Итак, Айо Уиннис — Яйцо Мироздания. Я никак не мог вспомнить его предназначение, при том, что в далеком прошлом я точно был с ним знаком. Мне обязательно нужно узнать это раньше, чем рука Величайшей коснется столь непростого артефакта. Если я не вспомню назначение Айо Уиннис до нашего выхода из Пещеры, то придется нырнуть в архивы собственной памяти и искать ответ там. Но такой путь к истине нежелателен: он может занять много времени и потратить мои силы, а силы сейчас мне могут очень потребоваться.
Прежде, чем войти в пещеру, я закрыл глаза и отправил сильный ментальный посыл Артемиде, а затем Афине, в надежде, что хоть одна из богинь услышит меня и поспешит узнать для каких целей служит Айо Уиннис. Вряд ли я доберусь до Хранилища Знаний сегодня: пока в планах открыть Пещеру Конца и Начала, неглубоко заглянуть в нее — не более. Но хоть у нас и было какое-то время, моим возлюбленным богиням следовало начать искать ответы поскорее.
— Благодарю, парни, — сказал я Велесову и Кулагину, охранявшим Ключ. — Теперь выйдите отсюда ненадолго. Выйдите все! — настоял я, обращаясь в первую очередь к Ковалевской и Элизабет. Тревожно мне было. Интуиция как-то неприятно шевельнулась во мне.
Когда все вышли, я повернул пластину, обозначенную в свитке, как вторую по очередности. Цвет Ключа Кайрен Туам изменился, свечение его граней стало зеленоватым. Я выждал около минуты, повернул следующую пластину. Снова поменялся цвет свечения и послышалось негромкое гудение.
Когда я повернул последнюю управляющую пластину с тонкой пиктограммой дерева, раздался громкий гул. Земля задрожала под ногами.
Глава 28Карнье ли увис…
Бондарева оказалась права. Впрочем, такое несложно было предвидеть — с подобным я встречался много раз как в лемурийских постройках, так и в культовых сооружениях атлантов, и многих других цивилизаций, не имеющих отношения к Земле. После поворота последней пластины Ключа, сработали скрытые механизмы, и стена перед нами с грохотом поползла в сторону. Открывался неширокий проход, дохнуло прохладой и неприятным, каким-то химическим запахом.
Первое, что я увидел, это все тоже продолжение обычной пещеры, но где-то там глубже зажглись тусклые огни. Тысячи лет древняя система освещения хранила энергию, и теперь отдавала ее светильникам и работе скрытых механизмов. Свет фонарей вдали пока оставался тусклым: толи не хватало энергии, толи так задумали древние инженеры.
Едва стена, минуту назад преграждавшая нам путь отъехала в сторону, как из темноты раздались звуки, сначала похожие на скрежет, постукивание чего-то, затем послышался громкий голос, похожий на человеческий:
— Даккэ эноро акким дансатэн хара виэд!
Этот язык мне был неизвестен, но первые два слова «даккэ эноро» очень походили на приветствие на лемурийском поздней эпохи Северного Сонома, когда всеобщий язык империи смешался с языками островных народов. Я неплохо знал многотысячелетнюю историю Лемурии, потому как эта великая цивилизация была родной мне. Первую и несколько следующих жизней я прожил среди лемурийцев. Однако, в моей памяти не могло быть тех печальных столетий эпохи угасающего Сонома, за которыми древняя Лемурия окончательно распалась на несколько воюющих царств, быстро потерявших прежние достижения и былую культуру. Я родился намного раньше тех событий, поэтому мне известны лишь отголоски языка эпохи Северного Сонома. Известны потому, что в некоторых жизнях я встречался с этими диалектами.
— Ты слышал? — спросила Ковалевская из-за моей спины. — Очень похоже на искусственный голос — голос электро-логической системы! Елецкий, ты представляешь, что в те древние времена…
— Оля ты должна находиться в середине группы рядом с Элизабет! Я для чего определил тебе то место⁈ — сердито сказал я. Инициатива и излишняя подвижность княгини меня несколько раздражала. Ну нет у Ольги Борисовны тех навыков и опыта, что у грифоновцев! Нельзя ей высовываться тем более в такие ответственные моменты, за которыми неизвестно, что может последовать.
Я стоял, активировав в левую руку «Лепестки Виолы». В правую пришлось вложить «Ликосу» и вслушиваться в стихающие звуки из прохода, что уходил вглубь горы; вглядываться в темноту, едва разбавленную светом тусклых светильников.
— Жестокий ты, Елецкий! Знаешь, как обидно! Я хочу быть с тобой, а ты!.. — оскорбленно сказала Ольга Борисовна и отошла.
Наверное, она права, я проявил жестокость. Все это следовало сказать ей мягче, просто попросить вернуться на место и не высовываться. Позже я извинюсь. Но сейчас я вынужден быть требовательным и жестоким, потому что от моей позиции могут зависеть жизни многих людей в нашей группе. Если бы я был один, то я бы, не слишком задумываясь, пошел по открывшемуся проходу. Сейчас я не имел права на такое легкомыслие. Дело большей частью в том, что тревожный колокольчик интуиции позванивал давно и громко. Пока я не понимал, откуда исходит угроза. То, что Бондарева еще на поляне определила, будто вся гора наполнена какой-то магической силой, так и есть. Правда менталистка слишком преувеличила. Там в глубинах Пещеры Конца и Начала в самом деле было много магических токов: они могли исходить и от артефактов, хранившихся здесь, и от охранных техно-магических систем, и от наложенных на стены заклятий.
Первое сканирование ничего не дало, я не чувствовал никакой угрозы ни в обозримом пространстве открывшегося хода, ни на тонком плане.
— Что делать будем, корнет? Надеюсь, не стоять здесь до вечера? — с вызовом спросила Бондарева.
— Я как раз и думаю, что делать. Чувствуешь, стены здесь неплохо изолированы от проникновений с тонкого плана? — я провел перед собой рукой, направляя растопыренную ладонь к ближней стене прохода.
— Да. Причем защищены намного сильнее, чем в сокровищнице «Увядшей Розы». Так что вариант с выходом из тела и разведкой налегке отпадает, — штабс-капитан сделала несколько шагов вперед, пересекая ту черту, которая еще недавно скрывала от нас стена пещеры.
— Не совсем так, — я вернул руку к Ключу Кайрен Туам — он пульсировал бирюзовым светом и был горячим. — По проходу я могу перемещаться вне тела, только неизвестно как далеко. Самый надежный вариант, оставить Пещеру открытой, вернуться в лагерь. Там ты постережешь мое тело, а я проведу с Нурханом глубокую разведку, уж на сколько сможем залететь, минуя их преграды, — высказался я, хотя мне очень не хотелось тратить время на такие перестраховки. Тем более неизвестно, как много имелось у нас времени. Индусы и бритиши могли начать широкомасштабную операцию по нашему поиску.
Пока мы были информационно оторваны от России и всего мира. Мы даже не представляли, что сейчас в этом мире творится. Быть может Россия начала полномасштабную войну с Британией, Египтом и Семицарствием. Или на границах все успокоилось, но десятки виман и поисковых дирижаблей яростно рыщут над Шри-Ланкой.
— Но на самом деле ты так не хочешь. Ты не хочешь тянуть. Ведь не для этого мы пришли, чтобы вскрыть святая-святых и отступить, — Бондарева в очередной раз разгадала мои мысли. — Предлагаю прямо сейчас потихоньку двинуться вглубь Пещеры. Впереди пойдет трое — разведка. Ты или я, плюс один стрелок и один маг. Передвижение медленное, сканирование через каждые пятьдесят шагов. Остальные держат дистанцию в сто шагов. Постепенно подтягиваются, по принятому разведгруппой решению. Ты же не знаешь, как велика пещера. Быть может, Тайная Комната находится недалеко, а мы стоим тут и сами себе придумываем сложности.
— Я думаю, охранные системы не будут атаковать тех, кто вошел сюда, используя Ключ Кайрен Туам, — заметила Ковалевская из-за моей спины. — Иначе зачем этот Ключ? Стражи пещеры, о которых речь в Свидетельствах, существуют для того, кто проберется в Пещеру без ключа, например разрушив эту стену, — Ольга указала на неровный край отъехавшей сторону каменного массива. — Каменная плита перед входом толстая, но ее можно было разрушить, например, взрывом. Если, конечно, знать, что древний тайник находится здесь.
Моя невеста была права, впрочем, как и Бондарева. Я обычно полон решимости, и сейчас сам себя не понимал, что меня сдерживало, заставляло думать о перестраховке. Ольга? Да, Ольга. Это сложно объяснить, но последние полчаса интуиция посылала мне странные знаки, которые я никак не мог истолковать. Знал лишь, что они как-то связаны с Ковалевской и еще с тем, что впереди нас ждет крупная неприятность.
— Хорошо, пойдем, — согласился я. — Я выдвигаюсь с Броневым и Колесовым. Пожалуй, Нурхан тоже пусть будет при нас. Ты с остальным идешь следом, соблюдая дистанцию шагов двести, — сказал я Наташе. — Обязательно поддерживай со мной ментальный канал. В случае серьезного кризиса, в первую очередь выводи людей. А дальше уже по обстановке.
Я подозвал Броневого и Дениса Колесова, кратко объяснил им порядок следования. И, закинув рюкзак за плечо, добавил Бондаревой и в общем-то всем, окинув взглядом нашу группу:
— Знаю, у них, — я кивнул в сторону прохода вглубь горы, — были очень серьезные боевые роботы. В бронепластинах использовали адамантовые сплавы, которые сейчас не умеют делать такими прочными как раньше. Так что держите в готовности гранатобои, но не обещаю, что они будут достаточно эффективны. И очень надеюсь, что Ольга Борисовна права: раз мы входим, используя Ключ Кайрен Туам, то мы — не враждебная сила для Пещеры.
— Александр Петрович, если высоки риски, то вам бы поберечь себя, — высказался Талханов. — На вас держится вся операция. Позвольте мне в авангард. Можно еще Худякова. У него реакция как у мангуста.
— Не позволю, — отверг я. — Без обид, Багир. У меня тоже с реакцией полный порядок. Вот есть у нас еще баронесса Стрельцова, которая даст фору любому из нас, но здесь дело не только в реакции. Впереди иду я, Броневой и Колесов на десять шагов сзади, и это не обсуждается. Все, пошли! — прежде, чем пересечь линию начала закрытой части Пещеры, я обернулся, нашел взглядом Ковалевскую и сказал: — Оля, очень прошу без фокусов! Не смей меня догонять! Во всем подчиняться Наталье Петровне и Стрельцовой!