— Издеваешься, что ли⁈ Глупая шутка! — богиня отняла ладонь от живота и посмотрела на измазанные кровью пальцы.
— Ну, прости, — еще раз извинился я, глянув на завозившегося на полу черноволосого. — Знаю, дорогая, это очень больно.
— А хочешь я тебе тоже сделаю больно? — Гера вымученно улыбнулась. — Хочешь, не хочешь, но придется. Глянь туда! — она указала в сторону прохода, где лиходеи недавно взламывали ячейки.
Я глянул, увидел обезглавленного труп одного из наших недругов, брошенный саквояж, какую-то мелочевку на полу, инструменты и две искореженных стальных дверки, на одной из которых виднелся номер «606».
— И что там? — я сразу не понял, в чем должна быть моя боль. — Лежи, сученок! Ну-ка, не дергайся! — тычком ноги, я попросил черноволосого не мешать общению с богиней.
— Астерий, но ты же всегда был умный. Ты был проницательный, а теперь не видишь очевидного. Там ваша ячейка с номером «606». Они ее обчистили, перепутав со своей, — теперь улыбка Величайшей стала больше похожа на улыбку.
— О, черт! — я метнулся к выходу. — Подожди, пожалуйста здесь! Пожалуйста! Это очень важно!
— Нет! Я сама тебя найду позже! Нужно еще кое-что тебе сказать! — ответила она, бледнея.
Я побежал к выходу. В самом деле из нас троих: меня, Элиз и Геры больше всего сейчас сглупил именно я. Увы, так иногда бывает. Не всегда же Астерию быть безупречным. Эти несколько секунд, которые я бежал через зал, в голове пронесся целый рой мыслей. Случайность, что шайка вскрывала нашу ячейку? И если нет, то кто они? Непохоже, чтобы эти люди работали на Уэйна. Уж слишком грубы, прямолинейны. И люди герцога могли бы решить вопрос с доступом к содержимому ячейки без взлома. Спецслужбы британской короны тем более не могли работать так. Значит, скорее всего местная босота, промышляющая воровством. Но от того, что все, что было в ячейке: наше оружие, специально настроенные эйхосы и важная информация, попавшая в руки местной шайки — мне от этого не легче. Все это обязательно нужно вернуть. При чем как можно скорее! Ведь если информация, оставленная там, попадет в руки неглупому человеку, то он может передать ее в Скотланд Ярд, а там еще дальше.
Когда я выбежал на площадь, то увидел еще одну нежелательную картину: Элизабет, явно очень взволнованная, стояла в окружении четверых полицейских. Остробоя в ее руке уже не было, ее взгляд почему-то постоянно метался в сторону Майл-Энд-роуд. И, пожалуй, она поступила благоразумно, что не начала стрелять в бобиков. А здоровяка, унесшего сумку с содержимым нашей ячейки, я пока не видел. Очень похоже, что ему удалось сбежать.
— В чем дело, господа? — спросил я, успокаивая дыхание и подходя к полицейским.
— Документы! — сержант хмуро посмотрел на меня, выпятив массивный подбородок.
Этот был похож не на бобика, как любят здесь называть полицейский, а на матерого бульдога. Вот документы светить перед ним не хотелось. Версия Наташи Бондаревой могла быть близка к истине: если была утечка данных из России, и британцы получили наводку на нашу группу, то быть мне виконтом Джеймсом Макгратом сейчас ой как невыгодно. Однако, изменить я пока ничего не мог, мог лишь сожалеть, что с нами нет Бондаревой. С ее бы талантами мы вмиг утрясли вопрос с полицией.
Поглядывая на Элизабет, я достал дворянское удостоверение. Разумеется, я знал, что в Британской Империи до титула графа нижестоящие не имеют такого весомого значения, как в России. У нас правовыми вопросами дворянина полиция вообще не имеет оснований заниматься, может лишь вежливо опросить и передать материалы в канцелярию Надзора Чести и Права. Здесь же для виконта все могло оказаться печальнее, потому как права виконта и тем более какого-нибудь барона на землях Кованого Альбиона не слишком сильно отличаются от прав простолюдина.
— Виконт Джеймс Макграт, — представился я, еще до того, как сержант начал разглядывать мое удостоверение. — Это моя жена — Элизабет Макграт. У нас украли вещи прямо из ячейки за минуту до нашего появления. Элизабет погналась за мерзавцем, а вы, сержант, как я вижу, задерживаете ее, вместо того чтобы остановить преступника.
— Виконтесса? Что же вы, ваша милость, молчали? Ведь я спросил, кто вы, — сержант, поморщившись, глянул на Элизабет.
— Я ждала мужа, и, если вы заметили, я не люблю вступать в объяснения! — резко ответила Стрельцова. — А вы, вместо убегавшего с нашей сумкой, остановили меня. Со слабой женщиной легче справиться? Вы все испортили — сыграли на руку преступникам! И верните мой остробой! — едва сдерживая гнев, добавила она, хотя мы оба понимали, что оружие сейчас они не вернут.
— Получите в участке после разбирательства, — сержант, все еще держа мое удостоверение, повернулся констеблю: — Давай бегом вместе с Мэтью гляньте, что там в зале. Оба зала закрыть, пока никого не выпускать.
— Так Пьер уже пошел, — заметил молодой констебль, но все же направился к камерам хранения.
— Вам, ваше милость, придется задержаться, раз вы имеете непосредственное отношение к стрельбе. Вы стреляли? У вас есть оружие? — сержант вскинул бровь. — Раз оно есть у вашей супруги, то вы, надо понимать, тоже не с пустыми руками.
— Я как раз с пустыми. Против всяких негодяев мне достаточно моих рук, — ответил я. — А Элиз носит с собой остробой для самообороны — места у вас здесь очень неспокойные, в чем мы только что убедились, — говоря это я, подумал, что ситуация складывается как нельзя скверно. Если тот здоровяк, сбежавшим с содержимым нашей ячейки взял не все… Ведь он вполне мог оставить там записи с информацией для нашей группы — для него они не представляют ценности. Так вот, если он их не взял, и записи попадут в руки полиции, дело для нас может повернуться не лучшим образом. И еще худе оно может стать, если в чужие руки попадут специально настроенные эйхосы. Разобравшись с такими провокационными находками в ячейке, даже не слишком умный сержант может легко догадаться, что я — никакой не виконт Джеймс Макграт, тем более при моем заметном акценте. Тем не менее я приобнял Элизабет и шепнул ей на ушко:
— Спокойно, Элиз. Ты все делаешь правильно, только не волнуйся сейчас!
— Я Майкла видела! Демон, ты не поверишь! Майкла! — выдохнула она, нервно сжав мою руку.
— В смысле, Майкла? — я попытался заглянуть ей в глаза.
— Я бы его догнала, если бы не эти! Он побежал туда, через сквер, потом через Майил-Энд-роуд, в сторону Уайтчепеле! Боги, я де не могу ошибиться! Ты понимаешь, я не могу перепутать его походку! — взволнованно говорила она мне. — В черных очках, шляпе, он такое обычно не носит, но это был Майкл!
— Хорошо, Элиз. Потерпи чуть-чуть, мы обязательно вернемся к этому вопросу. И Майкла обязательно найдем, — мягко сказал я, полагая, что баронесса просто обозналась. Так иногда бывает: когда чего-то очень ждешь наша психика может выкинуть трюк и выдать желаемое за действительное.
Сейчас для нас самым важным и срочным было вырваться из-под опеки этих бобиков. При этом ситуация могла стать настолько острой, что нам пришлось бы выходить из нее с применением силы. Уж положить двоих оставшихся с нами полицейский госпожа Стрельцова могла бы сама, но не хотелось, чтобы наш первый день в Лондоне поставил нас совсем уж вне закона. Права была моя интуиция: не зря она отметила полицейский эрмимобиль и в назревавшую ситуацию в камерах хранения.
— Господин Хардман! Господин Хардман! — закричал еще издали молодой констебль, выбегая из камер хранения. — Там очень весело! Один труп! Представьте, без головы! И трое раненых! Ряд шкафов разворочен, будто пальнули из гранатобоя! Дверь в щепки вместе с коробкой!
— Из гранатобоя? Так не было ж взрыва… — сержант снова выпятил массивную челюсть — ну точно бульдог в форме. Потом как-то тяжело посмотрел на меня и спросил: — Ваших рук дело, так сказать пустых?
Глава 11Испуганные бобики
— Ты слышал, что он сказал⁈ — Синди мгновенно перестала трясти Майкла за рукав. Первый миг мисс Стефанс показалось, что она ослышалась, но, с другой стороны, ослышаться она никак не могла — уж слишком громко, слишком ясно какой-то нервный тип проорал в эйхос имя ацтека.
— Слышал, — отозвался Майкл, держа ладонь на шершавой рукояти «Каракурта» и прижимая пальцем предохранитель. — Он сказал, что здесь Чику и Хорек. Вероятно, этот человек из банды Хариса. Поэтому я тебе еще раз говорю, немедленно вернись! Не надо идти за мной!
— Чтоб ты знал, я много раз ходила на дело с Бомбеем! Сам Бомбей брал меня с собой! — взвизгнула Синди. — И ты должен меня брать! Мне хочется убить тебя, когда ты так поступаешь!
— Синди, я тебе говорил: не надо мне приводить в пример твоего Бомбея⁈ Если ты еще раз!.. — барон Милтон не договорил — раздались выстрелы.
Стреляли в камерах хранения. На эти звуки туи же отреагировали полицейские возле «Fast Horse», стоявшего у начала сквера: один побежал к запасному выходу, трое других быстрым шагом направились через сквер.
— Уходим отсюда, — решил Майк, понимая, что до ячейки сегодня он точно не доберется. И вряд ли когда доберется до нее вообще, ведь он ясно слышал, что незнакомец прокричал в эйхос: «Остальные ломают ячейку». Не надо много фантазии, чтобы понять о какой ячейке речь — люди Сладкого Хариса сломают замок и возьмут свое, и ключи, которые сейчас позвякивали в левом кармане брюк, станут бесполезным сувениром.
— Что ты сказал, Майкл? Если я еще раз упомяну Бомбея, то что? — следуя семенящими шажками за бароном Мильтоном, не отступала Синди. — Бросишь меня, да? Признавайся, это ты хотел сказать?
— Да, Синди. Я уйду от тебя. С тобой мне тяжело. Не хочу слушать твои истерики, не хочу слышать, как ты постоянно сравниваешь меня с Бомбеем. И если ты не замолчишь сейчас же, то наши пути разойдутся в эту же минуту, — сказал Майкл, быстро идя через сквер и оглядываясь на здание с камерами хранения.
Выстрелы стихли, оттуда выскочил какой-то здоровяк с сумкой и побежал в сторону парковки.