Второго хоррага я убил быстро, хотя мне помешали забежавшие в комнату полицейские и еще какие-то люди, на которых я не обратил внимания, так как был слишком занят тонким планом. Я лишь попросил их всех не мешать и побыть в коридоре. В то же время Елена Викторовна начала проявлять нетерпение:
— Саша! Выпусти меня отсюда! Сколько я могу ждать⁈ — теперь ее голос не был сдавленный — кокон распадался.
Мне пришлось прервать занятие древними духами, вернее с одним, оставшимся — тем самым важным с виду, потому как он изначально был в облике жреца Яотла. Я подошел к графине и начал сдирать лоскуты кокона, которые распадались, теряя физическое воплощение. Елена Викторовна теперь молча наблюдала за мной. Правда в этом молчании скрывалась огромная тревога. Карие глаза мамы стали будто больше и ярче, из белки покраснели. Едва я содрал несколько лоскутов, сдерживавших ноги графини, как она вырвалась из хранившего ее плена. Неуклюже шагнула на ковер, а потом набросилась на меня. Прижала к себе так крепко, как никогда раньше.
С минуту, долгую, трепетную, мы стояли обнявшись.
— Что с нашим домом, Саш? — спросила она. — С нашими людьми что? — тут же добавила: — Майкл… — при этом покачав головой.
— Мам, все хорошо будет с Майклом, — уверенно сказал я то, что уже говорил дважды. А вот насчет нашего дома, тем более наших людей решил промолчать. Вместо этого произнес глупость: — Ты иди спать. У тебя же спальня целая.
Ну какое «спать!», когда такое у нас произошло! Разумеется, сегодня спать не будет ни она, ни я.
— Саш! — она даже слегка оттолкнула меня. — Я поеду к Майклу! Ты думаешь, его могли принять в Красные Палаты?
— Не знаю. Я настаивал. У меня не осталось наличных денег, — я подозревал, что деньги, которые оставались в моей одежде сгорели. — Если было бы, дал бы этим, из спасения. Давай, займись этим вопросом. Я про Красные Палаты и Майкла. Только займись, не выходя из дома. Решай через эйхос. Сейчас на улице тебе появляться опасно. Ты слышишь меня? Это серьезно! Если угодно, это мое требование! — сказал я голосом, не терпящим возражений.
— Смотри на него, раскомандовался! — возмутилась графина, но по ее глазам я понял, что Елене Викторовне моя забота и требовательность понравились. — Пойду посмотрю, что на этажах, — решила она.
— Мам, не стоит. Там работают пожарные и полиция. Антона Максимовича, забрали спасатели. Увы, не спросил куда: в суете и спешке как-то не сориентировался. Что с Ксенией — не знаю. Но тебе я бы советовал пока отсюда не… — мои слова прервал мужчина в темно-синей куртке, заглянувший из коридора.
— Ваше сиятельство, позвольте? — вежливо, но с настойчивостью в голосе спросил он. И для веса добавил: — Я от Елисея Ивановича.
Вот так, оказывается люди Варшавского уже здесь. Оперативно они.
— Да, войдите, — пригласил я, завидев, что в коридоре еще стоят двое полицейских, но не из спецдружины: эти двое были без брони и щитов, зато с папками. Наверное, желают опросить, составить протокол. Чтобы не тратить время на пустую болтовню с полицией, я решил этот вопрос передать маме — все равно она не может стоять без дела. — Мам, пожалуйста, удели внимание полицейским, — попросил я и направился к представителю императорского конфидента.
— Мое имя Куликов Эдуард Борисович, — представился он и предъявил удостоверение. — Примите мои соболезнования, Александр Петрович. Увы, увы, жуткое, невозможное происшествие! Уверяю, все расходы на ремонт возьмет на себя империя. Мы все учтем, позаботимся о достойной компенсации. Людей только жалко, ведь многих уже не вернешь.
Он на самом деле горестно вздохнул. Я не стал уточнять, кто уже в списках погибших.
— Елисей Иванович появится несколько позже, — продолжил Куликов. — Меня уполномочил содействовать эвакуации вашей семьи и слуг, а также выяснением деталей здесь произошедшего. На этажах работают мои люди, нам помогают специалисты канцелярия Надзора Чести и Права и Верховной Коллегии Имперских Магов — все-таки магическая составляющая атаки здесь, мягко выражаясь, очень выражена.
Вот это он завернул: «магическая составляющая атаки здесь очень выражена»! Я даже усмехнулся, хотя было совсем не до смеха.
— Эдуард Борисович, у меня не очень хорошие отношения с Верховной Коллегией. Я бы не хотел видеть их в своем доме, — сообщил я, отводя дальше от облепленного паутиной хоррага.
— Сожалею, ваше сиятельство, но это обязательная процедура, установленная императорским предписанием 128−16-МС еще от 26 февраля 4 123 года. Если на высокого дворянина, находящегося на императорской службе, или его семью совершается нападение с использованием магии, то в расследовании обязательным образом принимают участие представители Коллегии Имперских Магов, — пояснил он. И, как бы извиняясь, добавил: — Кто же выяснит, какие магические силы здесь были задействованы? Каков характер их был? Не я же это выясню. Тут нужны опытные специалисты.
— Это выясню я. Вернее, выяснил с самых первых минут. Эти придурки в рясах здесь совершенно не нужны. Но если вам так важно соблюсти протокол, то пусть будут, — нехотя согласился я, повернул голову и увидел как раз одного из названных придурков: седой, лет пятидесяти с лишним, в черно-бархатной мантии с серебряной вышивкой-руной. Рядом с ним стоял щуплый паренек, с сальными волосами и застенчивым взглядом — видно прислужник.
— Вот они из Коллегии и есть там еще двое внизу, — тихо известил меня Куликов. — Этого величать магистр Анусис.
— Как? — не понял я. — Анус… Сис?
— Магистр Анусис! — раскатистым и недовольным баском, поправил меня седовласый. — И к вам, ваше сиятельство, у нас имеются вопросы.
— А чего так? — полюбопытствовал я, хотя не желал этого разговора при Елене Викторовне. — Ваш же главный там, Рыков и какие-то еще идиоты угрожали, будто теперь в мою сторону даже никто посмотреть не пожелает.
— Не знаю, что там Рыков. Я представляю Верховную Коллегию, а не лично Гермеса Степановича, — магистр подошел ко мне, держа в руках что-то завернутое в обрывок ткани, испачканной сажей. — У меня к вам, ваше сиятельство, несколько вопросов. Давайте быстро разберемся с ними, мы вам больше не будем мешать.
— Валяйте свои вопросы. Эдуард Борисович, можете пока присесть, — я указал посланнику Варшавского на кресло в дальнем углу комнаты.
— Говорят, здесь были полупрозрачные ацтеки, похожие на призраков. Правда ли это? — магистр проводил взглядом графиню, вышедшую следом за полицейским, и покосился на хоррага, убранного магической паутиной так, что его практически нельзя было разглядеть.
— Были такие. Только это не ацтеки. Это, господин многоумный маг, хорраги. Вряд ли вы слышали о таких существах, — сказал я, отходя к открытому окну.
— Хорраги? — глаза мага выразили искреннее изумление. — Пожалуйста, поподробнее, Александр Петрович. Если вы в самом деле так считаете, то это чрезвычайно интересно! И если эти существа хорраги, то как вы уцелели после встречи с ними? Куда они делись? Это очень важно для Коллегии и всей нашей империи! — он явно разволновался. Мне показалось, что на его лысоватом лбу даже проступил пот.
Ага, важно для империи в империи. Или как сказал цесаревич: «государства в государстве». А этот магистр — продвинутый старичок. Кое-что соображает в потусторонних сущностях. Раз так, я решил открыть ему глаза еще шире.
Глава 16Нецензурные рекомендации Коллегии
— Говорите, важно для вашей коллегии? — я присмотрелся: лоб у магистра в самом деле блестел от мелких капелек пота.
— И для империи, ваше сиятельство! Для империи! — повторил он, понимая, что интересы коллегии я, мягко говоря, не уважаю.
— А вы, магистр Анусис, когда-нибудь видели хоррага? — полюбопытствовал я, чувствуя за спиной энергичную возню пойманной мной сущности.
— Я по ним два научных труда написал! Два, ваше сиятельство! — воскликнул он с сокрушительной убедительностью и для наглядности явил мне два растопыренных пальца. — Пожалуй, никто в это мире не знает о них больше, чем я! Я изучил все египетские свитки. Кстати, письмена древних ацтеков и толтеков на эту не очень хорошую тему так же досконально изучены мной.
— Браво! Браво, магистр! Наверное, вас сюда сами боги послали! Может даже сама она — Величайшая! — я поднял лишь один палец и указал им на закопченый потолок. Если я изначально хотел поскорее избавиться от представителей коллегии, то сейчас мне самому стало интересно, к чему приведет наша беседа. И я сказал ему: — Научные труды — это просто распрекрасно! В этой жизни я такое не писал. Полагаю, высокие чины в вашем заведении очень плодовиты на написание всяких умностей. Архивы университетов, наверное, ломятся от огромной тяжести их писаний. Но вы мне главное скажите: вы когда-нибудь видели обычного, пусть даже маленького и разнесчастного хоррага.
— Ваше сиятельство, я слышал, что вы — очень серьезный маг с необычными навыками и знаниями, но смею заверить: хорраги не могут быть разнесчастными. Их ничто не может сделать таковыми! — с пылом возразил он мне. — Ведь это духи! Разве не знаете? Древние могучие духи, способные принимать самую разную форму! Они почти как боги!
— Вы, конечно, извините, меня за неосведомленность, но я слышал, будто даже сами боги бывают в печали. Отчего же в ней, не оказаться всяким хоррагам? И все-таки… — я выдержал паузу, прежде чем вернуться к вопросу, на который он так и не ответил. Паузу, потому как меня начал пробирать смех. Даже улыбка сейчас была бы крайне неуместна, после случившегося. Ведь мой дом постигла серьезная беда, погибли люди, однако магистр Анусис меня забавлял и меня так и распирало над ним пошутить. — Все-таки скажите: вы когда-нибудь видели настоящего хоррага? Пусть не несчастного, а счастливого. Вообще, любого хоррага видели? Я третий раз задаю вам этот важный вопрос, а вы все о каких-то научных трудах.
— Нет, ваше сиятельство, не видел. И никто их не мог видеть, потому как несколько тысяч лет они себя не проявляли. А если кто-то смеет говорить, что видел, тот верно врет, — с уверенностью сказал он, и поспешил поправиться: — Однако это ни в коем случае не касается вас. Я слышал, что именно с вами происходят такие странные ситуации, которые с другими людьми происходить не могут.