— Слушаю и повинуюсь! — шелестящим голосом произнес Нурхам.
Талия даже взвизгнула от восторга. Подбежала и чмокнула меня в щеку.
В общем-то великолепно. Мне нравится. Не сомневаюсь, понравится и Элизабет, и Ковалевской. Наш почти сказочный домашний джин. Жаль он не умеет исполнять желания. Но при этом из него выйдет прекрасный страж и помощник во многих вопросах, круг которых так быстро и не очертишь.
— Нурхам, первое задание для тебя. Постарайся стать как можно более прозрачным, лучше невидимым, — я знал, что при его дуальной природе, полная невидимость практически невозможна. — Вылетай в окно, — продолжил я, — и где-нибудь здесь недалеко найди клумбу с цветами. По нашей улице их много. Нарви букет самых красивых на твой взгляд цветов и поднеси их баронессе Евстафьевой. По пути ни с какими людьми, ни в какое взаимодействие или разговоры не вступать! Никто не должен догадываться о твоем присутствии. Если к твоему возвращению меня здесь не будет, то просто оставайся в этой комнате или вернись во флакон. На все у тебя не более пятнадцати минут.
— Прямо как в сказке! Спасибо, Саш! — воскликнула Талия, когда джин вылетел в окно. — Это будет еще приятнее, чем утянуть деньги из банка, — добавила она, глянув на Бабского и не уверенная, что при поручике стоит вспоминать о прежних грехах.
— Сэм, тебе новое задание, — я подошел к поручику. — Ты же помнишь прежние наработки по поиску герцога Уэйна? Те, что ты делал вместе с Бондаревой, определяя его местоположение.
— Да, есть такое. Тогда были сложности, у него хорошие менталисты и плотный ментальный щит. Но, Наталья Петровна их перехитрила, мы нашли лазейку, — Бабский опустился в кресло рядом с Мышкиным.
— Так вот, мне нужно, чтобы ты как можно скорее определил его местоположение. Сделай это поточнее и поскорее. Собираюсь внетелесно навестить его, — сказал я и перевел взгляд на князя. — Геннадий Дорофеевич, поскучаете здесь немного с Талией. Может распорядиться насчет кофе, чая, пока Алексей Давыдович готовит мне цель путешествия?
— Если не сложно, то нам с Талией чай. И немного общения с вашим джином, когда он вернется — очень, очень заинтересовал! — признался Мышкин.
— А мне бы карту Лондона и окрестностей. Лучше бы всей Британии, — пожелал Бабский. — Ведь не факт, что Уэйн в Лондоне.
Вот насчет карты в суете сегодняшнего дня я не подумал. Решил вопрос включением коммуникатора Елены Викторовны. Пока терминал обменивался информацией с Имперской сетью, недолго переговорил с Родериком насчет его успехов по контролю над физическим телом. Когда карта появилась на экране, уступил место в кресле Бабскому и направился вниз, чтобы Ксения похлопотала насчет чая и перекуса для моих гостей.
Когда я вошел в столовую, то застал Элизабет и Ленскую сидящими у окна и о чем-то негромко спорящими. Я позвал служанку и распорядился подать чай и сладкое в покои графини. Едва Ксюша исчезла на кухне, Ленская подошла ко мне и сказала:
— Саш, ты простил меня? Скажи, пожалуйста, чтобы я не волновалась.
Вообще-то на этот разговор я сейчас не рассчитывал. У меня не было на него времени. Но пока Бабский колдовал над картой, пожалуй, я мог выделить минут пятнадцать-двадцать. Правда помимо спешки имелась еще тревога насчет хоррага. Вот вернется он с цветами или без, и как он себя при этом поведет? Да, в маминой комнате два хороших мага, и если что-то пойдет не так, то меня тут же позовут. И все же несколько тревожно.
— Свет, я думал над тем как нам быть дальше. Думал несколько раз с того момента, как я тебя осыпал лепестками и, считай, благословил на твои отношения с графом Бариновым, — сказал я, решив все-таки не мучить ее своим решением. — Тебе он нравиться — пожалуйста, люби его.
— Ну, Саш!.. Ну, пожалуйста! Саш! — виконтесса поджала губы, было похоже, что она сейчас заплачет.
— Да, Свет, да. А как ты хотела? Чтобы у нас после случившегося все осталось по-прежнему? По-прежнему не вышло бы даже если бы не было между нами Баринова. Не вышло хотя бы потому, что ты не пожелала известить цесаревича о том, что я просил несколько раз. Ты хочешь быть моей женщиной и в то же время ей не быть? Так не получится, — мне было жалко ее сейчас. Я смотрел в ее влажные, напуганные глаза и понимал, что не хочу делать ей больно. Во рту немного пересохло, и я подошел к столу, взял чашку с остывшим чаем и следами помады Элизабет на фарфоровом крае.
— Я так не хочу! Ну, пожалуйста, прости! Я была не права, — из глаз актрисы покатились слезы, самые настоящие, крупные. Сейчас она точно не играла.
— Демон, пожалуйста, будь добрее к ней, — Элизабет не усидела на месте и подбежала к нам.
— В общем так, дорогая моя звезда сцены, я решил, причем решил я это давно: ты будешь дамой Баринова или кого там выберешь еще. Но я не отказываюсь от тебя, — сделав несколько глотков чая, я продолжил: — Пожелаешь быть моей любовницей — будь ей. Нет, значит останешься мне подругой. Я тебе всегда помогу, если в этом будет потребность. Но отныне, ты — не моя женщина.
— Саш… — всхлипнула Ленская и отчаянно тряхнув головой.
— Моя дорогая, успокойся и подумай сама: никакой трагедии не случилось, и ты ничего не теряешь. Как я редко общался с тобой в эйхосе, так и буду, — заверил я. — Даже теперь стану чаще, потому что прежде своим молчанием я оказывал на тебя давление. Теперь нет причин давить и между нами исчезнет прежнее напряжение. Ты лишь приобретаешь свободу. Так будет лучше и тебе, и мне. Только очень прошу: воспользуйся этой свободой разумно, не всегда поддаваясь желаниям. Секс, это как вино: можно спиться.
— Ты будешь меня просто дрыгать как шлюху⁈ — Ленская вскинула голову, глядя мокрыми глазами на потолок, по щекам текли слезы.
— Нет, как свою подругу. Как девушку, которая мне останется дорога. И если угодно, как женщину Баринова или кто там будет потом, — сказал я, стукнув о блюдце чашкой. — Возможно, я в этом вопросе негодяй, но желание чужих женщин меня всегда дразнило.
— Боги, я не смогу так! — она снова замотала головой, разбрасывая волосы. Всхлипнула и протянула ко мне руки: — Саш, ну скажи хоть, что ты любишь меня. Скажи, пожалуйста!
— Я тебя люблю, — ответил я. — Если это чувство настоящее, то оно не может исчезнуть по щелчку пальцев. Но теперь твой мужчина — Степан Баринов. Имей это в виду.
— Елецкий, ты негодяй! Ты только что сам сказал, что ты — негодяй! Зачем ты это делаешь со мной⁈ — она застонала, словно от сильной зубной боли. — Степа просто милый мальчик. Ну зачем он мне⁈
— Не знаю зачем, но ты его выбрала. И была с ним очень мила в тот вечер. Я видел какая была между вами идиллия. И еще я видел тебя с ним во дворце, — о том, что я в тот момент был в облике императора Филофея, я, разумеется, говорить не стал. — На этом остановимся, Свет. Баринов твой мужчина. Теперь не мне ты будешь изменять с ним, а все ровно наоборот, — я проводил взглядом Ксению, вышедшую с тяжелым подносом.
— Ты меня вынуждаешь. Хорошо, если тебе так хочется, я буду изменять ему с тобой. Буду думать о тебе и ждать тебя! — произнесла Ленская. Я так и не понял, это был сарказм с ее стороны или она на самом деле примеряла на себя новую роль.
— На этом и договорились, — заключил я, чтобы скорее закончить этот разговор. — В этот раз ты все правильно поняла. Заметь, теперь ожидание меня больше не будет мучительным. А наши будущие встречи, независимо Баринов или кто-то еще будет с тобой, превратятся в прекрасные измены, полные страсти, риска и приключений, с которыми нам может помочь Элизабет. По-моему, это вовсе не плохое решение. И никто никому ничем не обязан, — оставив актрису, я шагнул к Стрельцовой. — Элиз, я сейчас буду очень занят и это надолго. Те два часа, что я говорил в начале, в них точно не уложусь, — я прикинул, что путешествие в Лондон с хоррагом займет намного больше времени, чем если бы я пустился в него сам. — Давай сделаем так, чтобы вы меня не ждали, скучая здесь, возьмите мой «Гепарда», прокатитесь в город. Потом, как приедешь, займешься приготовлением ужина, если не передумала. Я же пока буду наверху, и выйду из своего тела.
Сказав это, я вышел из столовой. Теперь оставалось надеяться, что Бабский смог определить место нахождения герцога Уэйна, и я успею застать этого негодяя именно там.
Глава 20Привет Коварному Альбиону
Джин висел у дальнего угла комнаты, рядом с дверью в спальню. С первым заданием Нурхам справился вполне успешно: баронесса Евстафьева выглядела до предела счастливой и прижимала к груди букет белых хризантем. Учитывая, что плотность физического тела хоррага намного ниже плотности воздуха, нести ему такой груз было очень непросто. Уж я-то знаю, каково переносить даже небольшие по весу предметы, когда ты целиком вне физического тела.
Поначалу я тоже довольно улыбнулся. Но через несколько мгновений замер: только сейчас я обратил внимание, что хризантемы были перевязаны золотистой лентой. Обычно так продают их некоторые цветочницы на Нижегородской. Это что ж получалось, Нурхам не на клумбах наломал эти цветы, а спер в торговых рядах? Признаю, я тоже стянул розы для Ковалевской в том же самом месте. Но, как говорится, я — это другое. Я особенный — так сказала сама Ольга Борисовна, а с ней не посмеет спорить даже будущий император. И я собирался с лихвой компенсировать убытки продавщице, как только окажусь у торговых рядов.
— Мерзавец!… — с улыбкой проговорил я, повернувшись к хоррагу. — Значит, мои наставления ты пропустил мимо своих прозрачных ушей! Ты украл эти цветы у цветочницы! Я же сказал не воровать, а надергать на клумбе! Ниже по улице полно клумб!
— Смилуйся, господин! На клумбах не было цветов достойных баронессы! — пояснил Нурхам Хоргем Райси. — Суди сам, она — сама красота! Само совершенство! Не ромашки же ей приносить! Пришлось пролететь несколько дальше, чем вы указали! Но, уверяю, меня никто не видел!
— Саш, его наградить надо, а не ругать! — вступилась Талия и привела очень весомый аргумент: — Он же ясно сказал: поблизости не было цветов достойных меня! Заметь, джин вполне правильно меня охарактеризовал!