[256], лично, своими руками замучившего семью когда-то обидевшего его уездного чиновника и вырезавшего евреев (хотя в его окружении были и евреи) целыми местечками? По чужим-то тылам ходить невелико искусство, мелкие бандиты всегда ухитряются бить со спины. Под стать ему и талантливый Сорокин[257] (о котором много наслышан по своей работе на Кубани и Ставрополье) — патологический палач и животный юдофоб, заливший крестьянской кровью все свои дороги от Тихорецкой до Пятигорска. Или экзотичность убийцы делает его для нас нравственно более приемлемым, чем его бездарный коллега?
По ходу письма вспомнилось, что на той же партконференции сам Ленин, никогда, впрочем, ничего не стеснявшийся, назвал свой спасительный план вынужденной тактикой, которая при первой же возможности будет снята с повестки дня. В полном соответствии с указаниями талантливого своего учителя — Ленина его верный, хотя и бездарный ученик Сталин это впоследствии и проделал.
Мне думается, что подлинную точку отсчета в анализе нашей истории двинула в своей последней (и я считаю гениальной) книге Евгения Семеновна[258], впервые поставив перед собой и перед своими современниками вопрос: а что же я, что я делала до того, как оказалась в следственной камере?
Если мы хотим полной правды, мы можем и обязаны начинать только с этого вопроса, иначе все начнется сначала и нам уже никогда не выбраться из заколдованного круга мифов и заблуждений.
Вот, пожалуй, и все.
Искренне твой В. Максимов
P.S. Прости меня, но еще одно «кстати». Талантливые Блюхеры побеждали только на фронтах, которые практически некому было защищать. Его последняя победа на озере Хасан была достигнута в пропорции: шесть советских дивизий, с учетом фундаментального тыла, против двух японских — с враждебной китайской территорией за спиной, то есть безо всякого тыла вообще. И к тому же какой кровью!
Дорогой Вася!
Поздравляем с днем рождения, сиречь — с важным юбилеем, в вечер которого 20-го числа августа месяца мы, е.б.ж., подымем чаши с напитками и осушим их до дна, как деревенщики. За Ваше здоровье, счастье, prosperity. Чего потребитель может желать творцу? Сущих и грядущих бумажных «кирпичей» и «половинок», радости, света в конце тоннеля.
20-го авг. мы с Вами, вопреки материализму, будем сидеть за одним длинным столом. Я, Евг. Попов, выпью изрядно и, не умея тостовать, скажу Вам на ухо, что все мы — поколение дырок из «Звездного билета» и что время все разложит по полкам и каждый упокоится. А Вы мне скажете «Easy» и будете правы.
А Светка подымет бокал на тонкой длинной ножке и, покачнувшись от волнения, скажет: «Вася!»
Обнимаем. Целуем. Майю Афанасьевну — с именинником!
Евг. Попов
Наш дорогой, многочитаемый и глубокопочитаемый, любимый Вася! Поздравляю тебя с твоим полстолетьем, очень жалею, что не могу принести тебе 50 роскошных роз, — никогда не забываю тех 52-х, алых и белых, которые ты принес мне в мои 52 года. Если бы была у меня такая возможность, я по старинному образцу вложила бы в розы и записочку: «Недолго знала, но навеки полюбила». Спрашивается: кого или что. И то и другое. — Тебя, как друга, писателя, нежного человека, твой «Ожог», «Остров Крым» и теперь с радостью и упоеньем твой «Свияжск».
Чем я тебе не гимназисточка, влюбленная в Аксенова? Это все ж лучше, чем твои сорокалетние девчушки, бегающие в ЦДЛ.
Васенька, родной, будь здоров в свое второе полстолетье! Нет ни одной встречи с нашими общими и необщими друзьями, когда о тебе мы не вспомнили бы, с помощью русских, а иногда и английских слов.
Слушали по голосу о твоем новом романе «Бумажный пейзаж». Ждем!
Милая Майечка! Поцелуй, пожалуйста, своего мужа так, чтобы он понял, что его целуют все гимназистки этой земли. Будь счастлива с Васей и, конечно, строга.
Мои милые, по желанию Беллы, безмерно любящей Васю, 20-го августа мы у нее отметим день рождения.
Белла, оказывается, не только очаровательный поэт, но и совершенно очаровательная хозяйка. Семен Израилевич присоединяется всем сердцем к моему поздравлению (хоть и не входит в круг поклонниц-гимназисток, а по-мужски высоко ценит твой писательский и человеческий дар) и целует тебя.
Еще раз поздравляю и целую, целую и поздравляю.
Инна
P.S. Узнала, что друзья тебе и сочинения свои посылают, и я решила послать. Понравится — передай в «К» Володе М.
Дорогой Вася!
Пользуюсь умопомрачительными каналами[259], неожиданно прорытыми провидением, и сообщаю тебе следующее:
1) Сарра[260] оказалась цдловской болтушкой. Возможно ли, чтобы я высказывался с осуждением[261].
2) Узнал о Карле[262]. Как это отвратительно! Жизнь о нас совсем не заботится: какие-то постоянные пакости.
3) Как легко было из Парижа[263] говорить с Вашингтоном. Ну надо же! Теперь это не для нас: ни телефон, ни Греция, ни омары.
4) Надеюсь, ты не очень встреваешь в борьбу противуборствующих изгнанников? Это все пустое.
5) В Москве дело к зиме. Отсюда падение нравов. Ужесточение. Феликс[264] выгуливает собачку. Я стараюсь быть равнодушным, но даже это не помогает писать. Конечно, мои демонстративные шаги в Лютеции[265] стали достоянием некоторых любознательных соотечественников, и в Москве собирался произойти скандальчик, но потом быстренько его затушили: видимо, в данный момент не очень выгодно. Чем и пользуюсь.
6) У меня все замечательно. Хотелось бы к вам, но возраст и утрата способности подсуетиться, чтобы заработать, осложняют мои фантазии.
7) Целую и обнимаю,
и еще Майю, Карла[266], Иосифа[267] и многих-многих других.
Булат
P.S. Если связан с Сашей Соколовым[268], скажи, пусть черкнет.
Дорогой Вася!
Недавно слышал тебя[269]. К сожалению, одну часть, как проводили отпуск. Было грустно.
Появилась случайная оказия, но не могу сообразить, что сказать. Все время хотел много и что-то важное, а сейчас вылетело. Во всяком случае, радоваться нечему.
Недавно праздновали полвека Борису Мессереру. В ВТО. 150 человек. Сумасшедший дом. Фазиль, Биргер[270], Попов, Инна Л., Семен Изр., Гриша Горин. В общем, все те же. У Фазиля сын — Сандро[271]! Ничего себе?
У нас дома вот уже полгода ремонт. Что-то на нас протекло. Это очень интересное мероприятие, если ты не забыл, как это у нас делается.
Белла хороша. Пьет мало, пишет много. Все утряслось у нее. Кое-кто еще живет надеждами, но это уже другая компания.
Думаю, что после французского вояжа[272] я не скоро выберусь на Запад, хотя кто знает.
Обнимаю тебя и Майю, и кланяйся от меня всем знакомым.
Булат
Перевод c английского М.Вогмана
Дорогой Василий,
я был очень рад получить твое письмо. Извини, что моя рецензия на «Остров Крым»[273] была местами не только хвалебной — я, безусловно, восхищен (а кто бы не восхитился?) его энергией, независимостью, страстью (или страстной юмористичностью). Я очень жду знакомства с «Ожогом»[274], тогда я совершу очередной набег в СССР. Спасибо за замечания о Трифонове[275]; разумеется, читатель перевода много теряет — но чудо, пожалуй, в том, сколько он тем не менее получает (или мнит полученным).
Надо сказать, я всячески восхищался тем мужеством, с которым ты принял потерю своей страны и языка, став этаким бодрым американцем. Твои недавние — и отличные! — высказывания о довольно-таки износившемся мире американской литературы показывают, что ты теперь — во всех смыслах — говоришь с нами на одном языке. Удачи тебе с твоим первым романом по-английски[276]. Я завидую не самому вызову, на который ты отвечаешь, сколько тем искрам, которые высечет сила трения при таком усилии.
Надеюсь, Евтушенко никогда не увидит моей жесткой реакции на его роман; двадцать лет назад он был со мной крайне любезен, да и остается значимым явлением, несмотря на все свои пошлости.
Вася и Маечка, с Новым годом, дорогие, с новым счастьем и со всеми остальными нашими праздниками!
Ну, сначала московские новости:
1. Очень плох Володя Корнилов — никакого заработка, считает, что в семье он — «лишний рот», даже дочь зарабатывает, а он — ничего. Жену, говорит, из красивой женщины — старухой сделал. Через три года ему будет 60. Устроился сначала гардеробщиком, а сейчас ночным сторожем за 80 р. Был у юриста — Софьи Вас. Калистратовой, — та ему сказала, что с пенсией ничего не получится. Тут в издательстве у него есть деньги — обещали часть ему переслать в сов. рублях, ждут оказии. Выезжать он не хочет.