Гудит автомобиль. Трубит трубач. Бьют в колокол на третьей линейке. Мчатся назад в пожарную часть пожарные. На пожаре остается один дежурный пожарный. Он следит за тем, чтобы снова вдруг не вспыхнул где-нибудь огонь.
На улице начинает расходиться толпа. По лестницам снова бегут люди, вносят вещи, кричат, спорят…
Вася бежит с Кутькой вниз. Он уже весело смеется и прижимает к себе Кутьку. На лице у Васи следы размазанных слез, рубашка расстегнута, и Вася кричит Лизе, которая бежит ему навстречу:
— Я Кутьку забыл, думал задохнулась, теперь нашел.
А Лиза шепчет ему скороговоркой:
— Беги к матери, тебя ищет, говорит — почему не помогаешь вещи таскать. Достанется тебе. Беги скорее! Отдай Кутьку!
Очень не хочется Васе расставаться с Кутькой, да делать нечего. Вздыхая передает он Кутьку Лизе, подтягивает штанишки и бежит на улицу к матери. На ходу он кричит Лизе:
— Не потеряй Кутьку!
Лиза поднимается наверх в квартиру и, как большая, охая и вздыхая, принимается за уборку. Мать велела сидеть в комнате и принимать вещи, которые будут приносить обратно с улицы.
«Вниз-то легко было тащить, — думает Лиза, — в одну минуту все перетаскали, а назад-то труднее».
Кутька мешает Лизе. Она не знает куда его девать и вспоминает про корзинку на черном ходу.
— Принесу корзину в коридор и пусть лежит, пока Васька придет, — говорит она сама себе и бежит с Кутькой на черную лестницу.
На черной лестнице ее ожидает необыкновенное зрелище: у перил стоит дежурный пожарный в золотой каске и курит. По лестнице бегают и суетятся люди, а возле пожарного стоят ребята и во все глаза смотрят на него. Соседская Таня от изумления даже пальцы в рот засунула. Пожарный усмехается, покуривает и что-то говорит ребятам. Лиза остановилась как вкопанная. Пожарный, заметив Лизу с Кутькои, засмеялся и сказал басом:
— А, здорово приятель, ты как сюда попал?
Ребята бросились к Лизе:
— Дай подержать Кутьку, — просили они наперебой.
Но Лиза помнила, что Вася велел беречь Кутьку и никому не хотела его давать. Из-за двери вытащила она корзину. Кутька барахтался у нее в руках и пытался вырваться. Лиза положила его в корзину на колючее сено и только хотела нести домой Кутьку с корзиной, как в дверях показался Вася. Он вытащил Кутьку из корзины. Лицо у него было сердитое, и он сердито сказал Лизе:
— Убирайся вон, девчонка!
А дежурный пожарный только посматривал на ребят и посмеивался:
— Ты чего губы надул? — обратился он к Васе.
Вася ничего не отвечал. Дежурный пожарный кончил курить, поправил на голове золотую каску и пошел было назад в квартиру.
— Дядя, а дядя, — сказал ему вслед еле слышно Вася.
Дежурный пожарный не слышал и уже дошел до самой двери. Тогда Вася в два прыжка очутился возле него и схватил его за рукав.
— Дядя, а дядя, — повторил он, — возьмите Кутьку!.
Дежурный пожарный удивился:
— Зачем мне твои пес, мальчик?
Вася ничего не отвечал и только бормотал:
— Возьмите, возьмите!
Дежурный пожарный наклонился совсем низко к Васе и заглянул ему в лицо.
— Что с тобою, мальчик? О чем ты?
У Васи по лицу текли слезы. Он громко всхлипнул и разрыдался. Маленькая Лиза, глядя на Васю, не выдержала и тоже залилась горькими слезами. Остальные ребята серьезно и деловито обступили пожарного с Васей и Лизой и внимательно глядели на все то, что происходило.
Дежурный пожарный взял из Васиных рук Кутьку. А Вася, захлебываясь, растирая по лицу слезы, говорил:
— Мать велит выбросить… говорит, не до щенков теперь… чуть не погорели.
Дежурный пожарный, наконец, понял в чем дело. Он погладил Васю по голове, утер ему своей большой, грубой рукой слезы и весело сказал:
— Так ты вот о чем, малыш? Стоит об этом слезы лить. Полно тебе. Давай мне твоего щенка. Как его зовут? Кутькой, говоришь? Ну ладно, пускай Кутькой и остается. Я его к пожарным снесу. Там рады будут. Мы уж давно хотели собаку завести.
Вася перестал плакать. За ним перестала плакать и Лиза. Оба они широко открытыми глазами смотрели на дежурного пожарного.
Кутька, сначала было присмиревший, теперь старался зацепить зубами рукав пожарной куртки.
— Зубы чешутся, — весело засмеялся дежурный пожарный, и сказал Васе:
— Уж ты будь спокоен. Ему у нас хорошо будет. А в четверг приходи в гости. Согласен?
Васе ничего другого не оставалось делать как согласиться. Дежурный пожарный отдал Кутьку Васе и сказал:
— Подержи пока. Уходить буду, зайду за ним.
Часа через два дежурный пожарный уходил и уносил с собой маленького Кутьку. Вася пошел его провожать до угла. На углу они расстались. Вася с трудом удерживался от слез. Он глядел на Кутьку и думал: «Бедный, бедный Кутька, как-то ты будешь без меня?».
А Кутька, казалось, ничего не понимал. Он уютно и беззаботно сидел на руках у дежурного пожарного и помахивал своим коротеньким хвостиком.
— Так значит, приходи в четверг, — сказал дежурный пожарный еще раз, — спросишь Петрова, там всякий знает.
Настал четверг. Вася проснулся чуть свет. Ему не спалось. Он высунул голову из-под одеяла, огляделся. Лиза спала, свернувшись комочком. Мать тоже еще не вставала.
«Значит еще очень рано», — подумал Вася. Но лежать так невозможно. Невозможно быть спокойным, когда сегодня утром надо идти навещать Кутьку к пожарным. Говоря по правде, Вася сам хорошенько не знал, чего ему больше хочется: увидеть ли Кутьку или посмотреть, как живут пожарные, и как у них все там устроено. Вася полежал спокойно несколько минут. Потом сел на кровать и принялся кашлять. Кашлять ему совсем не хотелось, но он надеялся, что мать услышит как он кашляет, проснется, а потом и вставать начнет. Кашлял он долго, но кашель у него выходил не настоящий, да и горло драть стало довольно больно. Тогда Вася принялся чихать. С чиханьем дело пошло лучше. Он чихал изо всех сил, сопел, издавал носом какие-то странные звуки, пока, наконец, не разбудил мать.
— Что ты, Вася? Спи, спи, какую рань поднялся, — сонным голосом сказала мать. Вася тотчас же лег. Он сделал свое дело. Мать проснулась и Вася знает, — она ни за что не заснет опять. И, действительно, мать встала, оделась и пошла в кухню самовар ставить. Не успела она выйти из комнаты, как Вася был уже на ногах. Он надел новую ситцевую рубашку, ярко начистил башмаки и туго-натуго затянул ремень. Он мог идти хоть сейчас. Ему совсем не хотелось чая, но мать рассердилась:
— Семь часов только! Куда ты людей пугать пойдешь чуть-свет!
— Я подожду у ворот, — попробовал робко возразить Вася.
Но мать решительно сказала:
— Раньше девяти часов и не думай ходить. — Потом посмотрела на него и засмеялась: — Ишь вырядился, настоящий петух!
Вася обиделся, сел у окна и стал смотреть на улицу, на крыши домов, на купола церквей. Так просидел он до тех пор, пока мать не позвала чай пить. Было уже восемь часов. Оставался еще целый час. Это совсем не так просто ждать, — всякий это отлично понимает, — и поэтому мне очень трудно рассказать как Вася провел эти два часа ожидания. Во всяком случае я не могу сказать, чтобы матери было особенно приятно смотреть на Васины надутые губы, чтобы Лизе очень приятно было получить раз сто прозвище «девчонка», а бабушке вместо ответов на вопросы слышать какое-то грубое ворчанье. Но ведь мамы, бабушки и маленькие сестры всегда очень любят своих сыновей, внуков и братьев, и всегда очень скоро им все прощают. А кроме того и Васина, мама, и Васина бабушка, и Васина маленькая сестра Лиза отлично понимали в чем дело, и когда стрелка стала подходить к девяти, то сама мама крикнула из кухни Васе:
— Теперь можешь идти!.
В одну минуту просветлело Васино лицо. Он сразу забыл, что только что дулся и был сердитым. Живо натянул он на голову кепку и помчался на улицу. Сначала он шел очень быстро, почти бежал. Чем ближе подходил он к пожарному зданию, тем медленнее он шел. Дойдя до раскрытых настежь ворот, Вася в нерешительности остановился. Он заглянул во двор. Направо, почти у самого входа стояла будка, рядом с будкой висел колокол. У будки стоял на часах пожарный. Вася подошел ближе к будке. Это была самая обыкновенная будка, — такая, в каких часто сидят дворники у ворот больших домов. Вася стоял и смотрел на пожарного часового. Пожарный часовой смотрел на Васю. Так смотрели они друг на друга очень долго, пока, наконец, пожарному часовому не надоело. Тогда он спросил Васю:
— Тебе чего надо?
Вася оробел и молчал. Часовой сказал:
— Что ты, немой? — и засмеялся.
Вася тоже улыбнулся и пробормотал:
— Петрова.
— Вон в ту дверь ступай, — показал часовой пожарный, на второй этаж.
Вася вошел в дверь и поднялся по лестнице наверх. Здесь он постоял немного у двери, собрался с духом и вошел. Он попал в очень большую комнату, в которой стояли ряды кроватей, покрытых темно-серыми одеялами. «Совсем как в больнице», — успел подумать Вася. На кроватях и на табуретах возле кроватей стояли и сидели люди. На Васю никто не обратил никакого внимания. «Это пожарные, должно быть, — думал дальше Вася, — как их много, только почему они без касок и так обыкновенно одеты?»
Вася подошел к первой кровати, на которой сидел рослый, плечистый парень и спросил:
— Где Петров.
— А вот в той комнате, — сказал парень.
Вася пошел в соседнюю комнату. Здесь так же, как и в первой, стояли ряды кроватей с теми же серыми одеялами. У одной кровати столпилось несколько человек пожарных. Они смеялись и нагнувшись, что-то рассматривали на полу. Вася подошел ближе. Между кроватями на полу сидел Петров, а возле него Кутька, смешно растопырив ноги и быстро, быстро двигая мордочкой, лакал что-то из небольшого глиняного блюдца. Петров тотчас же заметил Васю.
— А приятель, — молодец, что пришел! Здорово! — сказал он и потянулся к Васе.
Вася протискался вперед. Пожарные с любопытством на него смотрели.
— Это Кутькин папаша, — засмеялся Петров, — прошу любить и жаловать.