мог бы осадить девочку, и напомнить ей от субординации на время проведения операции, но зачем ее лишать минуты приятного триумфа. Наташа в самом деле сделала очень большое дело. Ведь если бы не она, наша операция могла бы печально завершиться десять минут назад. Это прекрасно понимал и Бабский, и Элизабет, которая сейчас мирилась с ролью служанки «графини Гилфорд». Роли, разумеется, очень кратковременной.
— Есть еще одна причина, этого представления у контроля граничной службы, — продолжил я, вертя в пальцах сигарету. — Тебе, Наташ, было приятно ощущать себя женой графа Гилфорд, то есть моей женой. Пришлось даже на время отодвинуть в сторону Элизабет. Мне приятно твое желание. Конечно, будь ей, наряду…
— Не надо этих глупых фантазий, ваше сиятельство. Это уже слишком! — вспыхнула Бондарева. — Я замужем и у меня не могло возникнуть подобных фантазий!
— Да ладно тебе. Мне было приятно идти с тобой под руку. Приятна твоя находчивость и очень серьезная ментальная сила. Даже быть твоей батарейкой, пока ты вела атаку на них, тоже было приятно, — я успокаивающе взял ее ладонь.
— Все, хватит об этом. Идемте. Кстати, — штабс-капитан наклонилась, чтобы взять сумку, — не уверенна, что в отель стоит заселяться по нашим документам.
— В Лондоне есть места, где можно без документов, — заметила Элизабет, уже имевшая подобный опыт. — Правда, условия там могут быть не очень комфортные.
— Это где-нибудь в гадких района вроде Брикстона или Уайтчепеле? — полюбопытствовал Бабский, державший сумку Стрельцовой.
— Здесь будет чуть иное решение, — сказал я, направляясь к подъемнику, где уже собиралась очередь. — Позже поясню.
Говорить о ближайших планах при Бабском я не хотел. Насчет выбора жилья — этот вопрос мы обсуждали довольно детально с Варшавским, и в папке, которую дал мне Елисей Иванович имелась карта с указанием мест, где мы могли бы разместиться в относительной безопасности. Там было указание на несколько отелей и квартир, удобных для съема. Я склонялся к варианту именно с квартирой. Кроме того, не позднее чем сегодня к полудню в одной из ячеек камер хранения железнодорожного вокзала на Майл-Энд, должны была появиться свежая информация для нас, а также оружие и средства связи. Та камера хранения на Майл-Энд должна была стать для нас как бы основным способом передачи тех сообщений, которые опасно передавать через эйхос. Потоки информации с эйхосов в Лондоне и крупных городах Британии контролируются довольно плотно. Наши агенты, со слов Варшавского, ни раз оказывались на грани провала из-за слишком вольного пользования эйхосами.
— Элиз, что ты можешь сказать об Майл-Энд? Если остановиться где-нибудь там, не слишком далеко от вокзала. Хорошее место? — спросил я, пока Бабский стоял в отдалении, любуясь с галереи нижним залом.
— Место так себе. Когда я училась в колледже, жила примерно в том районе. Рядом Уайтчепеле — район, где мой брат всерьез страдал несколько раз. Тогда мы еще снимали с ним одну квартиру. И у меня там были проблемы, в этом Уайтчепеле, — Элизабет порозовела в щеках, и я понял, что она не хочет вспоминать что-то связанное с той частью Лондона.
— Тем не менее, нам хотя бы на начальном этапе нужно выбрать что-то близ вокзала Майл-Энд. Есть там квартирка… — адрес я называть не стал, хотя держал его в голове. — Сначала едем туда. Отдохнем с дороги, сложим ближайшие планы. Возможно, информация о Майкле уже появилась в ячейке на вокзале. Если нет, то вся надежда на наших менталистов, — я покосился на Бондареву, зная об их методике поиска человека по карте местности. — И как я обещал, Майклом займемся в первую очередь, — заверил я Элиз.
— Спасибо, мой демон! — Стрельцова порывисто обняла меня, ее поцелуй обжег мою щеку, потом губы. — Я тебя очень люблю!
— Идемте уже! — второй раз повторила штабс-капитан и направилась к дверям подъемника.
Бабский, наверное, слышавший ее ментальный сигнал, тут же отошел от края террасы и поспешил к нам.
Глава 6Казус с Бабским
Из порта «Heaven’s Gate» нам не удалось уехать сразу — произошел казус с Бабским, наложивший некоторые последствия на все следующие дни нашей операции.
Когда платформа подъемника со скрипом и скрежетом спустилась и открылись двери в многолюдный зал, Алексей Давыдович смахнул со лба курчавую прядь и сказал:
— Извиняюсь, отойду на минутку. Надо, — он кивнул в сторону туалета.
— Ждем на улице у выхода на… — я на миг задумался, вспоминая схему этой части города.
— На Гэп-роуд, — подсказала Элизабет. Поручик еще не успел отойти, как Стрельцова не упустила случая подковырнуть его: — Я же говорила, он засранец! Вечно мучает нас своей туалетной проблемой. Как бы не началось у него это недержание в боевой обстановке.
Мы вышли на Гэп-роуд. Выход располагался напротив центрального портала башни, и здесь имелась удобная стоянка эрмимобилей столичного извоза. Я хотел сразу нанять синий «Percheron», но решил повременить — интуиция подсказала, что Бабский не появится так скоро, как того бы хотелось, а также она, родная, нашептывала, что сегодня нас ждет веселый день.
Мы простояли на парковке минут десять, если не пятнадцать. Я успел скурить сигарету, полюбоваться внушительной и страшной громадой «Heaven’s Gate», нависавшей над нами решетчатыми фермами. Понаблюдать за дирижаблем атлантических линий — он швартовался к длинной стреле причала. Заодно я расспросил Элизабет о Майл-Энд.
Время шло, а Бабского все не было.
— Наташ, где этот засранец⁈ — полюбопытствовал я, зная, что у штабс-капитана с Бабским есть кое-какая ментальная связь.
Бондарева приложила ладони к вискам, сосредотачивалась пару минут, потом сказала:
— Он ходит по второму ярусу, кажется, собирается спускаться. Не понимаю, чего он там делал. Туалет же внизу! Сейчас попытаюсь потребовать его сюда — должен услышать.
— Не надо, — остановил я ее. — Пойду встречу его. А лучше, идем вместе, поможешь найти. Элиз, постой пока здесь на случай, если мы с ним разминемся.
Помощь менталистки мне не потребовалась: когда мы вошли в зал и, огибая группу азиатов, направились к лестницам, Бабский сам попался на мои глаза. Как ни в чем ни бывало Алексей Давыдович стоял возле кофейного автомата и… — вот это было неожиданностью! — разглядывал что-то на штуковине, очень похожей на эйхос.
— Видишь? — я придержал Наташу за локоть.
— Вижу, — отозвалась она, отступая влево, чтобы пропустить багажную повозку. — Кажется, у него эйхос! Откуда, Александр Петрович⁈
— Вот это нам и предстоит выяснить. Откуда у него, черт возьми, эйхос, если этой штуки не должно быть ни у кого! Императорский конфидент предупреждал, и я вам говорил об этом дважды! — негромко, но с досадой сказал я. Если у поручика Бабского остался российский эйхос, то это грубейшее нарушение — он мог подставить всю нашу группу. Получается Лешенька проигнорировал мой запрет на эйхосы. По свойственному ему легкомыслию или были у него серьезные причины: — Теперь ты понимаешь, что у меня были кое-какие основания подозревать этого гуся? — спросил я Наталью. — Он вполне может вести двойную игру. Если наш веселый виконт сейчас выйдет с кем-нибудь на связь, можешь почувствовать хотя бы примерно суть разговора и кто его контакт? Хотя бы в самых общих чертах, Наташ.
— Только очень общих, — с сомнением сказала Бондарева, и вся напряглась — я это почувствовал на тонком плане, перенеся туда часть внимания.
— Хоть ты, Саш, и объяснял, но все равно я категорически не понимаю, зачем ты взял его в группу! — продолжила она, тихонько двигаясь вдоль касс региональных рейсов. — Это же немыслимо, тянуть за собой на такую операцию человека, который может оказаться предателем!
— Для того и взял, чтобы он вскрыл себя. Пока всю, имеющую значение информацию, я держу в голове и не посвящаю в нее даже Элизабет, чтобы она по неосторожности не сболтнула. А раз так, Бабский не опасен. Не опасен пока. Я наблюдаю за ним, быть может он проявит кем он послан и какие его задачи.
— А если он прямо сейчас на нас кого-то наведет? Думал об этом? — Бондарева тихонько двинулась к лестницам.
— Знаешь, сколько может быть этих «если»? Он не знает куда именно я везу группу, и до вылета из Стокгольма он знать не мог, что мы прилетим в «Heaven’s Gate». На вимане у него не было возможности выйти на связь, так что пока эти опасения преждевременны. И есть еще кое-что, почему я не слишком опасаюсь его действий в рамках операции, — я придержал Бондареву, понимая, что она старается обойти его сзади и приблизиться, — у меня есть основания думать, что он не имеет отношения к бритишам, — о том, что я подозревал, будто Бабский связан с Глорией, я предпочел Наташе не говорить.
— Я тоже не думаю, что он под британцами, но сейчас, — она замерла: Бабский обернулся, завертел головой, видно, почувствовав за собой слежку.
— Чувствую, он ставит экран. Понял, что за ним наблюдают. Немного волнуется… — тихо передавала мне Бондарева результаты ментальной диагностики.
Алексей Давыдович спешно убрал эйхос в карман и направился к выходу на Гэп-роуд.
Я не спешил пойти за ним, просто провожал его взглядом.
— Что будем делать? Решения принимаешь ты, Александр Петрович, но мое мнение от него нужно избавиться. Причем срочно, — Наташа, нахмурившись, смотрела на меня.
— Кровожадная ты барышня, — я усмехнулся, не уверенный, что в сказанных словах баронесса подразумевала оборвать жизнь нашего засранца.
— Ты меня неправильно понял. Я бы вышла на связь с нашей агентурой и передала его им, — пояснила штабс-капитан. — У тебя же есть контакты? А у них наверняка есть кому с ним поработать. И вообще, ну зачем, зачем ты его взял⁈
Я не стал ей в очередной раз пояснять логику своего решения, тем более не хотелось вскрывать некоторые детали. Ведь у меня были подозрения, что и Бондарева была в том странном списке полковника Бердского неспроста. Я даже думал, что между Бабским и Наташей имеется какая-то пока неочевидная связь. Связь очень странная, смысл которой я пока не мог определить, но нечто таинственное и тихое, подсказывало, что так вполне может быть. А то, что Бабский представляет для нас слишком большую угрозу… Это лишь опасения Натальи Петровны. Наташа пока не догадывается, как могу решить эту проблему.