И видя, что идут они все к нему, кто с веслом, кто с вилами, а кто и острогой, Волков смотрел на этих людей и размышлял, на всякий случай, трогая эфес меча:
«Вот и думай после этого, что ты дома, что кираса и шлем тебе не понадобятся».
И понимая, что молчать больше нельзя громко, чтобы эти мужики его слышали все, спросил:
— Землемер Куртц, а это берег все еще земля Эшбахта?
— Да, кавалер! — так же громко отвечал землемер и в знак правоты своих слов, поднимая карту над головой. — Все, что по правую сторону реки Марты, кроме Линхаймского леса, то земля господ Маленов и их вассалов. И земля Эшбахт длится до реки Марты. И все это есть герцогство Ребенрее. И говорю это я, землемер Его Императорского Величества, Стефан Куртц.
Мужики молчали, косились на своего высокого вождя. Но при том ухмылялись вызывающе. Видно, плевать они хотели и на карты землемера и на герцога и даже на Его Императорское Величество.
— Кто вы такие и что вы тут делает? — спросил тогда Волков.
— А ты кто таков? — в свою очередь спросил высокий мужчина с тесаком на поясе.
Он отстранил одного из своих и приблизился к Волкову. В его движениях чувствовалась отвага, смотрел он исподлобья и с ухмылкой. А обращение на «ты» было явной грубостью, видно был он из задир. Стал он близко от коня кавалера. Так близко, что еще один шаг и мог схватить коня под уздцы. И, чтобы не было у него такой охоты, кавалер положил руку на эфес меча.
Заговорил без тени сомнений в голосе:
— Милостью Господней я рыцарь Божий, а милостью герцога я новый хозяин Эшбахта, зовут меня Иероним Фолькоф. А теперь назовитесь вы!
Тут молодой и высокий, окинул всех своих соратников взглядом и с дерзостью заговорил:
— А мы милостью Господней свободные люди свободных городов Рюмикона и Висликофена. Мы как раз те люди, что всяких папских кавалеров привыкли на пики насаживать!
Волков знал этих людей. Нет, не их лично, но таких, как они. Он видел их много раз, много лет подряд по ту сторону алебард и пик.
С ними он воевал долгие десять лет в южных войнах. Их нанимал король против императора. Их нанимали города друг против друга. Их нанимали все, у кого были деньги. И никогда они не воевали на стороне Волкова.
Да, судя по всему, это были те самые люди, его давние противники — горная сволочь, чертовы горцы, горные безбожники — люди, не знающие чести.
Волков покосился на Куртца, тот был из ландскнехтов, заклятых врагов горцев, кавалер немного волновался: лишь бы он не учудил тут чего. Конечно, Волков успел бы убить молодого и высокого одним ударом, уж больно вальяжно тот стоял, руки в боки и нагло таращился, смотрел так, словно ругань выкрикивал, кавалер убил бы его, прежде чем тот успел бы за тесак схватиться, а дальше что? Была бы кираса со шлемом — еще куда ни шло, а так… Получить вилами, острогой в бок или веслом по голове никакой охоты у него не было. Четверо против тринадцати? Верная смерть. Да и герцогу он обещал, что будет хранить мир с соседями.
И поэтому он вздохнул и продолжил:
— И что же такие свободные жители Рюмикона и Висликофена делают на такой не свободной земле? На моей земле?
— А разве ты не видишь, кавалер, — продолжал дерзить высокий с той же своей ухмылочкой, — рыбу ловим, солим да коптим. Или ослепли твои благородные очи?
— Отчего вы ловите и коптите рыбу на моей земле? — хладнокровно спросил Волков.
— Оттого, что она тут есть, — ответил высокий едко. — И место тут удобное для сетей.
Тут все его соратники стали смеяться. Оборзели, бахвалились.
Волков поймал на себе испуганный взгляд Ёгана, во взгляде так и читалось: «Господи, хоть бы кавалер не начал свару». Нет, Ёган волновался напрасно. Волков был холоден и спокоен, не собирался он тут погибать за пару бочек рыбы. Он сказал твердо и громко произнес:
— Свободные люди Рюмикона и Виселкофена, вы нарушили границы моих владений, прошу вас уйти отсюда.
— Немедля уйдем, — все еще ерничая, обещал высокий. — Вот только сети снимем и уйдем, кавалер.
— А не хотите ли рыбки у нас купить? — так же с вызовом вдруг крикнул один из мужиков.
— Благодарю вас, нет, — холодно отвечал Волков, — речную рыбу едят нищие и прочая сволочь. Тем более, я не буду покупать ее у воров.
Лица рыбаков сразу изменились, даже высокий перестал скалиться. Волков знал, что этим их заденет, но ничего поделать с собой не мог. Не сдержался. И добавил тут же:
— И все-таки, я прошу вас покинуть мои владения.
И не дожидаясь ответа, повернул коня и поехал прочь. Ёган, Сыч и Куртц поехали за ним. Мужики что-то кричали ему вслед, но он их не слушал, он был спокоен и холоден.
Чуть отъехав и заехав за очередной холм, Волков остановился и сказал Сычу:
— Сыч, останься тут, пригляди за ними, если уйдут, скачи в Эшбахт, а нет, так жди до ночи. И тогда тоже скачи в Эшбахт. Надобно знать мне, уедут они до утра или нет.
— Да, экселенц, — ответил Фриц Ламме понимающе. — Все выясню.
— Опять что-то затеваете? — забубнил Ёган. — Вот нужно оно вам?
— Молчи, дурень, — беззлобно ответил ему Волков. — На моей земле грабит меня и мне дерзит мужичье поганое. Думаешь, нужно спустить им?
— Так злые они, вон какие, раз такие злые значит в силе, чего их еще злить?
— Да не буду я их злить, коли уйдут, — обещал кавалер.
— Ох, не можете вы без свар, — вздохнул слуга.
— Эта погань горская всех тут задевает, — вдруг сказал землемер со злобой, — и никого не боится. Это потому, что герцог боится мир с ними нарушить.
Но Волков не стал говорить с ним на эту тему. Мало ли, куда потом его слова дойдут. Он помнил, что обещал и герцогу, и канцлеру, и графу фон Мален. А обещал он им всем, что свар с соседями не допустит. И поэтому только и произнес:
— Сыч, ты смотри, не попадись им.
— Уж не волнуйтесь, экселенц, — обещал Сыч.
Глава 19
Вдоль реки они поехали на восток, оставив Сыча приглядывать за рыбаками, и уже через час Ёган воскликнул, указывая рукой вперед:
— Там лес!
Кавалер поглядел и увидал темное пятно, что выделилось на всей остальной местности. Да, это был настоящий лес. И деревья в нем были не чета всем остальным заморышам, что ютились изредка на краях оврагов. То были крепкие и высокие ели. Отличный это был лес, хоть видно и небольшой.
— То не ваш лес, — сказал землемер кисло, чтобы не радовался Ёган сильно. — То лес кантона Брегген, единственная земля кантона на этом берегу.
Он проткнул Волкову карту, и тот мимолетом взглянул на нее. Да, граница была проведена по реке и лесу.
— Жалко, сказал Ёган, — хорошие елки.
— Раньше их много больше было, да видно прошлый хозяин продал все.
— А что это? — вдруг закричал Ёган, указывая на реку. — Глядите, что это?
Куртц глянул на реку, а потом поглядел на Ёгана с ухмылкой, мол чего так орать-то, и произнес, поясняя:
— То плоты, так горцы лес сплавляют.
Сам Волков тоже видел такое впервые — на связанных меж собой бревнах сидели людишки, и шалаши были на тех бревнах, и даже рули из длинных досок. Таких плотов, в цепь связано было четыре, на каждом сидело по два человека. Река неспешно тащила бревна на запад. Людишки лениво шевелили рулями, выбирая середину реки. Другие варили что-то на кострах, прямо на бревнах, не хуже, если бы сидели они на твердой земле. Так и ехали себе вниз по течению.
— Ишь ты, а мы всегда бревна волоком возили! — восхитился Ёган.
— У этих горных сволочей лесом все горы поросли, вот на нем они все богатство свое и делают, — говорил Куртц завистливо. — Такие плоты чуть не каждый день на север плывут.
— А ну-ка, Куртц, дайте-ка мне на карту взглянуть, — сказал Волков, выслушав все это.
Он пару секунд разглядывал карту и потом спросил, указывая пальцем:
— А этот длинный остров мы, кажется, уже проехали?
— Да. Это тот остров, где рыбаки были, почти напротив заброшенной деревни, — пояснил землемер.
Кавалер вернул ему карту, и Ёган, служивший господину уже немало месяцев, заметил, что в лице того появилось знакомое злорадное удовольствие от увиденного.
— Вы никак опять чего-то затеять собираетесь? — озабоченно спросил он у господина.
— Посмотрим, — многообещающе произнес кавалер.
Ох, не понравилось это «посмотрим» новоиспеченному управляющему, и не понравилось ему выражение лица господина, когда он это говорил. Но говорить ему Ёган ничего не стал, ну его к шутам, опять наорет, последнее время у кавалера дурное расположение духа.
Так они и поехали молча по берегу реки к лесу. А как до леса доехали, как запахло елками, землемер вдруг говорит:
— А ну стойте-ка!
Он останавливает коня, слазит с него. И снова лезет к себе в карту и приговаривает:
— Постойте-постойте, так-так-так.
Наконец он отрывается от карты и радостно сообщает:
— Ну, кавалер, повезло, вам, что я сюда с вами приехал.
— Говорите вы уже! — изнывает нетерпеливый Ёган. — Чего нам радоваться?
— А вот чего! — восклицает землемер, еще раз заглядывая в карту. — Лес кантона простирается только до острого камня, видите его, вон он? А все что севернее его — так то ваш лес.
— Ах, вот как, — приятно удивляется Ёган.
— Не очень и много того леса, — кисло замечает Волков.
— Ну, много — немного, а пару сотен бревен будет, — замечает Куртц.
— Уж точно лишними не будут, — заявляет Ёган. — Все порубим и свезем в Эшбахт, всяк не покупать.
— Путь-то неблизкий, — заметил кавалер.
— Ничего-ничего, из Малена не ближе будет везти, а это свое, срубил, привязал бревнышко да привез, срубил, привязал да привез. Так и перевозим за зиму по снежку, чего мужику зимой-то делать.
— Тут снег не всю зиму лежит, — напомнил Куртц.
— Ничего, и по земельке перетащим, — заверил его Ёган.
Тут он был прав, и Волков с ним спорить не стал, сказал просто:
— Уже за полдень, давайте поедим, что ли?