Северным соседом Великого княжества Литовского был Немецкий орден, в конце XV — начале XVI века разделявшийся на две ветви: Тевтонскую (в Восточной Пруссии, с центром в Кенигсберге) и Ливонскую (на современных землях Эстонии и Латвии). Как и в случае с Ордой, орден переживал свою осень, закат. Не за горами была и его гибель. Орден изжил свою историческую миссию. В мире больше не было целей, для которых он создавался: все окружавшие его язычники были крещены, христианская церковь в Европе давно утвердилась. Нести свет веры было некому и защищать церковь — не от кого.
Мало того, события начала XVI века показали, что главные проблемы «христианского мира» лежат внутри самой церкви, ведут к ее расколу (Реформации) и религиозным войнам. Не избежал этого и орден: среди орденской аристократии все большую популярность обретала идея секуляризации, что в 1525 году приведет к ликвидации Прусского ордена.
Кроме того, происходят вырождение рыцарства, упадок его идеологии, одряхление его военного искусства. Огнестрельное оружие господствовало на европейских полях сражений, и оно убило рыцарскую тактику и способы ведения боя. На первый план выходил «продавец шпаги», профессиональный военный наемник, с совсем другой психологией и философией, стилем владения оружием и даже другим вооружением. Орден также все больше использовал наемную военную силу, но сам как воинская организация ей проигрывал.
В конце XV–XVI веке меняется облик мира. Это было связано с Великими географическими открытиями, возникновением Нового Света. Священная Римская империя оказалась в стороне от борьбы за колониальный передел мира. Она раздиралась внутренними противоречиями, уже не расширялась, а теряла территории. Обладание провинцией Ливонией в этой ситуации стало для империи неактуально, тем более что Реформация проникала и сюда и разъедала основу связи ордена и империи — единую католическую веру, верность папскому престолу.
Но, как ни парадоксально, именно в условиях этого кризиса империя предприняла ряд шагов по формальному включению Ливонии в свой состав. В 1512–1513 годах при разделе Священной Римской империи на десять округов Ливония была включена в ее состав, причем вошла в одну провинцию вместе с Богемией и Пруссией. 24 декабря 1526 года, после падения Пруссии, в Эсслингене была дана грамота, подтверждающая, что Ливония является частью Священной Римской империи, а в 1530 году Карл V официально пожаловал в Аугсбурге ливонского магистра провинцией Ливонией. Теперь ливонский представитель мог присутствовать на рейхстагах, а магистр считался имперским князем. В то же время Ватикан считал Ливонию под своим управлением, что видно из папских булл, выдаваемых тем же епископам.
Главными причинами гибели Ливонского государства было изменение исторического контекста — как говорится, «Ливония созрела». У нее не было перспектив выжить в том окружении враждебных, агрессивных держав (Польши, Литвы, Швеции, Дании, России), в котором она оказалась. Она просто не могла выработать формулу собственного суверенитета и найти свое место, геополитическую нишу на новой карте Центральной и Восточной Европы. Слишком много соседей-хищников с алчностью смотрели на богатые прибалтийские земли. Ее судьба была предрешена. Это государство сотрут с лица земли сын Василия III Иван Грозный и польский король Сигизмунд II Август в 1558–1561 годах.
В середине XVI века Ливония состояла из нескольких исторически сложившихся территорий: Эстляндии (округа Гаррия, Вирланд, Аллетакен, Вайден, Оденпэ, Гервен, Вик, а также острова Эзель, Дагеден (Даго), Моне, Вормсэ, Врангэ, Киен и Водесгольм), Летляндии, Курляндии и Семигалии. Вся Ливония подразделялась на 22 дистрикта (уезда). Собственно Ливонский орден контролировал 59 процентов территории. 16 принадлежало Рижскому архиепископству, 25 — епископствам Дерптскому, Курляндскому, Эзельскому и 19 — крупнейшим городам. Самыми большими из них были Рига (восемь тысяч жителей), Дерпт (шесть тысяч), Ревель (четыре тысячи). При этом города имели прочные связи с европейскими союзами: Ревель был связан с Ганзой, Рига с 1541 года являлась членом Шмалькальденской лиги.
Высшую орденскую аристократию составляли немцы, в основном приезжие, выходцы из Вестфалии. Количество рыцарей не превышало четырехсот — пятисот человек. Гораздо более многочисленную группу составляли так называемые вассалы — немцы по происхождению, вот уже 10–12 поколений живущие в Ливонии. Среди горожан большинство бюргеров также составляли немцы, а в целом их доля в поселениях замкового и городского типа в среднем составляла до 20 процентов. В некоторых пунктах, например в Риге, этнических германцев было большинство. Крестьянство же, напротив, в основном состояло из аборигенов: эстов, ливов, леттов, куршей, семигалов.
По своей структуре орден изначально состоял из трех видов братьев (fraters militiae Christi, «братья воинства Христова»): братьев-рыцарей, братьев-священников и братьев-служителей. Все они при вступлении в орден приносили четыре обета: безоговорочного послушания орденскому начальству, целомудрия, отречения от собственности и посвящения жизни борьбе с неверными и язычниками. Братья должны были жить в общих домах (замках), питаться за общим столом, коротко стричь волосы и бороду, носить одежду из грубой ткани. Одевались рыцари в белое платье и нашивали на левую сторону плаща красный крест и под ним красный меч, священники одевались в белый кафтан с красным крестом на груди, а служащие — оруженосцы, стрелки, ремесленники — в коричневое или черное. Кроме того, были собратья — они не приносили обетов, жили на орденских землях и служили общему делу своим имуществом.
Основу военной организации ордена составляла тяжеловооруженная рыцарская конница, которую сопровождали конные воины из числа вассалов и пехота — кнехты. Однако и в самые лучшие времена существования Ливонского ордена число рыцарей не превышало нескольких сотен человек, а с вассалами и кнехтами орден мог выставить несколько тысяч. Этих сил вполне хватало для покорения, а частично и истребления местных прибалтийских народов — эстов, ливов, латгалов. Но на крупномасштабные войны с соседями (Литвой, Русью) орден был неспособен.
Символом владычества ордена в крае стали возвышавшиеся над равнинными прибалтийскими землями или на холмах рыцарские замки. Они, как правило, были четырех- или пятиугольные в плане, с каменными стенами высотой до пяти-шести метров, со рвом шириной 10–15 метров и центральной башней — донжоном. Замки имели постоянный гарнизон в несколько десятков или сотен солдат, которыми командовал фогт. В них находилась неплохая (нередко в несколько десятков стволов) крепостная артиллерия, что позволяло даже небольшому гарнизону держать в страхе округу и легко отражать любые попытки нападения со стороны местного крестьянства.
По Ливонии были рассеяны так называемые «крестьянские замки» (Bauernburgen) — разной формы и величины земляные укрепления, иногда с двойным или тройным валом или деревянными фортификационными сооружениями на валу. Они охраняли так называемые мызы — владения ливонских землевладельцев.
Крупнейшие крепости — Таллин (Ревель) и Рига — были обнесены мощными крепостными стенами (часть стен в Таллине сохранилась до наших дней). Но их предназначение было иное — охранять вольности горожан от аппетитов ордена (в Риге рыцарский замок вообще располагался отдельно от городских укреплений).
Ливонский хронист Бальтазар Рюссов так характеризовал повседневную жизнь ливонских дворян в первой половине XVI века: «В те времена вся жизнь их проходила… в травле и охоте, в игре в кости и других играх, в катанье верхом и разъездах с одного пира на другой, с одних знатных крестин на другие… с одной ярмарки на другую. И очень мало можно было найти людей, годных для службы где-либо вне Ливонии… или на войне». У ливонской аристократии была своя система ценностей: «…кто мог лучше пить и бражничать, драться, колоть и бороться», петь непристойные песни на пирах, «кто оставался последним и перепивал всех остальных, того на другой день провозглашали храбрым героем и его почитали и славили, будто он покорил какую землю». «Во всех землях в то время лучшей похвалой ливонцев было то, что они — славные пьяницы». Пьянство распространялось и на молодежь, даже на двенадцати- и четырнадцатилетних мальчиков. В Ливонии, по словам Рюссова, «среди некоторых разумных» ходила поговорка: «Да спасет нас Господь от феллинского танца, от витгенштейнского пьянства и от везенбергской чести»{3} (знаком последней считался шрам на щеке, полученный в драке, — так называемый «везенбергский коготь»).
Отношения России с Ливонией были недружественными, но прагматичными. И русским (в основном новгородским и псковским), и ливонским купцам была выгодна взаимная торговля: Ливония выступала посредником, перевалочным пунктом на пути огромного потока товаров, который шел из России в Европу и наоборот. В этой торговле каждая сторона пыталась словчить, «потянуть одеяло на себя», нарушить правила торговли в свою пользу. Когда число таких нарушений перерастало некий критический рубеж, начинались аресты товаров, купцов, а то и вспыхивали пограничные столкновения. После кратковременных войн подписывался мир на несколько лет, причем, как правило, стороны просто реанимировали и подтверждали старые довоенные договоренности, нарушение которых и привело к конфликту. Последняя подобная война между Россией и Ливонией была в 1500–1503 годах (так называемая «Первая Ливонская»); она закончилась шестилетним перемирием.
Говоря о западных соседях, необходимо упомянуть Священную Римскую империю. В ту эпоху понятие «Европа» (то, что позже назовут «западноевропейской цивилизацией») отождествлялось с «христианским миром», под которым понимались страны западного христианства (католичества, а позже и протестантства). Священная Римская империя была ядром «христианского мира», а ее император считал себя вправе вмешиваться в любые дела соседних стран. Имперск