Версия Берзер объясняет появление бубенновской статьи. Но то, что она помещена в «Правде» благодаря личному сталинскому распоряжению, лишь сказано, а не доказано.
Главное же, что обвинения, сформулированные «Правдой», стали известны редакторам других периодических изданий еще до публикации статьи Бубеннова. Так, номер журнала «Коммунист» подписан к печати 11 февраля. А затем – в течение недели – опубликованы еще две журнальные статьи, где обвинения аналогичны. Совпадение неслучайное.
Техническими условиями случайность исключается. В журналах редакционно-типографский цикл подготовки гораздо дольше, чем газетный, да и планирование тщательнее.
Бубеннов не сумел бы организовать столь масштабную кампанию. Не его уровень согласования.
Кстати, сходной была ситуация в 1946 году. Не Альтман и Ермилов, решив атаковать Гроссмана, договаривались в редакциях, чтобы статьи вышли с интервалом в один день. Это агитпроповский уровень. А в 1953 году статей было побольше.
Описание механизма интриги несводимо к бубенновскому коварству и сталинской импульсивности. Суслов дождался удобного момента.
Еще в декабре 1953 года, когда печатались одна за другой положительные рецензии на роман «За правое дело», руководство ССП не знало, что принято решение начать новую антисемитскую кампанию. А 13 января она уже началась. Чем и воспользовался Суслов. Ровно месяц понадобился на подготовку наступления. Первым ударом была статья Бубеннова, далее – серия публикаций.
Гроссман оказался первым объектом атаки. Но отнюдь не главным.
Это Бубеннов счеты с конкурентом сводил и добивался статуса автора «военной эпопеи». А Суслов решал задачи административные. Речь шла о замене руководства ССП, благо предлог наконец появился: ведомого «сиониста» поддерживали, да еще и роман его на соискание Сталинской премии выдвинули.
Почти все получилось. Фадеев, Симонов и Сурков были побеждены. Агитпроп утвердил свое единовластие в литературе.
Но положение Суслова изменилось вскоре после официального извещения о смерти Сталина. Агитпроповский руководитель, еще осенью 1952 года избранный в Президиум ЦК партии, был выведен оттуда.
4 апреля 1953 года, когда «Правда» объявила о фальсификации «дела врачей-вредителей», была негласно дезавуирована кампания «борьбы с безродными космополитами». Через две недели Суслов утратил и должность агитпроповского руководителя. Получил другую – гораздо ниже. И пришло время Фадееву сводить счеты.
Он пытался искупить вину перед Гроссманом. Личным, а не только служебным достижением Фадеева стал новый триумф романа «За правое дело».
О Бубеннове, разумеется, Фадеев, Симонов и Сурков не забывали. Их стараниями в истории советской литературы имя автора романа «Белая береза» устойчиво ассоциировалось с осужденной на II съезде ССП «теорией бесконфликтности».
Она, как известно, считалась обусловленной пресловутым «культом личности Сталина». Так что Бубеннов утратил статус классика советской литературы. Правда, на исходе 1950-х годов Суслов, вновь избранный в Президиум ЦК партии, сумел помочь своему давнему протеже. Роман «Белая береза» переиздавался, хотя популярным не стал. Впрочем, убытки такого рода издателям не мешали. Они компенсировались из государственного бюджета, что отмечалось выше.
Гроссману же статус классика был официально возвращен. Это подтверждалось и на уровне публикаций. В 1955 году Воениздатом опять выпущен роман «За правое дело», ну а Гослитиздатом вновь напечатан двухтомный «Степан Кольчугин»[357].
Новая эпоха началась. Трудно сказать, выиграл ли Гроссман в итоге.
Конец первой книги