— Никак. Я же сказала: за вас этот вопрос решит господин Барбье. Он же за вас поручился? Вот оставьте этот вопрос ему. Я сама с ним разберусь, — улыбнулась мне Луиза Камбел, поправляя свои седые, безупречно ровно уложенные волосы.
— Отлично. Пусть он и платит, — охотно согласился я, понимая, что речь идет о вымышленном человеке, и на самом деле все убытки покроет бюджет Внешних Слежений. — А насчет уборки на кухне и в других комнатах, уважаемая миссис Камбел, тоже не стоит суетиться. Мы справимся сами. Вот позавтракаем и начнем.
Все-таки хозяйка пострадавшей квартиры не смогла оставить нас в беде. Вооружившись веником и совком, она принялась сметать мелкое крошево штукатурки и кирпичей. Я же вместе с Бабским начал убирать крупные обломки кирпичей, складывая их в две кучи вплотную к стене, чтобы они не преграждали проход. Провозились мы минут сорок. К тому времени Элизабет дважды приглашала нас к завтраку, урожая остывшей картошкой.
Когда вымыл руки и сел за стол, Стрельцова поставила передо мной тарелку, положила рядом вилку — ну прям как служанка или даже жена в семье без прислуги. Приятно, честное слово, что такое исходит от Элизабет. На плите скова зашкворчала картошка — Стрельцова решила ее разогреть, и я в этот момент впервые задумался: если решу взять кого-то второй женой, то ей станет моя опасная и милая чеширская кошечка. Ольга, наверное, не будет возражать против такого выбора. А вот кого я точно не хотел бы видеть женой номер два, так это госпожу Бондареву с ее капризами, перепадами в настроении и всякими непредсказуемыми завихрениями в голове. Только это вовсе не отменяет моего горячего желания сделать ее любовницей. Это желание только стало сильнее из-за ее капризов.
— Астерий, так ты у нас — чудовище даже по мнению гарпии? — негромко сказала Бондарева, толкнув меня под столом коленкой. — Как же это интересно! Нечто подобное мне привиделось, когда я заглядывала в тебя.
— Страшно? — я оскалился, повернувшись к ней и положив руку на ее голую коленку.
— Страшно интересно. Заинтриговал, — она убрала мою руку. — Давай эту серебряную штуку. Пока будешь есть, я открою. Посмотрим, что там.
Хотя я собирался вскрыть подарок гарпии после запоздалого завтрака сам, решил не играть на нашем общем любопытстве — поставил перед Наташей цилиндрик с изящной гравировкой и сказал:
— Вскрывай!
Глава 10Свиток на древнегреческом
Бондарева с осторожностью взяла серебряный цилиндр. Хотя цилиндром назвать его в полной мере цилиндром нельзя: если присмотреться вещица эта в сечении имела форму овала. Ее поверхность покрывала детальная гравировка со сценами троянской войны. Что речь именно о троянской войне, я понял по известному символу Трои. Причем события здесь были изображены вовсе не такими, как ее из показывает историческая наука и Гомер. Я был почти уверен, что гравировка сделана не на земле. Возможно она — работа самого Гефеста или одного из его многочисленных учеников.
Наташа потянула за округлый конец божественной штуковины, украшенный рельефом сокола, предполагая, что это колпачок и его можно снять. Однако он не поддался.
— Здесь явно есть запорный механизм, — сказал Бабский, сосредоточенно наблюдавший за штабс-капитаном и таинственным предметом у нее в руках. — Позвольте мне, ваше сиятельство! — поручик глянул на меня. — Я уже все понял. Открою!
— Успокойтесь, поручик. Что на вас сегодня нашло? Вы меня уже не на шутку злите! — Наташа пристукнула по столу подарком гарпии. — Попрошу Бердского перевести вас ко мне в отделение. Надеюсь, вы знаете историю фельдфебеля Ларина? Вот она может повториться с вами.
Я наблюдал за этой милой сценкой молча, поглощая картошку и ломтики ветчины.
— Как скажите, госпожа штабс-капитан. Я — человек не мстительный и ничего не скажу Рыкову, хотя он повелел мне за вами приглядывать, — виконт коротко глянул на меня, потом возвел взгляд к потолку и сказал: — Эта штука открывается нажатием на рельеф сокола. Надо не тянуть, а просто нажать.
— Я знаю сама! — сердито отозвалась Бондарева, потом все же последовала совету поручика — нажала. Что-то щелкнуло внутри, колпачок тут же подался, упал на стол. Теперь стало понятно, что эта штуковина не что иное, как небольшой тубус — в образовавшемся отверстии был виден край свернутого пергамента.
Я не стал хвалить Бабского, чтобы не раздражать еще больше госпожу Бондареву. Она явно была не в настроении с утра, а если учесть, что часть стены в ее комнате разрушена, и Наталия Петровна потеряла то самое милое уединение, то ее во многом можно было понять. Как Бабский догадался, что тубус открывался именно так, для меня не было секретом: хороший менталист в состоянии считать информацию о том, как устроено та или иная штуковина, если она достаточна простая, а он — менталист действительно хороший.
— Что там за свиток? Ну, доставай, Наташ, смелее, — позволил я. — Ваш генерал сейчас занят завтраком. Элиз, порежь еще немного ветчины, — попросил я, наминая последний кусок — с жареной картошкой ветчина заходила очень хорошо даже в графа.
— Надо было купить соленые огурцы, — угадала мои мысли Элизабет. — Пометьте у себя, поручик. Вы у нас будете главный по поставкам.
Хотя Стрельцова говорила на отвлеченные темы, я видел, что все ее внимание сейчас на пальчиках штабс-капитана, которая очень осторожно извлекала из серебряного хранилища скрученный рулончиком пергамент. И Бабский весь был там — на шутливые слова англичанки он не отреагировал.
Достав рулон пергамента — небольшой, шириной чуть больше женской ладони — Бондарева с прежней аккуратностью развернула его перед собой. Я сидел у противоположного края стола и смог увидеть лишь то, что на пергаменте коряво изображена какая-то схема, над ней черными чернилами выведено несколько строк текста.
— Читайте, ваша милость, — попросил я, видя, что Наташа склонилась над свитком и пытается разобрать написанное.
— Здесь на… Полагаю, на древнегреческом, — она оторвала взгляд от пергамента и посмотрела на меня.
— Здесь точно про ключ. Вот! — Бабский ткнул пальцем в свиток. — Это значит «ключ».
— Ну если учесть, что «ключ» по-древнегречески звучит почти так же как и по-русски, то ты угадал. И я удивлен: как можно не знать древнегреческий — один из главных языков наших богов? Ну-ка, давайте сюда! Своим преступным незнанием, вы мешаете вашему генералу наслаждаться божественными блюдами Элизабет! — рассмеялся я, отодвигая тарелку.
— А ты точно знаешь? — хмыкнула Бондарева, подвигая мне свиток.
— Боги! — я изобразил притворное удивление. — Я знаю его лучше, чем русский. Я говорил на нем в общей сложности лет два с половиной века! Знаю все диалекты: от изначального ионического до эолийского.
— Ах, ну да. Ты же еще и сегодня стал генералом, просто об этом Трубецкой пока не знает, — съязвила Бондарева.
— А ты ему не говори. Вдруг, Сергей Семенович ревностно относится к таким выскочкам как я, — сказав это, я, конечно, намекнул на некоторые слабости Бондаревой — не знаю, догадалась она или нет. Отложил вилку и растянул двумя руками свиток, все норовивший собраться в плотный рулон. — В общем, так, вещаю для неучей… — мельком глянув на схему, я начал читать: «Хвала Кассандре, в графствах Коварного Альбиона хитрые сети плетущей! Теперь установлено точно: тот самый ключ, великие врата отворяющий, на языке Сонома имя носящий как Кайрен Туам, кроется там! Там, где указано Феобой Всевидящей: в темных подвалах замка Увядшей Розы! Верно, это на день настоящий, шестнадцатого дня месяца Синих Кораллов, года 18518 эры Восходящего Грома!», — закончив чтение я улыбнулся Бондаревой. — Все легко читается, ваша милость. Проще, чем на английском. И поэтично как! Да, кстати, тут еще приписка, — я опустил указательный палец ниже схемы, которая была нарисована очень коряво и представляла план какого-то здания. — «Артефакты в ближайшие дни должны перевезти в другое место», — приписка тоже была на древнегреческом, но написана другой рукой, менее аккуратной, торопливой.
— И что это значит, господин генерал? Хотите сказать, что гарпия украла у Геры драгоценный предмет с информацией о местонахождении Ключа Кайрен Туам? Учитывая сердечное расположение крылатой твари лично к вам, то это — штабс-капитан вытянула палец в сторону свитка, лежавшего возле моей тарелки, — очень похоже на указание именно того места, в котором вас будет ожидать десяток таких же чудовищ, как прилетавшая гарпия. Они, конечно, будут не против погрызть ваши косточки. Welcome! Не знаю, как это сказать на вашем ионическом диалекте.
— Такой вариант тоже возможен, — согласился я. — И чтобы не попасть в ловушку, боги дали нам ум. А еще в нашей маленькой группе аж два менталиста, которые должны найти замок Увядшей Розы на карте и провести экзоментальное сканирование замка и прилегающей территории. Уж постарайтесь выяснить возможные риски.
— Замок Увядшей Розы нам не придется долго искать. Он сразу за Лондоном по дороге на Брентвуд, — сказала Элизабет, положив передо мной тарелку с ломтиками ветчины и присев рядом. — На нашей карте его не будет. На ней лишь то, что в городской черте. А он милях в пяти за городом или того меньше. Нехорошее место. Пригодное разве что для декораций к спектаклям про вампиров. Ленской бы понравилось, — Элиз подмигнула мне.
— Леша, ты слышал, что сказала мой адъютант Стрельцова? Нам нужна карта Лондона с окрестностями и соленые огурцы. Исполняй! — распорядился я. Наверное, за последние два дня привычкой дурачиться и шутить я заразился от Бабского.
— Но, ваше высокопревосходительство, я еще не позавтракал! Я же помогал штабс-капитану с тубусом! Кстати… — виконт взял со стола длинную часть серебряного футляра и спросил: — Позволите мне это присвоить. Пожалуйста. Вам-то это без пользы, если надо, можете еще такое у богов выпросить. А мне, как высокая память… Память о драгоценных столовых приборах, которыми мы имели честь ужинать во владениях Геры.