— Синди, — барон оторвал ее от себя, поднял и повернул к себя задом, заставив упереться руками в кровать.
Пальцы Майкла прошлись по ее теплой мокрой промежности. Госпожа Стефанс с огромным нетерпением ждала его члена. Только, наверное, ждала не так, как то задумал Майкл. «Это будет, конечно, грязно», — подумалось Майклу. — «Но что поделаешь, Уайтчепеле — грязный район, как и помыслы людей, живущих в нем».
Глава 7Наташа нервничает
Вопреки моим опасениям, Бабский не побежал, на его лице даже не отразилось ожидаемого испуга.
— Ваше сиятельство! — он, не соглашаясь со мной, мотнул головой. — Но я не брал эйхос с собой! Мой остался в сейфе, в который мы сдавали вещи. Все было согласно вашим требованиям. А этот, — виконт указал на эйхос, что был у меня в руке, — только что купил в «Barluk’s Electric Things». Посмотрите — он же новый, упаковку я выкинул. Но можете убедиться по состоянию — новый.
— Наташ, проверь, пожалуйста, есть ли в нем контакты и какое-то содержимое, — я передал устройство связи Бондаревой, уже понимая, что эйхос действительно новый, не российский — на этом красовался сребристая эмблема английской корпорации «Silver Duck». — Объясни, Сэм, на кой хрен ты его так поспешно купил?
— Ну просто. Я привык к этим штукам. Эту модель я хорошо знаю. Я же жил здесь, правда в другом конце Лондона. Купил, потому что в нем карта и полезные указатели. Смотрел по районам, где нам удобнее остановиться. Я даже метку сделал на Грин-роуд, там есть интересный отельчик, не помню названия, что-то про заблудшую лошадь, — Бабский смотрел на меня и хлопал ресницами честнейших глаз.
— Знаешь ли Сэм, когда я увидел тебя с эйхосом, то у меня возникло острое желание с тобой серьезно поработать. И сейчас оно как бы еще не растворилось. В общем так: я — человек понимающий, даже мягкий, не слишком самодур, но никаких эйхосов и прочих опасных вольностей больше не потреплю — расстреляю нахер! — последнее я сказал не на полном серьезе, и заметил как глаза Натальи Петровны мигом оторвались от экранчика «Silver Duck» и с недоумением уставились на меня. То ли моя неожиданная угроза и резкость произвели на нее такое впечатление, то ли крепкое словцо, непривычное для ушек баронессы. — Твой великолепный «Silver Duck» будет у Натальи Петровны, — решил я, продолжая серьезное общение с Бабским. — Если сильно припечет посмотреть карту Лондона, то у нее попросишь и будешь наслаждаться картой только в ее присутствии, даже в сортир с эйхосом отлучаться запрещаю. Все, в эрмик! Порядок прежний Бабский снова на переднее сидение, — я кивнул на подъехавший «Simon CT» из заднего окошка которого выглядывала Элизабет.
— Нам на Кэмброк-роуд 112, — сказал драйверу, плюхнувшись на задний диванчик рядом со Стрельцовой.
Бондарева устроилась справа от меня, все еще занятая осмотром содержимого эйхоса. Когда эрмимобиль, засвистев генератором, пыхнув паром, тронулся, Наташа заключила:
— Все чисто, ни одного контакта. Карты, комикс, кстати неприличный, и какая-то реклама. Все это, наверное, предустановленное. Кроме комикса, — заключила она и когда «Simon» набрал ход Наташа шепнула мне на ухо: — Знаешь, даже отлегло на душе. Очень волновалась. Не хотелось, чтобы было так…
Если честно, и мне бы не хотелось. Людей, которые рядом со мной, я очень быстро начинаю считать своими. Причем это свойство именно Астерия. Если потом оказывается, что этот человек вовсе не тот, за кого я его принимал, то возникает сильное разочарование. Вот и Бабского я потихоньку начинал считать своим несмотря на то, что мы познакомились недавно. Но трепетные струнки души — это одно, а суровая реальность и необходимость — другое. Процедуре «Инквизитора» Лешу придется подвергнуть в любом случае, и будет ему точно не до смеха и комиксов с порнографическим содержанием. Только я решил перенести эту неприятную процедуру на вечер, хотя, как увидел его с эйхосов в руке, был позыв сделать сразу по приезду на Кэмброк-роуд 112.
Примерно минут через сорок «Simon» столичного извоза выпустил облако пара и остановился у краснокирпичной двухэтажки прямо напротив продуктовой лавки с надписью «Holiday Every Day». Насколько я помнил, по адресу Кэмброк-роуд 112 нас интересовала дверь с номерком «2». Пока Бабский занимался багажом под присмотром Элизабет, я подошел к нужной двери и нажал кнопку звонка, бронзовую, большущую, хоть пятерню прикладывай.
— Может мне сначала следовало просканировать? — Наташа тут же оказалась рядом со мной.
— Не следовало. Уже сделал это немного по-своему, — я прислушался к звукам за дверью. Моя интуиция была спокойна, и перенос внимания на тонкий план показал, что в потенциально нашей части дома сейчас только один человек, женщина.
Примерно через пару минут раздались шаги и зажужжал электрический замок.
— Чем могу быть полезна? — дверь открыла дама лет пятидесяти с пепельными, аккуратно уложенными волосами. Ее внимательные карие глаза на миг задержались на Бондаревой, снова вернулись ко мне.
— Мэм, надеюсь, я не ошибся адресом. Здесь сдаются комнаты для молодой семейной пары? Только мы со слугами, — произнес я, слово в слово повторяя то, что значилось на листке со словесными кодами — он был в папке графа Варшавского.
— Вы от господина Барбье? — она перевела взгляд на подошедших Элизабет и Бабского.
— Именно так, — я улыбнулся, слова «от господина Барбье» означали, что все идет штатно и мы можем заселиться. Что мы и сделали.
На втором этаже нас ждало аж пять удобных комнат, правда обставленных старой мебелью; в левом крыле располагалась просторная кухня-столовая, справа по коридору отдельно душевая и ванная, по-английски скромная. Луиза Камбер — так звали женщину, принявшую нас и должную оказывать нам всяческое содействие — провела краткую экскурсию по квартире, рассказала о некоторых нюансах пользования душем и плитой с эрминговым разогревом. После чего госпожа Камбер с нами распрощалась, пообещав заглядывать раз в день для уборки и решения иных бытовых вопросов.
В принципе жилье нас устраивало, и может быть устраивало не только на первое время, но до конца нашей Лондонской мисси. Однако я подозревал, что в поисках Ключа Кайрен Туам Лондоном мы не ограничимся. Люди, информировавшие Варшавского, утверждали, что Ключ и прочие важные прелести герцога Уэйна находятся где-то на северо-западе Лондона, но на этот счет лично у меня были сомнения.
Еще до того, как мы определились с комнатами, я попросил наших менталистов поработать над защитным экраном. На данный момент эта штука была для нас важнейшей, потому как у людей того же Уэйна и британских служб есть свои хорошие менталисты. Как только они поймут, что мы в Лондоне, то сразу приложат максимум усилий, чтобы найти нас через ментальное экзосканирование. Кстати, именно этим способом я собирался искать Майкла Милтона. Такой поиск очень непрост, но возможен, и я думаю при талантах Бондаревой, помноженных на мою энергию, даст нужный результат.
Пока первоочередной задачей была ячейка в камере хранения на вокзале Майл-Энд, куда я собирался направиться вместе с Элизабет, как только мы разберем вещи. При этом меня не отпускала мысль, что оставлять Бабского наедине с Наташей нежелательно и даже рискованно.
Стукнув трижды в дверь комнаты Натальи Петровны, я открыл створку и… почти вошел.
— Нельзя! — выдохнула она, спешно натягивая юбку. — Как вы смеете, Александр Петрович!
— Ну прости, я же постучал, — оправлялся я, расплываясь в улыбке.
— Но я не сказала «войдите»! — резко ответил штабс-капитан, застегивая пуговицы.
— Я всего лишь немножко поспешил. Не думаю, что эта мелочь стоит такого волнения, — закрыв дверь, я подошел к баронессе.
— Вообще-то, врываться в спальню к даме, без ее позволения, тем более, когда она переодевается — не мелочь! — ее нервные пальцы никак не могли справиться с застежкой на поясе.
— Дай помогу, — я решительно шагнул к баронессе, запустил пальцы за ее поясок.
— Елецкий! Что за наглость⁈ — восхитительные глаза штабс-капитана снова метали молнии.
— Просто помогаю, миссис Гилфорд, — я назвал ее тем именем, который она выдумала для себя при прохождении граничного контроля. — Тем более вы как бы моя жена.
— Забудь об этом! — она крепко сжала мои руки у себя на пояске.
— У тебя не только красивые глаза, но и очень красивые ноги, — полушепотом сказал я. Сказал это не без оснований: кое-что удалось увидеть в момент, когда Бондарева спешила надеть юбку. — И пришел я по делу… — продолжил я, справившись с ее пряжкой и крючками на поясе.
— Ты наглый, самоуверенный тип! — Наталья Петровна больше не пыталась сразить меня ментальной атакой, хотя я чувствовал ее давление.
— А давай, из сказанного тобой оставим только слово «уверенный». Разве мужчина должен быть иным? — я взял ее ладонь и поднес к своим губам, не прекращая смотреть в глаза Баронессы.
— Говори, по какому делу, — Бондарева не пыталась вырвать свою руку, и эта мелочь уже была хорошим знаком.
— По делу нашего веселого Сэма, — я поцеловал ее пальчики. — Сейчас мне с Элизабет придется уйти. Опасаюсь оставить тебя наедине с ним.
— В каком смысле, опасаешься? Я гораздо больше опасаюсь оставаться наедине с тобой, чем с Бабским, — Наташа усмехнулась с заметным ехидством.
— В смысле таком, что я в нем по-прежнему очень не уверен. Ты можешь отвлечься, что-то не уследить. Предположим, он — человечек засланный и у него есть какие-то опасные заготовки. Сама понимаешь, здесь много разных вариантов: снотворное в чай или нечто похуже, ментальная атака, которую ты не ждешь, просто тупо физическая сила, завладение эйхосом, который у тебя — все это, разумеется, крайне маловероятно, но надо перестраховаться, — пояснил я.
— Чтобы всего этого гарантированно не случилось, его не нужно было брать в группу, — с недовольством повторила она то, что уже говорила много раз.
Признаться, я начал сожалеть, что привез в Лондон проблему по имени «Сэм». Можно было поработать с ним «Инквизитором» еще до нашего вылета, но, с другой стороны, у меня не было на это времени. И проблемы… они разнообразят мою жизнь. В этом вопросе Наташа меня просто не поймет, и вряд ли кто поймет пока не проживет с десяток другой жизней.