Мы быстро сближались. Метка «Prince Salisbury» на тактическом экране давно мигала опасно-красным — уже пару минут как «Гектор» был в зоне поражения кормовых ракет линкора. Однако «Принц» выжидал. Видимо, хотел бить наверняка, чтобы у нас не было времени и возможности уйти в противоракетный маневр. С их точки зрения расчет очень грамотный. А если еще допустить минуту-другую сближения, то «Гектор» и вовсе будет в ловушке. Об этом мне сейчас сообщил, Щукин, обтирая вспотевший лоб:
— Мы не увернемся от ракет! Мы в мертвой зоне — мертвой только для их пушек! Но три ракетных порта смотрят прямо на нас!
— Знаю, Станислав Басович, — сухо сказал я, тоже с напряжением наблюдая за сближением.
— Любой наш поворот, и они расстреляют нас как в тире. Расстреляют пушками или вскроют эрминговыми поражателями! А если не отвернуть, то прямиком попадем на их «штормы». Двестисороковки, между прочим! — второй помощник еще больше занервничал.
Именно в этот момент три люка «Принца» открылось, выстреливая со снопами пламени и клубами дыма грозные «Storm SD-240S». Ракеты пошли на нас.
А «Гектор» на них. Смертельно. Лоб в лоб.
— Ваше сиятельство!.. — подал голос первый пилот.
— Курс прежний! — потребовал я.
Глава 25Важная точка
Я предупреждал офицеров в рубке, что могут возникнуть неприятные ситуации. Даже такие, за которым мерещится гибель, но при этом всему экипажу следует просто довериться мне и неукоснительно соблюдать распоряжения. Все так, однако мои увещания не слишком успокоили Щукина и пилотов. Еще более нервничал молодой молчаливый лейтенант, имя которого я не запомнил. Их можно понять: как нормальный человек может оставаться спокойным, если видит, как прямиком на него летит три самых мощных ракеты воздушных сил Британии.
Чтобы снять нарастающую тревогу, я сказал:
— Спокойно, господа! «Штромы» — это мое дело! Живы будем — я с ними разберусь сам! Ваша задача подлететь как можно ближе к «Принцу»!
— Как вы с ними справитесь, ваше сиятельство⁈ — казалось, второй помощник сейчас прожжет взглядом главный обзорный — за стеклом, в фальшивом объеме экрана смертоносные ракеты становились все крупнее.
Отвечать Щукину не было времени. Я давно активировал кинетику. Сейчас самым важным было вовремя пустить кинетическую волну. Сделать это раньше никак нельзя — волна потеряет ударную силу. Позже… Тут можно или вовсе опоздать, и поймать «штормы» не кинетикой, а носом «Гектора». Причем три сразу в одно место! Это будет гарантировано означать разрушение носовой части виманы, уничтожение рубки, следом всего фрегата. Если же я успею ударить до того, как «Storm SD-240S» долетят до «Гектора», но сделаю это слишком поздно, то велика вероятность, что нам очень крепко достанется обломками ракет. В общем, передо мной стояла непростая задача. Она осложнялась тем, что просто бить кинетикой на большую дистанцию умеет много хороших магов, правда, не в этом мире, а вот родить кинетическую волну не из собственных рук, а на необходимом отдалении… Во всех познанных мной мирах я встречал лишь двух таких магов: Ле Уруха и мастера Боххи Салиргья, который меня когда-то научил этой особой технике кинетического удара.
Полагаю, теперь я умею делать это гораздо лучше, чем когда-то справлялся с этим великий мастер Салиргья. Сейчас я не выбросил вперед распростертые ладони, как это делал обычно при кинетическом ударе. Я вытянул руки вперед, разделив внимание на две неравные части. Незначительная часть внимания продолжала отслеживать движение ракет, стремительно летевших нам навстречу. Друга часть моего внимания, в которой сейчас находился почти весь я, прочувствовала на всю глубину тонкие слои пространства перед носом «Гектора». Именно там я собирал свою силу, вытягивая ее из точки приложения в плотный протяженный отрезок — он должен был породить ударную волну. На все ушло несколько секунд.
Когда я понял, что дальше медлить нельзя, приседая с хриплым выдохом, изо всех сил толкнул незримую волну вперед — выпустил сокрушающую силу из тонкого плана в наш физический мир. Многократно опережая, «Гектор» она понеслась вперед. Через несколько секунд главный обзорный экран озарился тремя яркими вспышками.
— Твою мать! — привстав с кресла выдохнул Щукин.
В тот же миг по корпусу «Гектора» ударили мелкие обломки ракет. Не думаю, что они могли всерьез повредить прочную бронезащиту.
В рубке повисла тишина. Даже показалось, что слышен, стук наших сердец.
— На какое расстояние требуется приблизиться к линкору? — спросил Москвин.
Спросил он это деловито, с подчеркнутым безразличием. Но я-то чувствовал, какие эмоции раздирают первого пилота. Изумление, радость, невероятное вдохновение — так и пронзали ментальную ткань вокруг, хотя все это лейтенант пытался скрыть за маской невозмутимости.
— Постарайся подойти метров на 30. Но только если чувствуешь полную уверенность, что мы не влетим в них. Если не уверен, то подведи хотя бы метров на сто — сто пятьдесят, — ответил я и повернулся к Щукину. — Может пообщаться с вице-адмиралом напоследок?
— Прям уже линкору все? Как вы его, ваше сиятельство, ломать собираетесь? Так же, как и ракеты? — сыпал вопросами второй помощник, от чего-то еще более всполошившись.
— Увидите, — коротко ответил я, считывая данные навигационных приборов.
— А с Хадсоном надо попрощаться! Если есть такая возможность, негоже отправлять его на тот свет, вежливо не уведомив его об этом! — он оскалился в этакой не слишком доброй улыбке.
— Ну, раз так, то… — я притянул к себе микрофон. Замигал индикатор вызова коммуникатора внешней связи.
Британцы и в этот раз ответили быстро. Раньше, чем на экране коммуникатора появилась физиономия Хадсона, раздался его голос:
— Вы, Елецкий, ничего не добьетесь! Силенок не хватит! «Prince Salisbury» вам не по зубам! Три дюйма брони «Sheffield» не по вашим ракетам!
— Да ладно вам, Джеймс. Такая мелочь нам вполне по зубам. Кстати, я не собираюсь переводить на вашу ржавую посудину наши ракеты, — благодушно заверил его я. — Это слишком расточительно и практичнее воспользоваться ракетами вашими. Кстати, сколько там у вас в арсенале «Storm SD-240S»? Ведь хватит же, если они взорвутся все разом?
Повисла недолгая, но очень нервная пауза.
— Как вы это сделаете? — вот теперь страх в глазах вице-адмирала Хадсона стал виден даже на недостаточно четком экране коммуникатора. Зрачки англичанина расширились, превратившись в черные дыры. В них появился нездоровый блеск.
— Правда желаете подробностей? Джеймс, у вас нет времени, чтобы выслушать все тонкости моей магической техники. Мой вам совет: возьмите эйхос и, если есть сеть, отправьте прощальное сообщение близким. У вас осталось не более трех минут — используйте их с пользой, — посоветовал я вице-адмиралу и отключил канал связи.
Все-таки зря я предупредил его о предстоящем. Конечно, утереть нос заносчивому бритишу стоило, но сейчас это могло оказаться нам во вред. Был риск, что переполненный страхом смерти Джеймс Хадсон начнет усердно молиться Шиве. В такие моменты, эмоциональный всплеск во много раз увеличивает силу молитвы, и Махадева вполне мог его услышать и вмешаться в происходящее. Чтобы этого избежать, молиться следовало мне. Причем молиться богине, которая находилась не так далеко за моей спиной. Не прекращая следить за сближением с линкором, я воззвал ментально к Бондаревой. Сразу получил ее отклик, убедился, что штабс-капитан уже начала накладывать экранирующие слои.
«Принц» попытался сбросить нас с хвоста. Резко, насколько позволяла неуклюжесть тяжелой громады, пошел вниз с поворотом направо. Однако, наши пилоты, цепко держались за то самое место, куда не могли достать эрминговые поражатели и скорострельные орудия британца.
Когда кормовые пилоны, поблескивающие сталью, оказались совсем рядом и Москвин доложил, что подобраться ближе связано с большим риском, я сказал ему:
— Будь готов уйти резко вверх. На второй палубе «Принца» должно сильно рвануть.
Сказал это и развел в стороны руки, активируя «Витру Борем». В этот раз мне даже не пришлось бы слишком вкладываться в древнюю лемурийскую магию. Энергетический выброс, устроенный мной, должен был многократно усилиться разорвавшимися в арсенале линкора ракетами. Не только мощные «Storm SD-240S», но ракеты помельче, а также пушечные заряды — все это должно было рвануть с огромной силой. Моя магия выступала здесь лишь в качестве скромного детонатора. Спору нет, арсенал на линкоре — пространство, хорошо защищенное от внешних угроз. Но именно от внешних. Однако, его содержимое защитить от «Внутреннего Взрыва» никак не возможно. Основная сложность заключалась в том, что мне было не так просто дотянуться до хранилища опасных прелестей «Принца».
Я перенес на тонкий план почти все внимание, расширил сферу восприятия так далеко, как смог и начал сканировать. Для хорошего сканирования требовалось время, которого у меня не было. Требовалось, как можно скорее найти арсенал «Принца». Разумеется, я знаю, где он расположен на линкорах нового британского проекта. Но одно дело знать, где он находится на схеме виманы, и совсем другое найти его на тонком плане, когда твое восприятие совсем нетакое, как в обычной реальности. Мне мешали десятки неудобных факторов: от толстых слоев металла, до электрических полей и напряженных эрминговых потоков, входящих в гигантскую энергоустановку линкора. Вот ее я нашел сразу. И в крайнем случае я мог уничтожить ее. Однако, взрыв в энергоустановке не стал бы гарантированным уничтожением «Принца».
Поэтому я продолжил свои поиски. Через минуту-другую сказал Москвину, не открывая глаз:
— Артем, еще хотя бы на метров семь ближе и на пять метров левее…
Край моей сферы внимания начал смещаться к той области, к которой я стремился. Наконец, я обнаружил то, что было очень похоже уложенные в несколько рядов «Storm SD-240S». Я не воспринимал их все, но уже мог дотянуться до нескольких крайних. Боги! Их было так много! Не часто так радуешься, когда видишь столь огромное число вражеских ракет!