— Оль, спасибо! — слова благодарности громко вырвались из меня. На эмоциях мне хотелось снова сказать, что я ее люблю, но я это говорил вчера и сегодня так часто, что боялся обесценить эти важные слова. — Как складываются твои отношения с Нурхамом? — полюбопытствовал я.
Со прошедшего вечера, после того как мы с Бабским вместе просканировав ментальное тело хоррага, пришли к выводу, что Нурхам Хоргем Райси безопасен для друзей, я позволил Ковалевской забавляться с древним духом. Для Ольги это стало не только интересным развлечением, но и продолжением давнего увлечения, превратившегося в ее профессию. Вы правильно меня поняли: в древнем духе Ольга Борисовна увидела то самое занимательное, что прежде находила в экспериментах со своими домашними роботами.
— Саш, дела великолепно! Как раз хотела тебе кое-что показать, — сказала она и достала флакон из розового хрусталя, отягощавший ее карман. — Даже подумать не могла, что такое возможно и это будет так интересно! Я бы его взяла в Пермь, но ты же будешь против. И я решила, что лучше пока не показывать хоррага нашим из института. Даже самому Белкину пока не стоит. Нурхам… Ты не представляешь, как с нашим джином интересно! Это тебе не шалости с логическими блоками на птичьих мозгах. Это!.. — она выдернула плотно притертую пробку и запахло египетскими духами, которые любила моя мама. — Невероятно широкая база для отработки логических схем! Потрясающие когнитивные особенности! — продолжила Ковалевская и распорядилась: — Нурхам, появись! Появись в том виде, который мне больше всего нравится!
Раздалось шипение, сопровождавшееся громким потрескиванием. Из горлышка сосуда вырвалась струя фиолетово-серого дыма. Она сформировалась в облако, затем в человеческую фигуру, покачивающуюся посреди рубки «Эвереста». Еще миг и эта человеческая фигура превратилась в существо, очень похожее на меня самого. Стой лишь разницей, что вместо ноги у моего двойника отсутствовали, переходя в туманную субстанцию. Одет наш джин был примерно так, как представляли их сказители древних мифов и художники в Семицарствии.
— Слушаю и повинуюсь, прекраснейшая из земных дев! — произнес хорраг и, сложив руки на груди, низко поклонился Ковалевской.
— И небесных тоже! — со смехом заметила княгиня. — Мне нравится, как он это говорит. Надеюсь, твои богини не рассердятся? — Ольга лукаво глянула на меня. — Ведь правда же, земная любовь отдельно, а небесная отдельно?
— Почему я, Оль⁈ — мне тоже было смешно, видеть Нурхама в столь знакомом облике.
— Потому, что мне нравится, когда кто-то очень похожий на тебя говорит «слушаю и повинуюсь!». Хотя, было бы лучше, если бы это говорит ты сам, — поглядывая на меня, Ковалевская улыбнулась так, что мне захотелось сделать с ней то же самое, что я делал этой ночью в постели. Как же она меня все-таки дразнит!
— Покажи, джин, как ты готов защищать меня! Вот, например, маг Астерий. Покажи, как ты готов защищать меня от него! — потребовала Ольга Борисовна, и меня такой приказ хоррагу напряг.
Нет, я не опасался атаки с его стороны — все-таки древних дух в первую очередь подчинялся мне. Хотя я вернул все его прежние силы и даже немного расширил один из энегоканалов, Нурхам по-прежнему оставался зависимым от меня: он видел во мне почти бога. Кроме того, эти потусторонние существа хоть и проще в ментальной организации, чем люди, но они точно не глупы. Быть может они рациональнее большинства из нас, так как гораздо меньше подвержены эмоциям. Меня напрягло то, что приказ Ковалевской вступал в противоречие со многими поведенческими установками. Их мы вдвоем с Бабским прописывали в сокровенных глубинах Нурхама Хоргема Райси.
И, представьте, Нурхам меня удивил. Он выкинул практически цирковой номер: вмиг стал перед Ковалевской, заслоняя ее от меня. При этом раздался в плечах так, что загородил собой не только Ольгу, но и часть иллюминатора бокового обзора. Фальшивые мышцы на его столь же фальшивых руках вздулись, на груди засверкала адамантовая броня, тоже, разумеется, фальшивая. При столь грозном облачении физиономия Нурхана излучала невероятное благодушие. Я кожей чувствовал, как он желает угодить Ольге и в то же время не задеть меня. Когда же его лицо, бывшее почти копией моего, оскалилось, а клыки вдруг выросли на пару сантиметров, я чуть не упал от хохота.
— Молодец, Нурхан! Пусть этот маг Астерий знает, что ты всегда готов заступиться за меня! — не скрывая удовольствия, сказала княгиня.
— Покрасовался, а теперь быстро в свою склянку! — я топнул ногой, напуская сердитый вид.
Джин сжался. Ему стало сложно принять решение, способное удовлетворить нас двоих. И Ольга, не хуже меня понимая происходящее в его сознании, тут же подыграла:
— Да, Нурхан, можешь вернуться в сосуд. Мы с графом Елецким шутим, и сейчас желаем побыть наедине, — пока хорраг собирался в субстанцию, похожую на густое темное облако, Ольга Борисовна поставила флакон из-под духов на стол и сказала: — Елецкий, уж поверь, я знаю о противоречивых командах, приоритетах выполнения и уровнях подчинения. Я позанимаюсь с ним позже еще. Теперь ты понял, что я могу на него влиять, не обладая навыками ментального воздействия как ты или Бабский? Мне достаточно просто поговорить с ним. Многие установки можно давать всего лишь правильно построив диалог. И ты вполне можешь доверить воспитание Нурхама мне.
— Да, Оль, ты его покорила. Никто не сомневается, что ты волшебница. Но давай договоримся: к своему Белкину джина не вози. Вообще, не надо его делать частью ваших исследований. Ты видишь в нем аналог биоэлектрической системы с широкими когнитивными функциями, но это слишком далеко от истины. В его сознании протекают процессы, которые ты — уж, прости и без обид — можешь пока не понимать. Идем к морю? — я подошел ближе к большому обзорному иллюминатору, за которым в сотне шагов мелкой галькой играли морские волны. — Кстати, я после обеда очень плодотворно поработал и почти закончил перевод, — сменил я тему, уводя Ольгу в сторону от мыслей о хорраге. — Думаю, еще полдня и я он будет полностью готов. Тогда можно будет доложить цесаревичу и готовиться к экспедиции.
— Надеюсь, ты не собираешься забирать эти полдня из нашего последнего выходного? Завтра не позднее двух дня мне нужно быть в Перми, — напомнила Ковалевская, опираясь на угол пульта управления виманой.
— Нет, Оль, сегодня я полностью твой. И нам никто не помешает, — я заключая Ковалевскую в объятия.
— А знаешь… я нашкодила. Это ты меня испортил, с тобой становлюсь плохой девочкой, — призналась княгиня и, тут же удовлетворяя мое любопытство, ответила: — Пока ты возился с бумагами и кинжалом, я приказала Нурхану добыть для меня спелые персики. Просто пришло такое в голову. Не знаю, где он их нашел. Наверное, украл в чьем-то саду. Здесь же много садов под Дионисией. Когда мы отдыхали здесь с папой, персики были еще зеленоваты. Нурхан где-то нашел спелые.
— Украл по твоему приказу? Да простят тебя боги! Буду молиться, чтобы это прегрешение не было записано на твой счет, — со смехом ответил я. — Но при условии, что угостишь персиками и они окажутся сладкими.
— Да, они сладкие. И еще, Саш, — Ковалевская стала серьезной. — Нурхан вполне способен стать моим надежным телохранителем. Ты же упрямишься брать меня в экспедицию именно по той причине. Не уверен в моей безопасности? Пусть джин будет постоянно при мне. Натренируй его, как сочтешь нужным.
Я молчал, глядя на морские волны за иллюминатором. Мне очень хотелось пойти Ковалевской навстречу. Я по-прежнему не совсем понимал ее мотивы лететь с нами на Шри-Ланку, но вместе с тем, если бы Ольга была рядом со мной в этой важнейшей миссии, меня бы ее присутствие очень вдохновило. То, что Ковалевская говорила, будто хорраг способен стать ее надежным телохранителем справедливо лишь отчасти. К примеру, он никак не сможет защитить ее, если при подлете к острову мы столкнемся с вражескими виманами. А именно это вполне могло случиться.
— Хорошо, Оль. Давай поступим так: я над этим очень хорошо и серьезно подумаю. Обещаю, — я потянул ее за руку, направляясь в тамбур.
— Помнишь, ты делал какую-то магию вокруг меня у входа в храм Яотла? Что-то такое вроде серебряных нитей — они защищали меня от ацтеков, — Ольга задержалась, прихватив со стола флакон из розового хрусталя.
— Ты про «Коолан Байти»? Да, конечно, помню. «Кокон Бабочки» — очень надежная защитная магия, — я потянул рычаг, открывавший люк. — Ей же прикрывал маму, когда нас побеспокоили люди Уэйна.
— А ты мог бы научить этой магии джина? Если да, то тогда я буду под самой надежной защитой, — голос Ковалевской слился с гудением механизмов: выехал трап, люк открылся. Золотистые волосы моей невесты шевельнул крымский ветер.
— Интересная мысль, — согласился я, понимая, что обучить древний дух «Коолан Байти» — идея полезная, хотя вряд ли осуществимая. Даже если Нурхам воспримет столь сложный магический шаблон, то хоррагу попросту не хватит магического ресурса. Но если развить его энергетические каналы еще и добавить новые, то… В общем, стоило попробовать. Я счел эту идею на самом деле ценной, даже в определенных пределах способной решить вопрос с безопасностью Ольги. Однако для осуществления задуманного требовались эксперименты и время. Вот последнего мне постоянно не хватало.
— Хорошо, Оль. Я обещаю, что сделаю все возможное. Если это действительно получится, то ты будешь самая первая в экспедиционном списке. Но с Борисом Егоровичем решай вопрос сама, — под моими ногами загремели стальные ступени. Я сбежал на каменистую почву, поросшую редкой травой, и протянул Ковалевской руку.
Отойдя от «Эвереста» шагов на десять, мы остановились, выдыхая морской воздух, слушая крики чаек и плеск волн. За истекшие полтора дня в море рискнула зайти только Элизабет. И то баронесса плавала лишь у берега и недолго. После пронесшегося накануне урагана и ливней, вода в море стала слишком холодной, это при том, что уже исходили последние дни июня.
Я предлагал полететь дальше, на Кипр к нашему имению или выбрать здесь в Крыму другое место южнее, но и Ольга, и Элизабет меня отговорили. Им сразу понравился именно этот живописный кусочек побережья. Его они выбрали, после двух пролетов вдоль берега от Ялты к Дионисии. Здесь море казалось лазурным, отливавшим особым оттенком синевы, которую я видел лишь в горных озерах владений Артемиды. А берег с причудливыми скалами и узкая долина, разрезавшая горы, делали эти места еще более похожими на божественные угодья. Когда мы, подбирая удобную точку посадки, недалеко на склоне горы обнаружился древний храм Артемиды. Это окончательно повлияло на наше решение остановиться именно здесь.