Все остальное в централе осталось, как при царе. Постель поднималась к стене и запиралась на замок. Сидеть можно было — на стуле, привинченном к цементному полу камеры. Туалет заменяла параша. Зэков выгуливали от получаса до сорока минут во внутреннем дворике тюрьмы — боксе площадью метров двадцать с высокими стенами и без потолка.
«Флигер» во всех официальных документах Владимирского централа стал значиться по фамилии его последней жены Васильевой. Отчество сыну Сталина тоже заменили. Словом, теперь он стал Васильев Василий Павлович. И вот первое его письмо Капе:
«9 января 1956 г.
Нахожусь: город Владимир (Владимирская тюрьма).
По приезде обратиться надо к начальнику тюрьмы или его заместителю. Это письмо предъявить и оно сослужит службу пропуска. Короче, меня вызовут.
Добираться до Москвы можно:
1. Автобусом — 5 часов езды.
2. Поездом — 6 часов езды.
3. Автомашиной — 3–3,5 часа езды. Хорошо бы тебе приехать вместе со Светланой. Но, если она не сможет или задержится, приезжай одна, не оттягивай приезд из-за нее. Захвати для меня денег. Без денег здесь туго. Купи сигарет «Ароматные» (пачек 100) и спички, и сахару.
Об остальном объясню и договоримся здесь, на месте. Ни с кем (даже с родными) пока не говори ни о чем. То же скажи Светлане. Сначала нужно повидаться.
Жду Василь.
Имей ввиду, во Владимире 2 тюрьмы. Надо ехать в ту, которая находится на вост. стороне города рядом с городской поликлиникой и больницей (лучший ориентир — кладбище). Помирать я не собираюсь, но хороший ориентир.
Запомни — Васильев Василий Павлович».
Не станем однако торопить время. У Василия Павловича долгий срок — ему еще сидеть да сидеть в тюремной-то камере. Восстановим диспозицию сторон лихого воздушного бойца в его последней — неравной схватке…
Владимирский централ тех дней славился отбывавшими здесь разные сроки знаменитостями. Певица Лидия Русланова, киноартистка Зоя Федорова, известный руководитель диверсионной работы за рубежом Судоплатов, специалист по ядам для тайных убийств Майрановский, племянник Оси Брика, близкого друга поэта Маяковского Владимир Брик, чуть было не рванувший в Штаты резидент Штейнберг, бандеровки Дарья Гусак и Мария Дидык — нелегальные курьеры подполья незалэжний Украины, большие шишки-гэбисты из команды Лаврентия Берии — Мамулов, Шария, Людвигов, комендант Берлина Вейдлинг, начальник личной охраны Гитлера Раттенхубер.
Сидел вместе с Василием Павловичем во Владимирском централе и его тезка, депутат еще трех царских Государственных дум — с 1907 по 1917! — принимавший отречение от престола государя императора, Василий Витальевич Шульгин. Лубянка охотилась за ним лет двадцать. И вот в 1945 году после взятия нашими войсками Белграда бывший заместитель председателя Государственной думы был арестован и предан суду за антисоветскую деятельность. Как и Василий Павлович. Словом, компания собралась крутая…
Зою Федорову Василий знал не по тусовкам киношников. Известная киноактриса и командир 434-го истребительного авиаполка Иван Клещев любили друг друга. В канун нового, 1943 года Иван решил лететь в Москву на боевой машине. В воздушных боях не было равных 23-летнему истребителю. За полтора года войны Клещев одержал 51 победу! Казалось, от огня противника его берегло само небо. Небо-то и подвело Ивана…
…Погода была явно не летная. Холодная свинцовая облачность нависла над самой землей, но командир полка решительно настроился встретить новогодний праздник с любимой. Иван Клещев заранее достал в соседней деревушке гусей, затолкал их за бронеспинку истребителя и взлетел. Все видели, как боевую машину, едва она оторвалась от земли, поглотили облака. А утром на аэродром пришел крестьянин и сказал: «Там, в поле, самолет, в кабине летчик и два гуся…» Машина майора Клещева обледенела, рули в таких случаях не действуют, и, неуправляемая, она упала…
Спустя годы, Зоя Алексеевна вспоминала тревожные часы той предновогодней ночи. Рассказывая о лихом летуне, она грустно-грустно заметила: «Да, хороший был парень Ванечка…» Скажет и с этими простыми словами навсегда унесет с собой тайну двух любящих сердец…
Зою Алексеевну упрятали в тюрьму за связь с иностранцами. Она — артистка, выступала во фронтовых бригадах перед нашими бойцами и союзниками по войне. Познакомилась как-то Зоя с военным советником американского посольства Джексоном Тейтом и связь эта, с позиций Лубянки, вышла за допустимые рамки. Федорову арестовали, дали ей 25 лет. И это было объяснимо по законам военного времени.
Осенью 1941 года была арестована, например, жена Якова Джугашвили Юлия Мельцер, выясняли — не предатель ли старший сын Сталина? Когда убедились, что Яков в плену не по доброй воле, не продался противнику, что Мельцер к случившемуся не имеет отношения, ее выпустили на свободу. Но полтора года Юлии Исааковне пришлось все-таки отсидеть. А вот жена штрафника Леонида Хрущева Люба Сизых получила и пять лет тюрьмы, и пять лет ссылки. Не спасло, что невестка члена Политбюро. Были, стало быть, на то серьезные основания…
Вот Лидия Андреевна Русланова, славная русская певица, угодила в Озерлаг, а затем и во Владимировку уже после войны. Обвинение было как и у генерала Телегина — «грабеж и присвоение трофейного имущества в больших масштабах». Масштабы-то, откровенно говоря, действительно, оказались не малыми. При обыске в тайнике на кухне Руслановой были изъяты шкатулка с 208 бриллиантами, изумруды, сапфиры, рубины, жемчуг, платиновые, золотые и серебряные изделия. Кроме того у Лидии Андреевны были две дачи, три квартиры, четыре автомобиля, антикварная «павловская» мебель, кровать карельской березы — некогда собственность царицы Екатерины II, редчайшие сервизы и 132 картины всемирно известных русских художников — Нестерова, Кустодиева, Маковского, Шишкина, Поленова, Репина, Серова, Васнецова, Верещагина, Сурикова, Федотова, Тропинина, Брюллова, Сомова, Крамского, Айвазовского…
«Трофейного»-то здесь, скажем, ничего не просматривается. При обыске в квартире певицы были обнаружены километры дорогих тканей, сотни шкурок каракуля и соболя, рояли, сервизы. Это добро могло быть из поверженной Германии. Так и у маршала Жукова чекисты насчитали 323 шкурки обезъян, соболей и котиков, 160 шкурок норок, 7 ящиков с фарфоровой и хрустальной посудой, 85 ящиков мебели, 5 тысячи метров шелковых, шерстяных и других тканей, 2 ящика с серебряными столовыми и чайными приборами. Но выше были приведены цены всей этой мирской суеты. По некоторым сведениям, лично Сталин дал установку всем генералам выделить из трофеев по машине «Опель» и «Мерседес». Причем бесплатно! Офицерам, так же бесплатно, — по мотоциклу или велосипеду. По заниженным ценам генералам разрешалось купить рояль, пианино, радиоприемник, охотничье ружье, часы — настольные, карманные, наручные. Офицерам без всяких ограничений продавали и ковры, и меха, и сервизы, и фотоаппараты. Потом полковникам разрешили покупать любые автомашины.
А муж Лидии Андреевны Руслановой, В. Крюков, между прочим, Герой Советского Союза, генерал, командовал гвардейским кавалерийским корпусом, дошел до Берлина. Да и сама она у стен разрушенного рейхстага — сразу же после его падения — дала свой 1120 фронтовой концерт! После него командующий 1-м Белорусским фронтом Жуков наградил Русланову орденом Отечественной войны I степени. На Лубянке и это поставили в укор великой певице. Будто не она песней своей на всех фронтах воодушевляла бойцов перед боем, пела в землянках, под крылом самолета, в полевых медсанбатах. Будто не она подарила артиллеристам, построенные на свои средства, две батареи «катюш»…
Бывший московский мэр Попов, взывая «перестать бездумно бить поклоны», рассуждает о добытчиках трофеев, мол, обарахлиться тогда не было проблемой. «Но как увезти?» И приводит пример такого мероприятия. Значит, мужики одного авиационного конструкторского бюро на двух эшелонах отправляли на свой завод трофейное промышленное оборудование. Заодно пристроили купленные у немцев 4 легковых автомобиля, 5 мотоциклов, 9 пианино и роялей, 199 радиоприемников и 46 предметов мебели. А заместитель начальника этого бюро прихватил еще швейную машинку да 10 отрезов на костюмы.
Если авиационный конструктор А. Яковлев в звании генерал-полковника, то его зам. тоже генерал. Те 9 пианино и роялей, которые потряслись на платформах куда-то в Сибирь или на Урал, может, пойдут в Дом культуры авиазавода, эвакуированного туда еще в начале войны. Да цена-то им всем — одна генеральская получка!
Экие лукавцы эти наши расейские демократы!..
Мой тесть Виктор Иванович Приймак — царство ему небесное — талантливый инженер, руководитель ряда цехов знаменитой авиационной фирмы О. Антонова, рассказывал, как в Иркутске создавали для фронта боевые машины. Всю войну — без выходных, голодные, часто ночуя прямо в цеху, при свете коптилок вычерчивали один к одному профили новых самолетов те конструкторы, инженеры и рабочие. Поистине проявляя трудовой героизм, они все рвались на фронт. Но кому-то надо было ковать победу и в тылу…
Так, вот, Гавриил Попов и возбужден: это же надо, 10 ящиков с чем-то отгрузил себе начальник цеха завода! А три велосипеда — для начальника главка и гэбэшникам, курирующих их работу, кто пристроил незаконным путем? Что и говорить, профессор политэкономии социализма на страже законности — пример для подражания строителям светлого будущего с общечеловеческим лицом. Об одном из них кое-что поведал публике журнал «Профиль»:
«Дело было в 1992 году. Некая фирма «Авекс-Коми» из Сыктывкара и Ухтинский нефтеперерабатывающий завод заключили договор о поставке в Москву 5 тысяч тонн зимнего дизельного топлива. Всего на 3 млн. 800 тысяч рублей (в 1992 году — очень большие деньги). В назначенный день 55 цистерн с топливом прибыли в столицу, где их встретил Абрамович, который переадресовал груз в Калининградскую область. В итоге эшелон оказался в Латвии.
Когда же Ухтинский завод потребовал деньги за топливо, выяснилось, что «покупатель» ни сном, ни духом ни о какой сделке не знает. В том же году зампрокурора Москвы Пономарев санкционировал заключение Абрамовича под стражу. И ничего. Известно лишь, что из Москвы уголовное дело было отправлено в Ухту на доследование. Где и заглохло»…