на миг подумал, как отреагировала бы она, если бы я взял ее руку и пустил «Капли Дождя».
— Знаю, что вы хороший маг. При чем ваши способности очень неординарны. Правда же, Александр Петрович? Иначе как бы вы смогли добраться до сейфа самого главы Ведомства Имперского Порядка. Мне до сих пор, кажется, это чем-то невозможным, — императрица улыбнулась и, удерживая на мне взгляд, подошла к столику.
— Благодарю за высокую оценку моих способностей, — я тоже улыбнулся ей, пытаясь понять к чему сейчас эти дифирамбы. Ее атака на меня как-то быстро сошла на нет, теперь она рассчитывала, что я более податлив и можно мне что-то навязать.
— Мне нужно, чтобы вы, не позже, чем в начале июня, отправились в Индийское Семицарствие. Буду краткой: там в горах, в одном заповедном месте, о котором я скажу позже есть предметы — их необходимо добыть для нашей империи. Сразу говорю, это не будет простой прогулкой — вы можете отправиться туда лишь частным образом, чтобы избежать возможного политического скандала. Знаю, граф, вы любите рискованные игры. Прямо-таки чувствую, как они заводят вас. Я угадала? — улыбка Глории стала обольстительной, рука ее потянулась к блокноту, лежавшему на столе.
— Безусловно, вы правы, ваше высочество. Тем более, если такую игру мне предлагает сама императрица Глория, — сказал я, поедая ее взглядом, правда делая это намеренно — пусть думает, что я сражен. — Не могли бы вы приоткрыть, какое это место? Семицарствие — огромная страна. Важно понимать, где придется мне побывать и какие именно предметы добыть.
— Место называется Долина царей Арихши, — сказала императрица, глянув в блокнот. Ее взгляд бегал по строкам, написанным там, затем Глория перелистнула страницу, еще одну и сказала: — Таблички Святой Истории Панди. Вообще, граф, вам это ни к чему пока знать. Все детали вы узнаете от моего доверенного лица. Или, может быть, от меня, но несколько позже. Вы же заинтересованы в еще одной аудиенции со мной? — в ее глазах мелькнула игривая искра. — Она может оказаться несколько приятнее для вас, граф, если вы сегодня сделаете правильные выводы.
— Ваше величество! — произнес я с придыханием и даже позволил себе покраснеть, чтобы больше походить на восторженного юнца. — Я очень в этом заинтересован.
— Мне нравятся смелые молодые мужчины. Зачастую именно они пишут новые страницы имперской истории, — Глория явно была довольна моими словами.