— Он не виноват. Этому залу несколько сот лет, — поспешила пояснить Артемида, видя, что Елецкая приоткрыла глаза. — Пожалуйста, принеси то кресло, усажу графиню, — Охотница указала взглядом на плетеное кресло, стоявшее рядом со шкафом.
— Я шучу, Арти! — рассмеялась дочь Зевса. — Ну конечно же он не виноват! Но мне же нужен повод?
Елена Викторовна шевельнулась и открыла глаза шире. Из тумана проступило лицо Артемиды, левее ее стояла еще какая-то богиня, образ которой Елецкая не смогла узнать сразу, хотя многократно видела его в Информационной сети и в священной росписи храмов.
— Не волнуйся. Спокойнее, ваше сиятельство, — произнесла Артемида, удерживая ее за плечо и не позволяя встать. — Это Афина — моя подруга. Ее не нужно бояться. И давай сюда, в кресло, — Охотница без труда приподняла Елецкую и усадила в кресло, поднесенное Афиной.
— Главное, не волнуйся ты, Разящая в Сердце, — проговорила Елецкая, все еще чувствуя головокружение. Она хотела встать, ведь сидеть перед богиней не подобало, однако Артемида с прежней настойчивостью удержала ее. — Я поговорю с Сашей! Сразу, как он вернется! Я ему устрою! Я заставлю жениться на тебе вместо Ковалевской! — заверила Елена Викторовна, пока еще не совсем понимая, что говорит глупость.
Афина прыснула смехом и даже закрыла лицо руками.
— Не надо говорить с ним об этом. Я просто сообщила о том, что мы с твоим сыном очень близки, и думала, что эта новость станет приятной, — сдержано произнесла Небесная Охотница. — Как я сказала, у меня с ним очень хорошие отношения, и мы сами решим, как нам быть дальше. Пусть он женится на Ковалевской — я одобряю этот брак.
— Прости, — Елецкая снова взяла ее руку и поднесла к губам. — Сама не понимаю, что говорю сейчас. Для меня это слишком невозможное, — Елена Викторовна тут же подумала об императрице, от которой ушла чуть больше часа назад и поняла: все, что сотворил Саша, ее сердце может просто не выдержать. Может быть в самом деле ей стоило, поехать к барону Евстафьеву и постараться там отстраниться от происходящего, которое не помещалось в ее голову.
— Графиня, нас очень волнует вчерашний визит Геры, — сказала Афина. — Если сейчас ты чувствуешь себя недостаточно хорошо, чтобы поговорить о нем, то поднимись к себе в покои, отдохни сколько потребуется. Мы с Арти навестим тебя позже, допустим, вечером. Но нам нужно узнать все, о чем она говорила с тобой сегодня же.
— Я все расскажу сейчас. Все! — Елена Викторовна тяжело вздохнула, собираясь мыслями. Их было слишком много, и очень трудно было выделить самые главные из них. О некоторых обстоятельствах говорить очень не хотелось. Особенно о том, в каком состоянии Гера застала ее своим появлением. При воспоминании своего позора с дилдо, Елецкая закрыла глаза и покачала головой. — Охотница Небесная, прошу, не суди строго. Я очень грешна…
— Ты, успокойся. Ни я, ни Афина здесь вовсе не для того, чтобы судить, — мягко сказала Артемида, по-прежнему держа руку на ее плече. — Тем более ты — мать человека, которого я люблю. И ты мне тоже дорога. Особо дорога, из всего огромного числа людей. Прошу, расслабься, отбрось все тревоги и просто расскажи, как все было.
— Грешна я, — немного успокоившись, повторила Елецкая более уверенным голосом. — Перед появлением Геры у меня был барон Евстафьев — мой давний друг и воздыхатель. Я за него едва не вышла замуж после смерти Петра, но такое желание меня уже давно оставило. А Евклид любит меня по-прежнему. Очень любит, мечтает, чтобы я оставила Майкла и вернулась к нему. Мы пили вино, вспоминали всякое. А потом я поддалась, позволила ему лишнее. Он целовал меня в губы, и я к своему стыду отвечала. Мне было трудно его выгнать, но все-таки я настояла, он ушел. Ушел, и примерно через полчаса появилась Гера. Удивительно то, что она сказала… — Елецкая задумалась, глядя на огонь, трепещущий в осветительной чаше. — Я не могла понять и сейчас не понимаю, зачем это нужно Величайшей.
— Что такого необычного она сказала? — Афина присела перед Елецкой на корточки, прикрывая полупрозрачной тканью голые ноги.
— Она сказала, будто желает, чтобы я вернула отношения с бароном Евстафьевым. Она хочет, чтобы он стал моим мужчиной. Но это же невозможно! У меня есть Майкл! — воскликнула графиня.
Богини переглянулись, а Елена Викторовна, постепенно вспоминая подробности того разговора, продолжила свой рассказ теперь уже более охотно.
После недолгого разговора с Бондаревой, я уяснил, что она пока понятия не имеет о принципах одновременного контроля двух тел, хотя навык разделенного внимания у нее развит достаточно хорошо.
— Зачем это тебе, Александр Петрович? — полюбопытствовала штабс-капитан, когда я решил эту тему на сегодня замять.
Замять, потому как день-другой ничего не решал, и мне стоило взвесить все плюсы и минусы бестелесного проникновения в замок Говарда Стейна. Здесь имелись серьезные риски. Они были связаны не только с тем, что я до конца не уверен в Наташе, но и с тем, что Замок охраняли сильные маги — так определила Бондарева. Вряд ли маги Уэйна способны нанести мне серьезный урон, в то время как я буду там витать без физической оболочки, но отследить мой обратный путь они вполне способны. И чтобы полностью обезопасить от этого нашу группу, нам потребуется перестроить ментальную защиту. Кроме того, если Ключ Кайрен Туам действительно там, то мне его не унести, обладая лишь тонким телом — не протяну его через двери и стены. А обнаружить себя раньше времени таким образом я мог, если там действительно хорошие маги. И выйдет так: что вернусь оттуда без Ключа, но оставив людям герцога понимание, что мы знаем, где Ключ — в нашей ситуации знание крайне вредное.
— Странный вопрос, Наташ, — ответил я баронессе. — Ты же прекрасно понимаешь, зачем. Если я выйду из тела, то получу огромную свободу и скорость передвижения. Легко навещу замок на Whipps Cross, пожалуй, смогу проверить ложная это цель или нет. Хотя с последним без телесной оболочки не так просто, — пояснил я, при этом заметив, что Бабский все это время слушает нас огромным интересом. Виконт даже приоткрыл рот, который обычно без остановки вещает всякие веселые глупости.
— А ты понимаешь, насколько это опасно? Канал в любую минуту может оборваться. Что-то может пойти не так. И что мне потом делать? Я не смогу долго делить внимание на два тела. Мне придется выбрать одно. И знаешь кого я выберу? Себя! Потому что я люблю себя. А твое тело, влажное от слез Элизабет, нам придется похоронить, — Бондарева натянула на лицо ехидную улыбочку.
— Дорогая, на самом деле ты любишь меня. Просто пока еще не готова это признать. И ты стала бы бороться за мое тело до победы. Что касается канала, то в моем случае он точно не оборвется. У меня очень богатый опыт подобных путешествий, — я видел, что Элизабет перестала чистить картошку и с тревогой слушает наш разговор. — Элиз, все хорошо. Демон не может умереть от такого пустяка как внетелесный выход. Госпожа Бондарева немного некомпетентна и зря поднимает волну. Это, во-первых. А во-вторых, пока мы ничего делать такого не собираемся — просто прикидываем наши возможности.
— Я не компетентна⁈ — щечки Наташи мигом покраснели то ли от стыда, то ли от возмущения. — Ах, ну да! Ты же демон! Или бог⁈ Или кто там еще! Великий и неповторимый Астерий! Немедленно сделайте мне кофе, Элиз! — неожиданно потребовала Бондарева.
Стрельцова удивленно вскинула брови и глянула на меня.
— Тише, Наталья Петровна, — успокоил я ее, понимая, что штабс-капитан особо остро реагирует на сомнения в ее талантах. — Ты, наверное, немного перепутала, Элизабет не числится в твоем подразделении. И даже если тут командовал генерал Трубецкой, то она могла бы лишь улыбнуться.
— Ваше сиятельство, а давайте со мной попробуем. Если Наталья Петровна чего-то там опасается, то у меня страхов нет, — влез в разговор Бабский. — Принцип я понял и смогу контролировать два тела. Кстати, о подобной практике я думал еще года два назад. Нет, даже раньше. Когда я еще учился в Петровском и в жил в общежитии. Напротив нашего было, представьте, общежитие женское! Эх, веселые времена! Мы все норовили заглянуть к ним в раздевалку. Заглянуть магическим образом, разумеется. У многих, и меня в том числе получалось. Боги, какие там виды! — он расхохотался.
— Леш, вопрос о моем выходе из тела прикрыт. Пока прикрыт. Надо обдумать кое-какие другие вопросы и дождаться ответа от наших коллег, — я указал на эйхос, тот самый, с особой начинкой, по которому недавно передал сообщение людям Варшавского. — Но твой интерес к теме, твоя отвага мне приятны, — добавил я, вставая из-за стола. — Впечатлил женским общежитием! Особо приятно, что ты снова вернул мне графский титул. Я же теперь снова «ваше сиятельство»?
— Вы, Александр Петрович, шутник прямо как я! — поручик весело выглядывал из-под упавших на лоб каштановых кудрей, и я еще подумал: ну точно пудель.
— А насчет выхода из тела, вот что мне думается: почему это делать должны именно вы, — продолжил виконт. — Вы, как очень сильный маг, могли бы контролировать два тела — делать это надежнее, чем мы. А в путешествие отправить можно меня или вот, Наталью Петровну. Полагаю, вам ее телом будет управлять приятнее, пока отсутствует его хозяйка. Представляете, как можно позабавятся — она об этом даже не узнает.
Его смех тут же оборвала Бондарева, ударив кулаком по столу. Причем получилось это как-то по-мужски: сильно и резко — зазвенела посуда. Честно говоря, такого от весьма женственной, милой Наташи я не ожидал.
— Как вы смеете, поручик! Насчет моего тела не смейте тут скарбезничать! Оно очень неподходящий объект для ваших шуток! — вспыхнула баронесса и встала, откидывая табурет.
Я нагнал ее в коридоре.
— Наташ, успокойся! Ну, что с тобой? — я поймал ее за руку.
— Со мной? Вообще-то, это с тобой! Потому, что именно ты должен заботиться о здоровых отношениях в нашей группе, а не поощрять этот цирк! Говорила же, не надо брать Бабского! Клоун, блядь! — выдохнула она.