Тут к нему подбежали двое ребят и стали помогать. Теперь было уже легче.
Четвёртый человек из бригады приблизил сверло к детали, и полетела стружка. Так они сделали несколько нужных отверстий в новых деталях для пулемёта.
Но у троих голодных ребят силы скоро кончились. Василий Васильевич сел отдыхать прямо на пол у стены.
В это время станок крутили другие.
Минуты через четыре Василий Васильевич снова пошёл к станку. Кружилась голова, он шёл неровно, потому что ноги плохо держали. Но он дошёл до станка и снова начал тянуть ремень, чтобы станок работал без перерыва.
Фронту срочно нужны были эти пулемёты.
Так люди работали несколько часов, пока не закончили всё.
Утром военный приехал принимать отремонтированные пулемёты. Он долго осматривал каждый пулемёт, потом посмотрел на усталых тощих мальчишек и сказал:
— Спасибо, мальчики. Я передам своим бойцам, что у вас тоже боевая обстановка — как на фронте.
Военный даже не догадывался, что они крутили станки сами, без электричества. А может быть, догадался и именно поэтому сказал про фронт.
СНОВА ЗАРАБОТАЛИ СТАНКИ
В цех дали свет, и некоторые рабочие от радости даже кричали «ура!».
Тут в цех вошло заводское начальство. У директора завода и главного инженера, как и у всех ленинградцев в блокаду, тоже были тощие усталые лица. Потому что они работали так же много, как все, и голодали — тоже, как все.
Но сейчас заводское начальство радовалось. И даже мастер не переставал улыбаться.
«Вдруг блокаду прорвали и гонят прочь фашистов?» — подумал Василий Васильевич и тоже заулыбался.
— Блокаду мы пока не прорвали, но скоро прорвём, — сказал директор завода. — Мы больше не будем ремонтировать всяческий хлам, а будем делать настоящие новые пулемёты «максим». Такое задание нам даёт правительство. И с помощью наших пулемётов бойцы прогонят фашистов быстрее. Ура, товарищи! — Директор сказал это негромко, но его услышали все, кто были в цехе, и дружно закричали «ура».
Василий Васильевич тоже кричал и радовался.
С ПЛОХО СДЕЛАННЫМ ПУЛЕМЁТОМ ВРАГА НЕ ПОБЕДИШЬ
Пулемёт, неточно сделанный, даже стрелять не будет.
Значит, делать каждую пулемётную деталь может только человек внимательный, с точными руками, с умелым опытным глазом.
Иначе наведёт пулемётчик своё оружие на врагов, а пулемёт и не выстрелит. Захватят тогда враги нашего пулемётчика, других наших бойцов перестреляют, и прорвутся враги к городу. А во всём будет виноват тот невнимательный рабочий, который плохо сделал деталь к пулемёту.
Так все рабочие говорили в цехе. И Василий Васильевич это ещё раньше понимал, когда начали пулемёты ремонтировать. Но тогда надо было пустячные детальки менять, простую работу делать.
Сейчас мастер отбирал самых опытных, лучших рабочих.
— Остальные, как и раньше, будут пока на починке, — говорил мастер.
Он пришёл в цех со списком. Стал вызывать людей, которым поручил делать самый первый пулемёт.
«Неужели не возьмёт меня мастер!» — переживал Василий Васильевич.
— Антонов! — говорил мастер.
— Я! — радостно отзывался Антонов.
— Ерошкин! — вызывал мастер Ерошкина.
— Я! — откликался тот и вставал рядом с Антоновым.
— Ковалёв!
«А меня нет, мою букву «и» мастер уже пропустил», — подумал Василий Васильевич.
— Яковлев! — назвал мастер последнего человека в списке.
Василий Васильевич даже отвернулся — так он расстроился.
И вдруг мастер сказал:
— Иванов Василий! Ты будешь у них бригадиром. Поручаю тебе самое важное дело — выверять прицельную линию.
Василий Васильевич хотел серьёзно ответить «есть!» или «слушаюсь!», но лицо его само по себе улыбалось. И никак было не сделать его серьёзным.
— Ты чего веселишься? — удивился мастер, посмотрел на лицо Василия Васильевича и тоже стал улыбаться.
ПЕРВЫЙ ПУЛЕМЁТ СОБИРАЛИ ДОЛГО
Первое дело всегда трудно делать. Каждую деталь измеряли и проверяли несколько раз. Каждый день в цех заходили директор, начальники цехов. Зашёл однажды и начальник цеха, который когда-то не взял Василия Васильевича к себе на работу.
Он постоял около Василия Васильевича, посмотрел, как тот работает, стоя на высоком ящике, и покачал головой:
— Ошибся я тогда, такого мастера упустил!
Наконец первый пулемёт собрали. Он был готов поздно вечером. Но ведь и вечером и ночью продолжалась война. Не спали враги. Не спали наши солдаты. Не спал командующий фронтом.
— Товарищ командующий! — докладывал по телефону радостным голосом директор завода. — Первый пулемёт готов! Можно принимать.
— Молодцы! Быстрей везите его ко мне в Смольный. Высылаю специальную машину, — приказал командующий.
В Смольном собрались командиры. Всем командирам пулемёт понравился. Его назвали «Максим Ленинградский».
Через несколько дней пулемёт был уже не один.
Десять новых красивых пулемётов стояли у стены в кабинете директора. От них приятно пахло свежей смазкой.
— Берите лучших рабочих. Поедете вручать пулемёты нашим бойцам, — сказал директор завода мастеру.
— Иванов Василий Васильевич, одевайся теплее, едем на фронт, — сказал мастер.
Фронт был близко. До него можно было бы доехать на трамвае. Даже дойти пешком. Василий Васильевич поехал к фронту на санях.
САНИ ПРИВЕЗЛА ЛОШАДЬ
Василий Васильевич давно уже не видел лошадей в городе, потому что за блокаду многих лошадей съели.
Эта лошадь была худая, кожа обвисала у неё на животе пустым мешком, а по бокам выпирали острые рёбра.
Впереди сидел старик. Он был в красноармейской форме, рядом с ним лежала винтовка.
Мастер и Василий Васильевич перенесли на сани десять пулемётов, прикрыли их брезентом, сели на солому и двинулись в путь.
— Ты не печалься, что своё оружие не в машине везёшь. Это конь, знаменитый на всю дивизию, — сказал старик в красноармейской форме. — Он издалека танки чует и сразу тревогу подаёт. Несколько раз батальон спасал. Был бы он человеком, давно бы уже в медалях ходил.
Василий Васильевич ехал по городу и не узнавал знакомые улицы. Он давно уже не выходил из завода.
Улицы были засыпаны снегом. Многие дома стояли пустые, с израненными стенами, с дырявыми окнами.
Вот место, где когда-то мальчишка подарил ему самокат. Мальчишка ещё показывал свой этаж. Только нет теперь этого этажа. Дом стоял разрушенный, в него попала бомба. Сохранились две стены, и на мальчишкином этаже висела на стене фотография ребёнка — может быть, фотография как раз того мальчишки.
Долго они ехали к фронту, через весь город. Несколько раз у них проверяли пропуска. Улицы города тоже стали прифронтовой полосой. Хорошо, что мороза не было. Василий Васильевич даже задремал, пока ехал.
НА ФРОНТЕ ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ УВИДЕЛ КОМАНДИРА СО ЗНАКОМЫМ ЛИЦОМ
Лицо у командира было старое и, как у многих, тощее и усталое. «Кто же это? — подумал Василий Васильевич. — Наверно, отец чей-нибудь».
Командир собрал бойцов на митинг.
Митинг был тут же — около саней. А сани стали трибуной.
Командир забрался на сани и начал речь.
— Наши отцы, наши сёстры и наши дети, — сказал он и посмотрел на Василия Васильевича, — работают ночью и днём, для того чтобы мы победили проклятого врага.
И все бойцы стали тихонько аплодировать.
Потом Василий Васильевич вручал бойцам пулемёты.
Каждый боец пожимал ему руку и говорил:
— Спасибо, товарищ.
После митинга старый командир со знакомым лицом подошёл к Василию Васильевичу и сказал:
— А я узнал тебя. Ведь это ты прибегал в военкомат в первый день войны. Я думал, ты в тылу, на Урале где-нибудь учишься.
Мастер и Василий Васильевич попили чаю в землянке у бойцов, а потом их повели на самый передовой окоп. У этого окопа кончалась советская земля и начиналась земля, временно завоёванная у нас фашистами.
В окопе уже стоял пулемёт, который сделал Василий Васильевич.
Внезапно по нашим позициям стал стрелять фашистский пулемёт. Вражеские пули ударяли в землю, и кусочек мёрзлой земли даже стукнул по лбу Василия Васильевича.
— Ну-ка, угости их сам, — предложил командир. — Сумеешь?
— Он на заводском полигоне сам их испытывал, — сказал мастер, — уж он-то сумеет.
Василий Васильевич прижался к своему пулемёту, прицелился — и дал по врагам очередь.
Вражеский пулемёт сразу замолчал.
— Хороший боец, — сказали солдаты, — оставим его у себя, товарищ командир?
— Я бы его оставил, да вот мастер как посмотрит? — сказал командир и улыбнулся.
А мастер испугался всерьёз.
— Вы моего рабочего не переманивайте! У него лучшие руки в цехе! Его заберёте, кто вам будет делать оружие?
ЖИЛ В ЛЕНИНГРАДЕ ХУДОЖНИК ПАХОМОВ
До войны он любил делать рисунки к детским книжкам, и дети всегда с удовольствием читали и рассматривали те книжки.
Рисунки Алексея Фёдоровича узнавали сразу и дети и взрослые.
Началась война. Алексей Фёдорович остался в блокадном городе, он не мог бросить в беде свой город.
Днём около развалившихся домов он отыскивал несколько палок, нёс их к себе на кухню, и тогда в маленькой железной печке-времянке загорался огонь. Художник отогревал у огня руки и принимался работать.
За свою жизнь он привык работать ежедневно, помногу. В блокадные дни он делал рисунки для книги о войне, рисовал обложку для детского журнала «Костёр», рисовал акварельными красками картинки для будущих работ.
Ночью прилетали вражеские самолёты бомбить город, начиналась воздушная тревога, и Пахомов забирался на крышу своего дома. По крышам даже в спокойное мирное время ходить опасно, особенно если ночью. А тут кругом рвались бомбы, летели осколки.
Но художнику некогда было бояться. Он часто был дежурным.
И если вражеский лётчик сбрасывал зажигательную бомбу на крышу, её надо было как можно быстрее схватить длинными щипцами или взять на лопату, засыпать песком, загасить.