— Это опасно, — высказался Хорек. — Нам надо валить отсюда поскорее и подальше. Давай нагрянем к твоему Таурегу как ты хочешь, после семи, но до семи уберемся. Поехали в Редбридж? У меня там хороший товарищ живет.
— Нет, мы сделаем проще. Здесь недалеко есть тихое местечко, снимем там комнату. Хозяйку я знаю, сдает недорого: можно на час, можно на сутки. Я туда шлюх водил. В общем, снимем комнату, переждем до вечера, — решил Чику и добавил, не дожидаясь согласия Майкла: — Только ты, Профессор, поговоришь с ней сам. Подойдешь вместе с Синди, будто дрыгнуться хотите и возьмете комнату до вечера — так будет правильнее. А меня она знает с не очень хорошей стороны, мне не стоит лишний раз мозолить ей глаза.
— Мне это не нравится, Майкл! — запротестовала мисс Стефанс. — Я не хочу быть в роли шлюхи!
— Шухер, не дури. Ты будешь в роли невесты барона Милтона. Так и представьтесь. Или скажите, что вы молодожены. А еще бы будешь с нами в доле — деньги у Туарега приличные и тебе обещаю четверть, от того, что мы возьмем. Сама подумай: выручка с продажи наркоты по всему району, может даже не за один день! — с важностью в голосе соврал Чикуту. Причем соврал так уверенно, что сам в это едва ли не поверил.
— Майкл, ты как? Может, не надо? — Синди замедлила шаг. — Но я хочу, чтобы ты сказал, что мы молодожены. Ради этого могу согласиться даже ограбить вашего Туарега.
— Хорошо. Поскольку там деньги Хариса, я не против поохотиться на них. Веди, Чику, где эта комната, — решил барон Милтон.
За комнату, которую Майкл снял на сутки, он заплатил всего пятьдесят фунтов. Хозяйка, живущая где-то здесь по соседству, выдала чистое постельное, строго глянула на Синди и удалилась со словами:
— Смотрите, чтобы был порядок! Приду, проверю!
Оставалось дождаться Чикуту и Хорька. И уже вместе с ними семи часов вечера, в надежде, что это время окажется счастливым для них. Не таким как тот час, когда они пришли к вокзалу Майл-Энд.
— Синди, поставь, пожалуйста, чайник, — попросил Майк. Он только сейчас ощутил, что после нервной прогулки к вокзалу ему жутко хочется есть. Ведь обеденное время давно миновало, а он не ел ничего, кроме скудного завтрака. И очень хорошо, что мисс Стефанс позаботилась взять с собой кругляш шотландской колбасы.
Сев возле окна, барон Милтон отодвинул край серой шторы, выглядывая на улицу. В какой-то момент ему показалось, что прошедшая внизу женщина — его сестра. Но нет, конечно же это был обман его глаз. Когда незнакомка повернулась, то Майкл понял, что у нее нет ничего общего с Элизабет: другая фигура, осанка и совсем другое лицо. Отчего это видение преследовало его сегодня снова? Наверное, он слишком соскучился за Элиз. А еще потому, что Элизабет сейчас в жутком положении и ей намного хуже, чем ему.
Пока Синди делала чай и резала хлеб с колбасой, барон Милтон решил, что если он сможет вытащить Элизабет из тюрьмы, то это будет по-настоящему мужской поступок. И Майкл обязан это сделать. Это его святой долг, черт возьми! Лишь когда он сделает это, тогда он может говорить всерьез о своем мужском стержне!
— Проходим как ни в чем не бывало, — шепнул я Элиз. Хотя можно было обойтись без этого предупреждения: баронесса Стрельцова всегда меня удивляла сообразительностью и не требовалось что-либо пояснять ей лишний раз.
Инспектор, только что ворвавшийся в первый зал, пока его не мог знать, кто мы и какова наша роль в произошедшем здесь инциденте. Сержант Хардман, видимо, до сих пор не оправился от потрясения: он не посмел остановить нас, и мы важно и беспрепятственно вышли на привокзальную площадь. Там, и воздух был чище — не воняло пороховой гарью, и не висело то тревожное напряжение, которое я ощущал ментально в залах камер хранения. Не обращая внимания на толпу зевак, мы поспешили к главному корпусу вокзалу — оно располагалось в длинном двухэтажном здании под зеленоватым куполом.
Элизабет повела меня через билетные кассы, где было людно, и мы могли легко затеряться от возможных преследователей. Затем мы вышли на платформу, воспользовавшись вагоном стоявшего состава, перебрались на противоположную платформу и долго шли вдоль поезда, который ожидал отправки на Бристоль. Там дальше наш покой потревожил лишь долгий гудок локомотива.
— Саш, я хочу заглянуть в одно место. Здесь не слишком недалеко. Пешком минут двадцать, можно на эрмике, — сказала Элизабет, когда мы покинули территорию вокзала и направились по малолюдной улочке, пересекавшей Майл-Энд-роуд.
— Что за место? — полюбопытствовал я.
— Кафе «Pleasant Time». Просто небольшое уютное кафе. Когда я училась в колледже, часто бывала там. И Майкл там часто бывал. Хочется ненадолго вернуться туда, пережить немного воспоминаний, — пояснила баронесса.
— Конечно, Элиз. Веди. Где это? — я понимал, что нас ждет Бондарева и оставлять ее наедине с Бабским было опасно, несмотря на бравурные заявления штабс-капитана. Но разве я мог отказать Элизабет? Сентиментальная часть ее души была очень сильна, несмотря на то что Элиз превратилась в этакого невозмутимую с виду валькирию. — Только… Есть здесь поблизости лавка, чтобы купить эйхос? Любой модели.
— Что-то, кажется, было недалеко от «Pleasant Time». А еще лучше пройти до угла Нордвуд-авеню. Что ты задумал? — на лице Стрельцовой заиграла улыбка.
— Хочу отправить Ольге сообщение. Куплю, отправлю и выкину его, — пояснил я, поглядывая в сторону Майл-Энд-роуд, гудящую плотным потоком эрмимобилей.
— Это же запрещено, мой демон. Покупая эйхос, тебе придется предъявить паспорт или дворянское удостоверение. Я слышала, будто линии со свежими номерами контролируются особо тщательно, кроме того… — начала рассказывать мне Элис все эти страсти, о которых я был прекрасно осведомлен.
— Элиз, — я прервал ее. — Да, я нарушу инструкции. И черт с ними! Все равно уже имя барона Макграта, как и его прекрасной супруги фигурирует в полицейском протоколе. Не сегодня, так завтра они, — я кивнул в сторону башни «Divine Stronghold», верхушка которой виднелась в сизой дымке, — узнают, что мы здесь. Кроме того, есть серьезный риск, что эйхосы из ячейки попадут к нашим врагам. Поэтому, соответствующие пункты инструкции утратили силу. Теперь мы будем жить не по инструкциям, а по собственному разумению.
— Я тебя понимаю и полностью поддерживаю. Всегда поддерживаю, — Элиз остановилась, чтобы поцеловать меня.
Вскоре я вместе с баронессой Стрельцовой стоял на углу Нордвуд-авеню. Я держал в руке новенький эйхос, коробка от которого валялась в мусорнике; Элизабет поглаживала заметно потяжелевшую сумочку — пока я покупал эйхос, моя валькирия, успела заглянуть в магазин по соседству и обменять тысячу триста фунтов на «Cobra Willie-JS», три пачки патронов и кобуру с ремнем.
— Я хотела взять еще «Steel Truth» — скучаю я по той негромкой и смертельной штуке. Но пожалела денег, — баронесса мечтательно подняла взгляд к нему. Странная она, женщина: кто-то из дам мечтает об изысканных платьях, кто-то о редких украшениях, а Элизабет мечтает об особой модели остробоя, когда-то во многом изменившего ее жизнь.
— «Стальная Правда»… Я куплю его тебе. Если угодно, вместо цветов. Хотя, почему бы не купить вместе с ними? — на другой стороне улицы я увидел цветочную лавку. — Иди пока выбирай самую привлекательную для тебя «Правду». Подойду через несколько минут, — пообещал я и поспешил к переходу.
Вернулся я к Элиз, когда она стояла возле кассы, а продавец — полный, усатый индиец — укладывал «Стальную Правду» в кожаный чехол вместе с комплектом дротиков и сопутствующими принадлежностями.
Я оплатил счет и вручил баронессе букет красных роз. Каюсь, никогда не дарил ей цветы и не знаю, какие она любит.
— Они как кровь. Кровь наших врагов, — Стрельцова положила их рядом с новеньким остробоем, чтобы освободить руки и обнять меня.
Поцеловала меня так страстно, прижимаясь лобком к пробудившемуся воину и потираясь о него.
— Хочу тебя! — прошептала она, не стесняясь стоявшего рядом индуса.
— Чертовка, как ты дразнишь! — я едва сдерживал желание, чтобы не овладеть баронессой на оружейном прилавке.
— Идем в кафе. Если в зале не многое поменялось, то там есть удобные столики, — она вильнула ягодицами, и меня задели ее последние слова. Вернее, последовавшие за ними догадки: я подумал, что раз она так говорит, то когда-то в прошлом Элиз пользовалась этим «удобством» в «Pleasant Time» — ревность шевельнулась во мне.
От оружейного магазина до кафе мы добрались минут за пять. Почему-то спешили: и она, и я. В полутемном зале, уютном, со стенами, отделанными деревом и темно-красным бархатом, было малолюдно. Лишь у окна сидело четверо молодых людей, еще на высоких стульях за барной стойкой трое. Вроде бы кто-то целовался в нише, слабоосвещенной туэлиновыми кристаллами.
— Сюда, — Элиз повела меня за руку дальше. — Там столики дороже, но там удобнее.
Мы устроились на полукруглом бордовом диване. Тут же подъехал робот-официант, мигая желтыми глазами с тусклой подсветкой.
— Безмерно рад вам, господин! Милейшая госпожа! — его тяжелая угловатая голова качнулась вперед, вероятно, обозначая поклон. — Позвольте ознакомить с меню и его отдельными пунктами специально для вас!
— Здесь ничего не поменялось, — не скрывая удовольствия, сообщила Элизабет. — Эти же «отдельные пункты специально для…» были еще шесть лет назад.
— Шесть лет назад! О, прекрасное время! Помню я… — механическим голосом пропел он.
Однако, Элизабет не дала погрузиться ему в воспоминания — прервала:
— Не подслушивай наш интимный разговор с господином! Быстро подай два кофе по-оксфордски с миндальным печеньем! — Стрельцова повернулась ко мне. — Или хочешь что-то посерьезнее? Мы же не обедали.
Я все-таки заслушал меню. В дополнение к кофе выбрал каре ягненка под соусом Марракеш и острые сырные палочки.
Когда робот, жужжа и поскрипывая, удалился, Элизабет переложила розы с дивана на стол. Затем ее шаловливая ручка начала расстегивать мои джаны.