— На колени! На колени, охальник! — сердито бросила мне молодая жрица.
— Астерий! Проходи, дорогой! — подала голос богиня, не переступая границу портала.
— Величайшая, это что же творится? Твои жрицы в порыве не пускать меня к тебе в гости, едва не сорвали с меня одежду! Даже рукав затрещал. Будешь покупать мне новую куртку, — пошутил я, направляясь к ней.
— Мы простим их. Они очень стараются, оберегая мой покой. А я не предупредила. Мне было интересно, как ты найдешь меня и вообще справишься с этим, — она сделала мне знак, следовать за ней, а жрицам сказала: — Запомните его — это Астерий. Ему дозволено посещать меня всегда. Оказывайте ему высшие почести как богу.
— Что я слышу? Ты уже вознесла меня⁈ Прекрасная из прекрасных… — тут я осекся, ведь так я называл только Артемиду, и эти слова, сказанные на эмоциях, могли долететь туда, куда бы мне очень не хотелось.
— Да, Астерий. В отличие от Лето я знаю, чего ты стоишь на самом деле. И если сравнивать тебя с Аполлоном, то ты в несомненном выигрыше. Проходи, сюда, — она поманила меня в тень колоннады, от которой ступени сходили к озеру.
— Ты уже не в ладах с Фебом? Недавно вы были так дружны, — я прошел за ней, любуясь истинно волшебным видом на озеро и горы.
— Не будем о нем. Если тебе так интересны мои отношения с ним, то можем поговорить в другой раз. Знаю, что сейчас ты спешишь, и я спешу. Но у меня есть важный вопрос, который я хотела бы решить поскорее, — она стала передо мной, соблазнительно выставляя бедро из разреза золотистой ткани. — Согласись, Астерий, я могу быть для тебя намного полезнее чем любая богиня, и даже сам Перун.
— Он не подслушивает нас? — усмехнулся я.
— За это не волнуйся. Он никогда не знает с кем я, о чем говорю, и что делаю, если я желаю это скрыть. И Артемида твоя не узнает, — заметила она, с прищуром глядя на меня.
— Дальше, — я примерно понимал куда она клонит.
— Между мной и тобой мог бы выйти не только взаимно полезный, но и взаимно приятный союз. Ведь правда же?
— Величайшая, ты верно хочешь выжать сейчас из меня обещание, что я решу условие римского пророчества в твою пользу. Что за спешка? — мне это в самом деле было непонятно.
— Нет, Астерий, при определенных условиях я даже могла бы отдать для Лето свое место возле Громовержца. Для того чтобы он убедился, как она глупа и в любом отношении не стоит и моего мизинца. Сейчас он ослеплен ей, но это ненадолго. Хотя, когда вступают в силу записи Вечной Книги, все мы, оказывается, слепы и недостаточно рассудительны, и лишь потом понимаем, что мы, боги, такие же игрушки для Создателя Миров, как и люди. Мне кажется, что это понимает лишь немногие существа. Отчасти я, и еще ты. Да, как ни странно именно ты — человек, превзошедший во многом богов, — сказала она слова очень неожиданные для меня.
— Дорогая, мне верится с трудом, что ты пригласила меня и столь спешно лишь для того, чтобы лить мне дифирамбы, — я достал из кармана коробочку «Никольских». — Позволь, отравлю твой божественный воздух?
— Кури, — кивнула она. — Кстати, скажи мне правду. Это почти не имеет отношения к главному вопросу, из-за которого я позвала тебя, но все же скажи: я нравлюсь тебе как женщина? — она обольстительно улыбнулась.
— Величайшая, как ты можешь не нравится? Любой мужчина будет у твоих ног, если ты пожелаешь. Что касается лично меня, то… — я вытянул сигарету из коробочки, подошел к жене Громовержца ближе и коснулся ее руки. Едва касаясь ее нежной, на удивление гладкой кожи погладил ее до плеча.
— Смелее, Астерий. Я же знаю, каким ты можешь быть. Не просто смелым, но дерзким, — она подалась вперед.
— У тебя прекрасное тело. Представляю, каким оно могло бы быть в жарких мужских объятиях… Так вот, что касается меня… я люблю Артемиду. Ты же это знаешь, — я убрал ладонь с ее руки.
— Я не спрашиваю, любишь ли ты Арти. Спрашиваю, нравлюсь ли тебе я. Мне хочется понять, как ты воспринимаешь меня. Если бы не было с тобой Охотницы, ты бы стал добиваться меня при возможности?
— Честно? — я сунул сигарету в рот, глядя на Геру намеренно оценивающе.
— Астерий, мне хочется тебя уничтожить! Такое желание в моей жизни возникало много раз. И ты знаешь, каким сильным оно было. Да! Честно! — она повысила голос, но не перестала улыбаться.
Я сделал к ней шаг, положил руку на талию и наклонившись прошептал:
— Добиваться — это не совсем мое. Иногда это интересно, но я не всегда к такому расположен. Я бы тебя трахнул. Да, да, с большим удовольствием трахнул много раз. Если бы была такая возможность, то обязательно сделал бы это. Тебя и Афину. И Афродиту тоже. Но я люблю Артемиду и на этом вопрос закрыт.
— Как же хочется расправиться с тобой! Ты невыносим! — ее пальцы собрали в ком рубашку на моей груди сильно и грубо, так что отлетело несколько пуговиц. — К сожалению, ты нужен мне живым. И в этом теле.
— Да, дорогая. Я тебя очень понимаю. Давай теперь перейдем к самому главному: что ты от меня хочешь? — я прикурил.
— Хочу обещание, что ты достанешь для меня одну вещь, — богиня смотрела, на струйку сизого дыма, потянувшуюся с моих губ.
— Можно подробности? — я нахмурился.
Для богов нет проблем, чтобы получить практически любую вещь. Хотя их в этом ограничивают некоторые небесные законы и принципы. В редких случаях места, куда они не могут проникнуть сами, по причине, что туда не открывается божественный портал. И если Гера заговорила о какой-то вещи, то явно она будет очень непростой.
— Я тебе не могу сказать сейчас всего. И даже сама не все знаю. Могу лишь открыть, где эту вещь искать: в том месте, которое открывает Ключ Кайрен Туам, — видя мое изумление, Гера подтвердила: — Да, Астерий, ты не ослышался. Вещь должна находится в Комнате Памяти или как еще называют в Хранилище Знаний. Возможно, в каком-то соседнем помещении. То есть тебе по пути. Ты будешь выполнять свою миссию по поиску знаний древних цивилизаций и ровно в том же месте будет нужная мне вещь. Сразу скажу, она бесполезна для людей. Она не является носителем каких-либо знаний или устройством, которое вам могло бы пригодиться. Эта вещь — вещь богов. И я хочу, чтобы ты добыл ее лично для меня. Не Артемиды, Лето или еще кого-то, но для меня. Опережая возможные вопросы, сразу скажу: эта вещь не несет угрозы для других богов, она не является оружием и практически никак не повлияет на порядок, сложившихся в нашем мире. От тебя мне пока нужно лишь обещание, чтобы я могла кое-что планировать на ближайшие дни.
— И ты не скажешь, что это за вещь, каково ее назначение? Я должен это понимать, прежде чем дать такое обещание. Ведь явно речь не о чайной чашке или красивом колечке, — я выпустил длинную струйку дыма.
— У меня пока только догадки. Не хочу делиться ими. И пойми меня правильно: я имею право усомниться в тебе. К примеру, хитрый Астерий узнает, что это за вещь. Узнает и решит, что такое вполне сгодиться Артемиде и отдает ей. Я, нашедшая сведения об этой вещи, остаюсь обманутой. Поэтому мне важно получить твое обещание. Еще заметь важное для себя: поскольку вещица находится в Хранилище Знаний, куда стремишься ты, то я теперь становлюсь не твоей противницей, а союзницей. Я буду заинтересована, чтобы ты выполнил взятую на себя миссию, — Гера втянула ноздрями табачный дым.
— Хорошо, Величайшая. Твои слова справедливы. Давай так: ты обещаешь мне, что эта вещь не будет никаким образом использована против Артемиды, других дружественных мне богов, а также против моих интересов или интересов нашей империи. И я дам тебе обещание, которое ты желаешь, — сказал я.
— Я обещаю. Вещь, которую ты для меня добудешь не будет использована ни против кого, — с уверенностью произнесла супруга Перуна.
— Хорошо. Тогда и я обещаю, что приложу все усилия, чтобы добыть ее для тебя, если она именно там, где ты указала. И если добуду, то передам лично тебе. Так устраивает? — я затянулся табачным дымком, чувствуя напряжение от нашей сделки из-за слишком размытых условий и непонимания, что же там за этакая волшебная вещица.
— Благодарю, Астерий. Мы стали союзниками несколько раньше, а теперь ты лишь подтвердил это и дал мне нужную уверенность. Дай мне попробовать покурить? — она взяла мою руку.
— Гера, это не божественно! — рассмеялся я, поднося сигарету к ее губам.
— Мне нравится делать многие вещи, которые считаются не божественными, — Гера набрала в рот немного дыма и выпустила его облачком. — Позже, когда кое-что проясниться, мы еще поговорим с тобой о том, что меня интересует в Хранилище Знаний. А сейчас можешь поспешить по своим делам.
— Как насчет излечения князя Мышкина? Поскольку мы союзники, почему бы тебе не направить к нему Асклепия? — спросил я.
— Астерий, это же не так важно, — Величайшая положила свою ладонь мне на грудь.
— Это не ответ, — заметил я, ожидая от нее пояснений. — Ну так, поможешь?
Глава 5Розы, боль и кровь
Который раз убеждаюсь, Гера — редкая сука. Матерая. Это я ее так по-доброму. Все-таки у меня никогда прежде не было с ней таких теплых отношений. Но помочь князю Мышкину она отказалась. При чем мотивировала это столь убедительно, что я во многом разделил ее мнение. Она увязала отказ с наказанием Талии, да и самого Родерика, за то, что он потакает баронессе практически во всех неблаговидных поступках. И конечно самым убедительным аргументом стало то, что сам Перун запретил Асклепию помощь этой паре. Ну и ладно.
Один неглупый человек из иного мира как-то сказал: «Что не убивает меня, то делает меня сильнее». Я с этой мудростью вполне соглашусь. Правда, эта формула обретения силы заставляет нас пройти через страдания, которых можно было избежать при более разумном подходе. Но у Родерика и Талии нет иного выбора.
Еще в беседе с Величайшей я забыл задать один из главных вопросов — вопрос про эриний. В том, что в этот раз Гера не причастна к их появлению, я почти уверен. Эринии никак не вписываются в наши новые отношения с Величайшей. Возможно, она затаила на меня злость за прошлое и сегодняшнее ее расположение ко мне лишь притворств